Под жарким солнцем
Шрифт:
Любецкий часто думал и о сыне, который вырос у бабушки и был крепко привязан к ней. С отцом виделся крайне редко, и нельзя сказать, чтобы часто писал ему. Окончив школу, сын уехал в Москву и поступил там в институт. Любецкого постоянно тревожило, что между ними никак не устанавливались близкие отношения. И когда в обком поступила разнарядка послать кого-нибудь в Москву на годичные курсы партийных работников, он неожиданно для всех согласился поехать туда.
Возможность получить глубокие систематизированные знания радовала Любецкого. За многие годы жизни привыкший без остатка отдаваться работе, он много и упорно занимался, готовясь к каждому семинару и практическому занятию. И конечно, его по-прежнему интересовала литература по сельскому хозяйству, полную подборку которой он нашел в читальном зале и в библиотеке. В немногие имеющиеся в его распоряжении часы досуга Любецкому нравилось бродить по Москве и знакомиться с ее достопримечательностями. Он охотно посещал выставки, музеи, театры и концертные залы. В эти походы вместе с ним обычно отправлялся его сын, к сердцу которого ему довольно быстро удалось подобрать ключик, и между ними установились доверительно-дружеские и неподдельно близкие отношения. Любецкого особенно радовало, что от прежней их отчужденности не осталось и следа.
Год учебы в Москве пролетел как один миг. Незадолго до отъезда домой Любецкому вместе с сыном удалось попасть в Большой театр на балет «Спящая красавица». После спектакля, все еще находясь под впечатлением чарующей музыки Чайковского, они молча шли к выходу.
— Григорий Михайлович! Товарищ Любецкий!
Любецкий оглянулся и увидел стоящую неподалеку от них, смущенно улыбающуюся Минну Хасину.
— Как приятно встретить земляка! — поздоровавшись, сказала она. — Вы давно из Курмана?
— Уже почти год. А вы какими судьбами в Москве?
— Я здесь учусь.
— А потом, конечно, поедете в Курман?
— Думаю, что нет… Страна у нас большая, выбор велик. Хочется пожить и в других местах.
— Неужели вас не тянет в родные места? Что ж, видимо, у вас есть свои причины не возвращаться туда… Вы, кажется, из Новых Всходов?
— Да. Неужели вы запомнили меня с тех времен? Я тогда была еще совсем юной.
— Как можно забыть первых комсомольцев из переселенцев? Это были замечательные парни и девчата! С ними можно было горы своротить!
— А как сейчас там, в Курмане? Вы, наверное, часто получаете оттуда письма?
— Конечно. Там все хорошо…
И Любецкий начал рассказывать ей о последних достижениях колхозов «Дружба народов» и «Россия», об общих знакомых. Он видел, с каким интересом слушала его Минна и какой радостью светились ее глаза, когда он вспомнил Мегудина, о судьбе которого она уже давно ничего не знала. Народу в фойе заметно поубавилось, и тут она заметила одиноко стоящего в сторонке юношу в модной синей куртке. Он был очень похож на Любецкого.
— Это ваш сын? — спросила Минна.
— Да. Он учится здесь, в Москве, в институте.
— Мой сын тоже студент…
Не торопясь они пошли к станции метро. Любецкий простился с сыном и поехал провожать Минну. По дороге они вспоминали дни своей молодости, комсомольцев и молодых переселенцев, поднявших целину в крымских степях. Возле дома, где жила Минна, они простились и договорились встретиться снова. Любецкий несколько раз потом приглашал ее в театр, и она чувствовала, с какой заботой и теплотой он относится к ней. Вскоре Минна получила назначение в животноводческий совхоз Курганской области.
— Жаль все же, что вы не возвращаетесь в Курман, — сказал Любецкий.
— Ничего, попробую свои силы на новом месте.
Они простились на перроне вокзала.
— Обязательно мне напишите! — попросил Любецкий Минну. — Я еще не знаю, куда меня направят работать, и поэтому пишите по адресу обкома. Оттуда письмо мне перешлют.
— Как только устроюсь, непременно напишу, — пообещала она.
После ее отъезда Любецкий еще некоторое время оставался в Москве. Он часто виделся с сыном, но замечал, как ему не хватает Минны, и удивлялся, почему раньше не обращал на нее внимания. Минна чем-то напоминала ему Машу: такая же энергичная, миловидная, душевная. И от этого она становилась ему еще дороже.
Незадолго до отъезда домой Любецкий получил письмо, в котором сообщалось, что красные следопыты отыскали Машину могилу, и поэтому его путь в Крым пролег через Ржев, где Маша погибла. Вскоре по возвращении в Симферополь Любецкого избрали секретарем обкома по сельскому хозяйству, и он энергично взялся за работу. Много ему приходилось разъезжать по области, знакомиться с хозяйствами колхозов и совхозов. Однажды после очередной такой поездки ему вручили письмо от Минны. Она писала, что устроилась хорошо, очень довольна работой и ждет от него письма.
Любецкого очень тянуло в родной Курман. Как-то раз, посещая степные районы Крыма, он решил ненадолго завернуть туда. Все в Курмане казалось ему дорогим и близким: каждое деревцо, каждый кустик, каждый бугорок. Проезжая мимо хозяйств «Дружбы народов» и «России», он увидел, какие большие изменения произошли тут за время его учебы в Москве. Любецкий с восхищением смотрел на фабрики и заводы, на строящийся колхозный город, заложенный еще в бытность его секретарем райкома. На одной из дорог он заметил машину Мегудина и попросил шофера притормозить.
— Ну, наконец-то выбрался и к нам! — воскликнул Илья Абрамович, обнимая Любецкого. — А то я думал, что ты стал большим начальником и загордился.
Дальше они поехали вместе, и Любецкий никак не мог удержаться от похвалы:
— Вот молодцы. Так держать!
Мегудин стал уговаривать его заехать к нему домой.
— Представляю, как обрадуется Лиза, — говорил он.
— Не могу, тороплюсь, заеду в другой раз, — отказывался Любецкий, но Мегудин настоял на своем.
Появление Ильи Абрамовича с таким дорогим гостем было для Лизы полной неожиданностью. Она засуетилась, принялась накрывать на стол.
— Не беспокойся, Лиза, я к вам ненадолго. Лучше посидим поговорим, — останавливал ее Любецкий.
— Ну нет, так не пойдет, — возражала Лиза, — все равно без обеда не отпущу.
Когда все расселись за столом, Лиза, показывая на сыновей, сказала:
— Видите, как они выросли за ваше отсутствие…
— А где старший?
— Он уже закончил институт. В отца пошел — агрономом стал.
За обедом Любецкий много рассказывал о Москве.
— Знаете, кого я встретил там? — сказал он. — Минну Хасину.