Под жарким солнцем
Шрифт:
— Иосиф Наумович, — обратился Иван Николаевич к Блоштейну, — я уже почти ознакомился с вашим садом, очень хорошо, что вы осваиваете новые сорта яблонь, о которых во многих хозяйствах понятия не имеют. У вас богатая коллекция сортов фруктовых деревьев. Как вы их собрали?
— Отовсюду понемногу. Кое-какие сорта мы сами вывели в своем питомнике.
— Ваш питомник я еще не видел, — сказал Иван Николаевич. — Но похоже, у вас тут создается сад-лаборатория, где есть над чем поразмыслить именитым ученым.
— Для этого нам нужно еще много поработать, — сказал Мегудин. — Многого не хватает, чтобы создать сад-лабораторию. Нам не громкие названия нужны, нам нужны фрукты — это главное.
— Сад будет, это ясно. Раз посажены деревья, и правильно посажены, они будут расти, а будут расти — будут и фрукты, — заметил селекционер.
Рябов подробно расспрашивал о питомнике, советовал, как скрещивать разные сорта.
После беседы с ученым-селекционером Блоштейн хотел вернуться к садоводам, но Мегудин его задержал.
— У вас все готово для переформировки деревьев?
— Ждем распоряжения, — ответил Блоштейн отрывисто. — Сегодня обсудим этот вопрос. Иван Николаевич будет на этом совещании. Приходите с бригадирами, пусть приходят и другие садоводы. Чем шире обсудим этот вопрос, тем лучше.
— Ну, что говорит ученый, который приехал к нам? Надо ли срезать верхушки яблонь? — спросили садоводы у Блоштейна.
— Не волнуйтесь, решат как лучше, — ответил Блоштейн. — Сегодня этот вопрос будет обсуждаться. Приходите все.
— Наши деревья только начали цвести, такие молоденькие, а их уже собираются обезглавить, — послышался голос.
…Выступление Рябова на заседании правления успокоило и убедило всех в целесообразности переформирования фруктовых деревьев. Ученый-селекционер рассказал, что в опытных садах научно-исследовательского института у деревьев, над которыми проделали такие операции, улучшилось освещение крон, легче стало ухаживать за яблонями и снимать плоды, они дали большой и качественно лучший урожай.
— Если хотите быстрее получить фрукты в ваших садах, вы должны сразу приступить к переформированию деревьев, — заключил Рябов.
Стало ясно, что обрезка верхушек у яблонь неизбежна, однако садоводы переживали за свои деревья, боялись этой операции.
Рябов и Блоштейн снова прошлись по саду. Проверяли садоводов, усвоили ли они, как надо подвязывать ветки, чтобы не отломать их от ствола, как надеть резиновые кольца на деревья, чтобы не повредить кору, как забивать колья, чтобы они выдержали тяжесть деревьев, которые прикрепят к ним проволокой или веревкой.
Садоводы знали, что сила дерева и плодоношение зависят от правильно сформированной кроны. Они быстро и умело замазывали садовым варом свежие срезы на яблонях, когда обрезали их верхушки. Строго выполняли все остальные правила, которые требовались при этой операции. Жалко было смотреть на деревья — недавно они были стройными красавцами, а сейчас опустили ветки, как подстреленные птицы опускают крылья.
— Ничего, миленькие, немножечко придется потерпеть вам. Это не так страшно, дорогие мои, — обращался к деревьям садовод Григорий Гора, молодой веселый парень с синими глазами: многие девушки в нем души не чаяли. — Завтра мы вас напоим, подкормим, солнышко вас обогреет, вы оденетесь в зеленый наряд, украситесь красивыми цветочками, как невесты на свадьбу, повеселеете и подарите нам обильный урожай фруктов.
В эти беспокойные, напряженные дни Мегудин особенно внимательно следил за садами. Они с Блоштейном и бригадирами каждый день переходили с участка на участок и за деревьями, которые плохо перенесли операцию, установили особый надзор.
Переформирование кустов виноградника ни у Мегудина, ни у виноградарей не вызывало никакого беспокойства. Переформированные кусты стояли на высоких прочных «ножках» — таким образом виноградные лозы лучше прогреваются на солнце, меньше расплодится вредителей, а виноград быстрее созреет и будет вкуснее.
И еще одним преимуществом обладали эти переформированные плантации. Можно будет легко использовать новейшую технику, убирать урожай специально сконструированным для виноградников комбайном.
С каждым днем становилось все теплее. Запахло весной. С веселым гомоном прилетели птицы. Напоенные соками, стали набухать почки на деревьях, обрезанные яблони в садах стояли обвязанные веревками и бечевкой, обтянутые проволокой, и казалось, что накопившиеся в земле соки еще не напоили их корни, стволы и ветви не набрались еще силы, необходимой для роста и цветения. На акациях и тополях уже виднелись листочки, а плодовые деревья стояли голые, без всяких признаков жизни.
Так прошла неделя. Однажды утром, когда Нина Рындина пришла на свой участок в саду, она заметила на ветках набухшие почки, начавшие распускаться. Девушка побежала к подругам сообщить радостную весть:
— Посмотрите, на одном дереве появились листочки!
Через минуту послышались веселые голоса:
— Вот еще листочки, вот еще… о, сколько их!
Девушки подбежали к появившемуся в саду Мегудину, рассказали о набухших почках.
— Вы видите, — обрадованно сказал он, — деревья оживают! Посмотрите, сколько почек! Весь наш сад оживает! Все деревья живы.
Через несколько дней яблони в саду оделись в зеленый наряд, а потом белоснежным цветом покрылись черешни, сливы, груши, абрикосы, ярко-розовым, белым, синевато-фиолетовым — яблони, другие фруктовые деревья.
Виноградники утопали в цвету. И хотя до уборки нового урожая было еще далеко и предстояло еще немало испытаний, пока фрукты созреют, но Мегудин уже думал, как убрать и сохранить богатые дары природы, в которые вложено столько напряженного человеческого труда. Собственно, беспокоиться об этом он еще начал тогда, когда только приступили к посадке деревьев и кустарников, но тогда ничего существенного придумать не смог.