Подари мне луну
Шрифт:
Роберт побледнел и прошептал:
— Ты сказала это сгоряча, не подумав.
— Ошибаешься, я все обдумала, Роберт. Я не хочу выходить за тебя замуж.
— Ты зла на меня, — продолжал он убеждать ее. — Ты сердишься и хочешь причинить мне боль, и ты имеешь на это полное право.
— Я не сержусь. — Она помолчала. — Нет, сержусь, конечно, но я отказываю тебе не поэтому.
Он скрестил руки на груди.
— Так почему же? Почему ты не хочешь даже выслушать меня?
— Да потому что я теперь счастлива! Неужели тебе это
— Ты счастлива здесь? — Он пренебрежительно махнул рукой в сторону магазина. — Ты, продавщица в магазине дамского платья?
— Да, — промолвила она ледяным тоном, — я счастлива. Понимаю, это оскорбляет твои утонченные чувства, но…
— Не язви, Тори.
— Тогда я больше ничего не скажу. — Она плотно сжала губы.
Роберт потихоньку потянул ее к своему экипажу.
— Я думаю, будет удобнее продолжить наш разговор наедине.
— Это тебе будет удобнее.
— Я имел в виду нас обоих, — огрызнулся он, теряя терпение.
Она попыталась вырваться от него, смутно сознавая, что ведет себя скандально, но не имея уже сил остановиться.
— Если ты думаешь, что я поеду с тобой в одной карете…
— Виктория, даю тебе честное благородное слово, что не причиню тебе никакого вреда.
— Смотря что ты подразумеваешь под словом «вред».
Он тут же отпустил ее и театрально воздел руки к небу.
— Клянусь, что пальцем тебя не трону. Она прищурилась.
— И почему, спрашивается, я должна тебе верить?
— Да потому, — выкрикнул он, потеряв терпение, — что я никогда не нарушал данного тебе обещания.
Она пренебрежительно фыркнула, что несколько не соответствовало манерам благовоспитанной леди.
— О прошу тебя, без громких слов!
Скулы его напряглись, желваки заходили под кожей. Честь всегда стояла для Роберта на первом месте, и Виктория прекрасно понимала, что задела его за живое.
Когда он вновь заговорил, голос его звучал тихо и твердо:
— Я никогда не нарушал своего обещания ни по отношению к тебе, ни к кому бы то ни было. Я, может быть, не всегда обращался с тобой с таким… — он судорожно глотнул, — с таким уважением, какого ты заслуживаешь, но я никогда не нарушал данной тебе клятвы.
Виктории нечего было на это сказать — она знала, что он говорил правду.
— Ты отвезешь меня домой?
Он кивнул.
— Где ты живешь?
Она назвала ему свой адрес, и он повторил его Макдугалу.
Роберт протянул руку, чтобы помочь ей сесть в карету, но Виктория сделала вид, что не замечает ее, и сама взобралась в экипаж.
Роберт с трудом перевел дух — у него так и чесались руки подтолкнуть ее сзади пониже спины и без лишних слов запихнуть в карету. Черт, здорово она наловчилась испытывать его терпение. Он снова глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться (похоже, ему придется еще не раз так вздыхать, прежде
Он приложил все старания, чтобы ненароком не коснуться ее, пока устраивался рядом, но ее аромат был повсюду. От нее всегда пахло весной, и Роберта захлестнула волна воспоминаний. Он тщетно пытался собраться с мыслями. Судьба подарила ему возможность вновь обрести любовь, и он твердо решил сделать все, чтобы не упустить этот волшебный шанс.
— Ну, так что ты хотел мне сказать? — сухо спросила Виктория.
Он опустил глаза. По-видимому, она не собирается делать шаг навстречу.
— Я хотел сказать, что сожалею. Она удивленно вскинула на него глаза.
— Ты сожалеешь? — эхом откликнулась она.
— Да, сожалею, что усомнился в тебе. Я позволил отцу убедить меня в том, во что сам не верил ни секунды.
Она молчала, предоставляя ему продолжать свои неловкие оправдания.
— Я так хорошо знал тебя, Тори, — прошептал он. — Я доверял тебе, как самому себе. Но когда ты не явилась на нашу встречу…
— Ты решил, что я тебя обманывала, — докончила она за него ровным, безжизненным голосом.
Он отвернулся и посмотрел в окно кареты, потом снова взглянул в ее бледное, напряженное лицо.
— Я не знал, что и думать, — пробормотал он.
— Но ты мог дождаться утра и расспросить меня о том, что случилось, — возразила она. — Тебе не обязательно было думать обо мне самое плохое.
— Я заглянул в твое окно.
— Правда? — ахнула она. — Н-но я тебя не видела.
Роберт продолжал дрогнувшим голосом:
— Ты лежала в кровати, спиной к окну. Казалось, ты крепко спишь, забыв обо всем на свете.
— Я плакала, — глухо промолвила она.
— Я не знал этого.
На лице ее отразились самые противоречивые чувства, и на мгновение Роберту показалось, что она готова потянуться к нему и коснуться его руки, но вместо этого она решительно скрестила руки и сказала:
— Ты вел себя просто отвратительно.
Роберт тут же позабыл свое обещание держать себя в руках.
— А ты разве нет? — гневно возразил он. Она оторопела.
— Ты о чем?
— Мы оба виноваты, Виктория. Мы оба позволили себе усомниться в чувствах друг друга. И ты не имеешь права винить в этом меня одного.
— Что ты имеешь в виду?
— Твоя сестра сказала мне, что ты думала обо мне. Ты думала, что я всегда хотел только соблазнить тебя, что я и не собирался на тебе жениться. — Он наклонился к ней и в последний момент удержался, чтобы не взять ее руки в свои. — Загляни в свое сердце, Виктория. Ты ведь знаешь, я любил тебя. И всегда буду любить.
Виктория тяжело вздохнула, гнев ее разом куда-то пропал.
— Наверное, мне тоже следует извиниться перед тобой.
У Роберта вырвался прерывистый вздох, и волна радостного облегчения затопила его душу. На этот раз он решился-таки взять ее за руки.