Подари мне себя до боли
Шрифт:
Моронский заметил ее оглядывания, но понял их по-своему.
— Сбежать опять хочешь?
— Нет. Зачем? Я настроилась вкусно поесть, посидеть в хорошем месте. — Соня сглотнула и добавила: — Пообщаться.
— То есть, получается, у нас с тобой настоящее свидание?
— Дружеское, — поправила Соня.
— Дружеское? Ну нет! Этот формат отношений с тобой я даже не рассматриваю.
— Ну, ты же хотел попробовать что-то новенькое! Давай я буду первой твоей девушкой-другом!
— Соня, дружить можно с женщинами, которые не вызывают никаких,
Она тоже немного отпила вина, стукнувшись зубами о край бокала. Кажется, слегка уже захмелела. Или это его разговоры, которые, то и дело, скатываются к сексу, так на неё действуют?
— Хорошо! — вдруг сказал Моронский, и расслабленно откинулся назад. — Раз друзья, давай тогда по-дружески…
«Переспим!» — мысленно закончила за него Соня и уже собиралась сказать что-нибудь остроумное. Но вдруг услышала:
— Накуримся!
— Что?
— Орлова. Я серьезно. Давай накуримся? Травка располагает к беседе без взаимных подъёбов!
— Моронский, ты спятил? Я никогда не… — она хотела сказать, что никогда не делала этого, но встретилась с его красноречивой ухмылкой и захлопнула рот. Потом, неожиданно даже для себя самой сказала:
— А давай!
— Чего? — Макс вытаращился и подался вперёд.
— Ладно. Хорошо. Да.
— Охренеть! — Моронский провёл по волосам руками. — Это же первое твоё «да»! Пошли скорее отсюда, пока ты не опомнилась.
Он достал из заднего кармана бумажник. Открыл. Сначала вытащил карту, повертел ее пару секунд, засунул обратно и вынул несколько купюр. Кинул на стол. Протянул ей руку.
Соня немного помешкала, но подала ему свою ладонь. А когда коснулась его пальцев, едва не одернула руку — показалось, что электричество пробежало между ними.
Она искала глазами Гелендваген. Простите, Брабус. Но Макс подвёл ее к красной машине, похожей на гибрид кроссовера с НЛО. Усадил ее на переднее сидение. Сам пошёл на водительское. Сел и замер, выжидающе глядя на Соню.
Казалось, он давал ей время подумать. Последний шанс перед прыжком в бездну. А она не в силах была пошевелиться. И даже если бы захотела, все равно не смогла бы уже отступить назад. Она уже летела туда на полном ходу. Без тормозов.
Макс резко наклонился к Соне, навис над ней, приблизился вплотную к ее лицу: зубы сжаты, ноздри трепещут, как у зверя. Пугающий до спазмов. Но такой… желанный.
Соня непроизвольно сильно сжала колени, когда он, не отводя от неё взгляда, одной рукой открыл бардачок и извлёк что-то.
Вернулся на свое сидение. Достал из пакета уже готовый косяк. Последний раз стрельнул глазами в Соню, типа: «сама согласилась». И щёлкнул зажигалкой. Запахло травой. Моронский как следует затянулся и задержал дыхание. Закинул назад затылок, прикрыл глаза. А Соня не могла оторвать от него взгляда. Какой он порочный! Красивый! Горячий. Запретный.
— Теперь ты. — Макс двумя пальцами держал перед
Соня хотела взять сигарету в свои руки, но Моронский покачал головой. Пришлось тянуть из его рук.
Сначала не получилось. Соня мучительно закашлялась.
— Ты курила когда-нибудь?
— В институте пробовала, — сдавленно ответила Соня.
— Пробуй ещё, — настаивал Макс.
На этот раз почти получилось. Соня задержала дыхание. Держала, пока новый приступ кашля не заставил выдохнуть дым.
— Молодец, — одобрил Моронский и затянулся сам.
«Ага, молодец, — подумала Соня. — Хорошая девочка Соня, мамина радость, сидит с развратным типом и курит марихуану у него в машине! Стыд-то какой, позор!»
Очередная затяжка далась уже легче. Моронский потыкал куда-то в панель и Сонино кресло вдруг мягко задвигалось, отъехало и опустилось вместе с ней горизонтально. Он затянулся и снова наклонился над Соней, большим пальцем слегка надавил на подбородок, вынуждая ее открыть рот и выдул в неё дым. Мягко коснулся губами Сониных. Затем ещё раз затянулся и выдохнул в Соню.
— Ну, как ощущения? Есть что-нибудь? — глухо спросил Макс.
— Ну… голова такая и чужая и легкая, — проговорила Соня потяжелевшим языком.
Моронский нажал куда-то и в салоне зазвучала музыка*. Соня такую не слышала никогда. Она заползала в душу, опутывала струнами, как паутиной, проникала в вены, толкала кровь, подчиняя своему ритму, уносила куда-то высоко под купол сознания.
Соня откинула голову и закрыла глаза, позволив музыке качать ее на волнах. А потом она закончилась. И началась следующая. Ещё лучше. А потом ещё лучше. И Соня вдруг засмеялась.
— Что, захорошело тебе, киска?
А она и ответить не могла. В животе бабочки летали и щекотали Соню своими крыльями. Она, теперь, наконец, поняла про каких таких бабочек все рассказывают. Когда влюбляются.
— Я просто подумала, а что б мы делали, если бы они согласились?
— Кто?
— Вадим с Дашей?
— А кто такие Вадим с Дашей?
— Ну ты чего? Я пришла с Вадимом, ты с Дашей. Помнишь? Что бы ты делал, если бы они согласились на секс-пати?
Моронский приподнял голову и посмотрел на Соню. Она посмотрела в ответ. И оба они, как по команде, засмеялись. Совершенно, как два придурка. Но так свободно. И правда, как старые приятели.
— Моронский, — позвала Соня после долгого молчания.
— М? — отозвался он с соседнего сидения.
— Мне, конечно, очень льстит столь высокая оценка моего дебюта, но не мог бы ты вернуть мне мою машину. А Порш забрать?
— Ты знаешь, не хотел ломать такой кайф грустными новостями… но старушка все.
— Что все? — Соня прыснула.
— Скончалась. Прими искренние соболезнования, такая потеря…
— Ты чего несёшь? — Соня опять захихикала, — Там же бампер слегка… отвалился и крыло с капотом немного помялись!