Под жарким солнцем
Шрифт:
Мотя взял учебник географии и стал рассматривать карту.
— Вот тут Америка, — указал он, — она со всех сторон окружена водой.
— Так мир устроен, — сказал Авраам, — воды больше, чем земли. Лучше было бы все наоборот. Тогда бы и нам, может быть, достался клочочек земли.
Илюсик с нетерпением ждал наступления весны. Отец говорил, что весной будут делить помещичью землю и они тоже смогут получить хотя бы небольшой участок. Он ждал, что вот-вот отец разбудит их рано утром и скажет: «Ну, дети, пора вставать, сейчас запряжем лошадь и поедем пахать». Но проходит день за днем, а он будто забыл об этом. Так прошла весна.
По целым дням Авраам мотался на своих дрожках, то спешил на вокзал к поезду за пассажирами, то к рынку или к какому-нибудь складу, — может, надо кому-то перевезти груз.
Вдруг он услышал, что на панской земле выделяют участки под огороды.
— Надо было и нам похлопотать, — говорили ему извозчики. — Сходи туда.
— Да, да, надо сходить, — соглашался Авраам, но никак выбраться не мог.
— Ты уже был в имении? — приставал к нему Илюсик. — Когда ты наконец соберешься?
— Пойду, пойду, сынок, — отвечал он.
Как-то, когда Илюсик особенно приставал к отцу, вмешалась Зельда:
— Ну, сходи наконец, почему так долго собираешься? Ведь все тебя просят, может, и в самом деле можно выхлопотать клочок земли…
— Ладно, пойду, обязательно пойду, — твердо пообещал Авраам.
— Знаешь, папа, ты иди в имение, а мы с Мишкой вместо тебя поедем на вокзал. Если подвернется заработок, мы его не упустим.
— Хорошо, хорошо, — согласился Авраам.
С того времени, как он последний раз был в имении, здесь все изменилось до неузнаваемости: скот и инвентарь разграбили, помещения стали разрушаться, земля заросла бурьяном, все кругом одичало. Лишь кое-где попадались обработанные под огороды участки.
«Мы ведь тоже могли бы иметь огород и не мучиться, — досадовал Авраам. — Напрасно я долго собирался… Нашлись более расторопные люди…»
По пути домой Авраам узнал от хозяина одного огорода, что на землях бывшего имения создали совхоз, который уже начал работать, и рабочей силы им больше не требуется.
«Значит, землю здесь уже не получишь», — с досадой подумал Авраам.
Эта весть огорчила извозчиков. Они часто собирались в доме Авраама и обсуждали, как им дальше жить.
— Надо подать прошение, чтобы нам выделили землю в другом месте, — предложил Попелюха.
— Кому же? — спросил Пиня Егес.
— Ясно кому, — ответил Авраам. — Надо обратиться к тем, кто ведает землей… Наверное, в исполком, там сидят люди умные, они разберутся и помогут нам.
— Правильно говорит реб Авраам, но мне кажется, что следует обратиться повыше, — посоветовал Попелюха.
— Цто знацит — повыше? — спросил Клафтер.
— К самому Калинину надо обратиться, — ответил Попелюха. — Надо написать и объяснить, что уже появляются автобусы и скоро извозчики не нужны будут. Поэтому просим войти в наше положение и выделить немного земли, чтобы мы могли с нашими лошадьми обработать ее и кормить жен и детей.
— Неужели у Калинина нет других забот, как думать о нас, — возразил Егес.
— А я думаю, цто луцце обрацица к мештной влашти. Они на меште шкорее разберуцца, — отозвался Сендер Клафтер.
— Что тут спорить, — сказал Авраам, — можно написать и Калинину и местной власти. Думаю, так скорее решится наш вопрос.
С тех пор как Илюсик узнал, что извозчики написали письмо Калинину, он покоя не давал отцу:
— Нет еще ответа от Калинина?
— Нет, сынок, пока нет. Извозчиков в России много, а забот у Калинина хватает и без нас, — пояснил ему отец. — Во всех городах появились автобусы, трамваи, и отовсюду извозчики пишут ему и спрашивают, что делать. Кроме извозчиков пишут, наверное, и портные, и сапожники, и кузнецы, все, кому что нужно, обращаются к нему. Вот надо землю пахать, но у крестьян не хватает ни лошадей, ни плугов. Хлопот у Калинина много… Надеюсь, что он и о нас, извозчиках, не забудет, поможет нам. А пока нам трудно приходится. Даже извозчики, которые имеют шикарные фаэтоны с лихими конями, упряжь с бубенцами, тоже ходят без дела. На каждом шагу только и слышно, что люди продают лошадей, подводы, чумарки, кушаки и устраиваются кто куда.
Среди обездоленных извозчиков, у которых другого выхода нет, как прозябать тут и часами простаивать в надежде, что какой-нибудь пассажир опоздает на автобус или кому-то надо подвезти груз, был и Авраам Мегудин.
Прошло уже немало времени, а ответа из Москвы все нет и нет. Все же Авраам не падал духом, подбадривал извозчиков:
— Надо набраться терпения… Быстро, как нам хочется, ничего не делается… Товарищ Калинин и даже работники нашего райисполкома, к кому мы обращались, люди занятые… У них забот по горло… Пройдет немного времени, и мы получим ответ, увидите, получим!
Порой случалось, и сам Авраам терял надежду, что придет ответ.
— Что будет, Зельда, если нам не ответят, сколько можно мучиться, у меня уже больше нет сил… — в отчаянии говорил он.
А Зельда, как всегда, подбадривала, старалась успокоить его. И он опять уезжал в надежде найти какой-нибудь заработок.
Рано утром, когда Илюсик проснулся, дома не было ни отца, ни матери.
Выучив стихотворение, заданное в школе, Илюсик подошел к окну и увидел сверстников: они весело резвятся, а ему нечего надеть на ноги, и он вынужден сидеть дома. Мимо окна прошмыгнул паренек в великоватом для него ватнике и повернул к ним во двор. Вскоре постучали в дверь.
— Кто там? — спросил Илюсик, подбежав к двери.
— Здесь живет Мегудин? — послышался голос.
— Да, а что вам нужно?
— Откройте, вам письмо.
— Письмо? — переспросил Илюсик.
Он стремительно открыл дверь и схватил письмо.
— От Калинина, — прошептал он дрожащим голосом и, вскрыв его, прочитал:
«Ваше письмо товарищ Калинин переслал в Гомельский исполком с просьбой помочь вам».
Илюсику хотелось скорее сообщить отцу эту радостную весть, но не во что было обуться, а на улице уже холодно. Была бы мать, он надел бы ее ботинки. Но усидеть в доме не мог. Выбегал босиком на улицу и тут же возвращался, снова выбегал и снова возвращался. Через минуту опять выбежал и с письмом в руках хотел ринуться на вокзал, и тут пришла мать. Увидев его босым на улице, ужаснулась:
— Ты что? С ума сошел? Куда тебя несет в такую холодину?.. Немедленно беги домой, слышишь?.. Иди, иди…
— Письмо, письмо! — крикнул Илюсик, помахивая конвертом.
— Какое письмо?
— От Калинина… Дай мне свои ботинки, я отнесу его отцу…
Дома Зельда сняла ботинки, протянула их Илюсику.
— Надо срочно найти отца, — сказала она, — сбегай на вокзал, может быть, он еще там.
— Я найду его, мама, непременно найду.
Зажав в руке конверт, Илюсик убежал. Он был полон гордости, что к ним в дом пришло письмо от самого Калинина, хотелось остановить каждого встречного и поделиться этой новостью. Быстро добравшись до вокзала, он стал искать глазами отца и не находил его.