Под жарким солнцем
Шрифт:
Внимательно выслушав парня, Мегудин предложил еще раз вместе с двумя специалистами испытать, проверить пресс — так ли все получается? Убедившись, что все правильно, он одобрил предложение Николая.
— Это ведь ценная инициатива, она обойдется недорого, а пользу принесет большую. Нестандартных яблок у нас немало. Они гниют, в лучшем случае мы ими кормим скот. Хорошие яблоки мы сохраним в холодильных установках, они пролежат там до весны, и, когда нигде уже фруктов не будет, мы дадим народу полноценные яблоки.
Юффа подсчитал, сколько прибыли может принести каждый килограмм нестандартных яблок.
— Целый клад, не правда ли? — Мегудин был явно доволен.
— А во сколько обойдется нам хранение до весны в холодильных камерах одного центнера яблок? — поинтересовался Фридрихов.
— Всего рубль шестьдесят копеек.
Фридрихов был очень польщен тем, что Илья Абрамович беседует с ним как со специалистом, проявляет столько доверия к нему и его изобретению. В свободном углу одного из цехов он установил старый пресс и сразу приступил к работе.
Через некоторое время Мегудин вошел в «филиал» завода, который Фридрихов оборудовал собственными руками, и сказал парню:
— Сто пятьдесят тонн пастеризованного яблочного сока мы уже получили.
Фридрихов чуть не заплясал от радости.
— Это ценная находка, поистине ценная, — без конца повторял Мегудин. — Все, что мы создаем, — прибыльно.
Мегудин был безмерно рад тому, что парень, которого случайно встретил, пристроился к делу, так хорошо себя проявил…
Как только поступили в колхоз холодильники, он вызвал Николая Фридрихова и сказал:
— Теперь, Николай Васильевич, ты можешь заняться непосредственно работой по своей специальности. Прибыли холодильники, надо их установить.
— Какова их емкость?
— Мы построили тридцать две камеры, в каждую из них войдет восемьдесят тонн! — ответил Мегудин.
— Отлично!
Вскоре поступили новые холодильные установки, они были мощнее первых — на тысячу триста тонн каждая. Их конструкция была проста, а экономили они десятки тысяч рублей.
Фридрихов стал главным механиком промышленных предприятий колхоза. Холодильники работали на полную мощность. Винный завод начал выпускать продукцию — около тридцати тысяч бутылок вина в сутки. Маслозавод перерабатывал в сутки более десяти тонн подсолнуха. Было пущено самое большое предприятие — консервный завод. Маленькая мастерская по переработке яблочного сока превратилась в большой цех завода. Но старый пресс тоже мог быть на что-нибудь использован. И Фридрихов стал искать возможности для его применения. Он любил новую технику, новые современные прессы, автоматы, но его изобретательный ум не переставал работать, выискивая что-то более совершенное. Он старался использовать старую технику на предприятии, чтобы она продолжала служить агропромышленному комплексу «Дружба народов».
Сердце его наполнялось радостью, когда он входил в цеха большого консервного завода, слышал шум электромоторов, которые двигали транспортеры со стеклянными банками. Конвейер шел, банки наполнялись красными и розовыми помидорами, зелеными, сочными, только что снятыми с грядки огурцами. Через квадратные окна банки передавались в следующий цех, где их стерилизовали и закупоривали. Фридрихов отлично знал все процессы, которые совершаются здесь, однако на все смотрел с большим любопытством. Его глаза блестели от удовольствия при мысли, что каждая частица и каждый шурупчик автомата работают так послушно и покорно.
Он являлся сюда каждое утро, подходил к Изотовой, пожилой черноглазой женщине, которая только недавно сменила стойло коровника и доильный аппарат на лабораторию, где работала стерилизатором. Фридрихов знал, что она хорошо управляется с делом, однако не уходил, пока не убеждался, что никаких нарушений в ее работе нет.
Изотова поступила в техникум пищевой промышленности, чтобы совершенствоваться в новой специальности. Со всех концов страны Евфросия Михайловна получала письма, в которых хвалили ее консервы. И почти все заканчивались пожеланием: «Выпускайте побольше таких консервов. Если нельзя удовлетворить спрос на них, мы попробуем сделать их сами, только пришлите нам ваши рецепты».
Изотовой трудно было оторваться от напряженной работы и поговорить с механиком, однако она улучила момент и передала ему свежую пачку писем, которые содержали отзывы о продукции консервного завода, поступающие из самых отдаленных уголков страны.
— Если такой спрос, то тем более мы должны выполнить план и дать шестнадцать миллионов банок консервов в год, — напомнил ей Фридрихов об обязательствах, взятых заводом. — Будем этот план выполнять вместе с вами.
Как-то Изотова рассказала Фридрихову, что учитель в техникуме говорил: стоимость сырья вместе с транспортными расходами должна составлять семьдесят процентов.
— А сколько у нас? — заинтересовался Фридрихов.
— Тридцать три процента.
— Выходит, наши консервы не только вкусны, но и наполовину дешевле?
— Вкуснее и дешевле потому, что мы кладем помидоры и огурцы прямо с грядки.
— Вместе с витаминами?
— Даже с ароматом, с запахом. А стоимость машин и оборудования вместе с холодильниками окупилась за один год, — добавила Изотова.
Напоенные теплыми струями воды из ирригационных машин, зеленые растения так заполонили поля, что, кроме темной полосы шоссейной дороги, которую окаймляли островерхие тополя, ничего не было видно.
Слева вдоль шоссе протянулись молодые сады, густо осыпанные белым цветом. Между ними затерялись натянутые на шпалеры многочисленные ряды виноградников. Солнце уже припекало в этот весенний день, как в разгаре лета. Клубы пара поднимались от орошенной земли и таяли в кристально чистом воздухе.
Колесниченко, который недавно стал заместителем Мегудина, в этот погожий весенний день был особенно озабочен. Все отделения колхоза готовились к празднованию 1 Мая, мыли, убирали, на стенах клуба вывешивали транспаранты, лозунги, фотомонтажи с портретами знатных людей колхоза. Артисты самодеятельности репетировали сценки, готовились к выступлению.
Колесниченко собирался на праздничном вечере произнести торжественную речь. Ему хотелось как-то ярче рассказать о дружной семье колхоза «Дружба народов», и он отправился в Новую Эстонию, чтобы ознакомиться с некоторыми свежими фактами из жизни эстонцев, побеседовать с колхозниками. Затем он поехал в родное село Миролюбовку, где вечером в клубе должны были собраться участники «Огонька», хотел ознакомиться с программой их выступлений.
Подъезжая к клубу, он увидел Амвросия Тутышкина. Тот стоял с косой на плече, в полотняной рубахе навыпуск и весело смеялся. Его льняная борода была растрепана, как тогда, когда он до хрипоты раздраженным голосом кричал: «Зачем нам идти в объединенный колхоз, если мы не сможем накосить немного сена для собственной коровы?.. Давайте лучше сами будем у себя хозяевами!»