Под знаком змеи.Клеопатра
Шрифт:
Однако и это было еще далеко не все. Она потребовала и получила часть государства набатеев, прежде всего область, где находилось Асфальтовое озеро. Не стоит и говорить, как важен асфальт при изготовлении лекарств, бальзамирующих и строительных материалов, а также для некоторых других целей.
Накануне Клеопатра по секрету предупредила нас, чтобы во время всей этой церемонии мы не приветствовали ее рукоплесканиями.
— Могло бы показаться, будто эти земли я выманила у императора хитростью, а это вызвало бы неодобрение в Риме.
Она улыбнулась своей приветливой и очаровательной улыбкой.
— Я знаю, что вам
В новом году по повелению нашей царственной пары были отчеканены монеты с их изображением. При этом римский чеканщик настолько подчеркнул нос царицы, что мы уже опасались, не привлечет ли она его к ответу. Но она только рассмеялась.
— Может быть, вовсе не так уж плохо, что меня изобразили на денариях в таком невыгодном виде. Римляне скажут себе, что Антоний скоро порвет с этой египетской царицей, ведь такую ужасную женщину нельзя выносить дольше, чем того требует политика.
Каждый из нас получил по тугому кошельку с новыми серебряными монетами и в придачу еще дюжину золотых, которые были отчеканены только для небольшого числа друзей, а не для широкого обращения. Салмо тоже получил свою часть, и я сказал:
— Видишь, я стал теперь богатым человеком — на зависть этому мошеннику Даниэлю.
Могу только снова заметить, что за свою жизнь мне не часто удавалось заработать много денег. А если это все же и случалось, то они вновь быстро исчезали.
В тот раз я потратил часть новеньких серебряных монет на подарок Ирас. У одного известного ювелира я заказал тяжелую цепочку и изящный медальон в форме богини Бастет с кошачьей головой, который весил добрых две унции. Ирас была так восхищена, что носила его день и ночь: иногда это оказывалось небезопасным. Моя возлюбленная предпочитала позу амазонок, при этом Бастет так раскачивалась, что однажды чуть не выбила мне глаз. Поэтому мне пришлось попросить Ирас снимать ее на время нашей любовной борьбы. Позже она поступала так же, если сердилась на меня, но это продолжалось недолго и спустя немного времени Бастет вновь сверкала на ее груди.
Алекс все же не оставлял попыток добиться внимания Ирас. Одновременно со мной ему пришла мысль о подарке. Однако тут произошло маленькое недоразумение. Сначала он решил узнать у Шармион, какую богиню Ирас особенно почитает. Она ответила ему коротко и резко: «С головой кошки». Он не отважился больше беспокоить Шармион, а обратился к одному из немногих египтян при нашем дворе, и тот сказал, что это, должно быть, Сохмет, супруга бога Птаха из Мемфиса. Он попросил его поточнее описать эту богиню и потом велел изготовить ее серебряную фигурку. Он передал ее Ирас со словами — как она сама мне рассказывала — «Пусть эта Сохмет, о высокочтимая, днем и ночью направляет и охраняет тебя».
Я уже упоминал раньше, что египтяне очень почитают и уважают Сохмет. Но это богиня войны, болезни и уничтожения. Она покровительствует врачам, но едва ли может стать подходящим подарком для возлюбленной.
Ирас, видимо, от царицы научилась быстрым и остроумным ответам. Она вернула ее Алексу, сказав: «Но, Алекс, ты что-то напутал. Мою богиню зовут Бастет, и она покровительствует влюбленным, а твоя Сохмет скорее подходит для нашего врача Гиппократа. Преподнеси ее ему, и, может быть, тебе удастся завоевать его дружбу».
Алекс
С материальной точки зрения этот подарок для нашей-царицы не представлял никакой ценности, но сам этот жест ей понравился, и таким образом Алексу потихоньку вновь удалось втереться в доверие.
Еще раньше в одной из доверительных бесед царица попросила нас сделать подарок не ей, а императору. Я охотно признаю, что воспользовался при этом идеей Алекса. Мы долго ломали голову и обсуждали самые неожиданные предложения, вплоть до того, чтобы устроить в честь Антония представление в цирке, но для этого необходимо прибытие проконсула, не говоря уж о том, что здесь не особенно почитали этот римский обычай.
Я подумал о подарке Алекса царице и спросил себя, кого из богов Антоний особенно почитает. Тут мне вспомнился симпосий в Тарсе и представление, посвященное Гераклу.
— Геракла! — воскликнул я. — Вот кого! Император возводит свое происхождение к этому герою. Он устраивает представления в его честь, и ему приятно, когда о нем говорят. Однако мы будем не говорить, а действовать!
Я предложил в большом храме Зевса, находившемся в Антиохии, возвести алтарь в честь Геракла и установить рядом бронзовую статую в человеческий рост, которая была бы похожа на императора. Самое забавное, что одновременно с нами та же мысль пришла и Клеопатре, которая предложила Городскому собранию — оно называлось здесь «сенат» — возвести в честь императора алтарь Гераклу. И Совет старейшин тоже как раз собирался спросить у Клеопатры, будет ли приятно императору, если в его честь построят небольшой храм. Она смеясь рассказала нам об этом.
— Эти уважаемые отцы привыкли действовать быстро. Мне пришлось объяснить им, что в Риме, чтобы тебя признали божественным, надо не только иметь много заслуг, но и умереть, как это произошло с Юлием Цезарем. Так что мы остановились на том, что в восточной части храма Зевса будет сооружен алтарь Гераклу с бронзовой статуей этого бога в человеческий рост.
— Которая будет иметь сходство с императором, — прибавил я.
— Это уж как вы решите. Это ваша идея, ваш подарок. Я тоже подарю Антонию кое-что. Мой подарок тоже будет иметь человеческий облик, но по размеру меньше, гораздо меньше, чем ваш.
Ирас и Шармион загадочно усмехнулись, тогда глупые мужчины не сразу поняли, о чем идет речь. Первым, конечно, сообразил Мардион, евнух.
— Новый потомок божественного рода! — радостно воскликнул он. — Наши лучшие пожелания — тебе, царица! Да хранят тебя боги!
— Счастья тебе и защиты богов! — подхватили мы.
Мы уже собрались уходить, но Клеопатра остановила
нас, подняв руку.
— Я еще не отпустила вас и хочу сообщить вам еще кое-что. Со следующего года я собираюсь ввести новый отсчет времени моего правления. За начало этой новой эры будет принят первый год моего регентства с моим любимым сыном Птолемеем Цезарем, потомком божественного Цезаря, который шлет нам свое благословление с высот Олимпа.