Подарок коллекционера
Шрифт:
— Куда ты собралась, маленькая? — Он стонет, изо всех сил прижимаясь ко мне.
— Я не могу остаться на всю ночь, — с сожалением шепчу я. Я осторожно соскальзываю с него, чувствуя его влажный жар между бедер, когда тянусь за своей одеждой. — Мне нужно ненадолго вернуться в отель. Но я вернусь, обещаю.
— Я знаю, что вернешься. — Александр нежно улыбается мне. — Но полежи здесь со мной минутку, маленькая. Я не хочу, чтобы ты уходила так быстро, после первого раза.
Я охотно возвращаюсь в его объятия, сворачиваясь калачиком на шезлонге рядом с ним. Я беру полотенце и воду, которые принесла ранее, и осторожно использую их,
— Осторожно, — шепчу я, и он хихикает.
— Я хочу обнять тебя, маленькая.
Я думала, что после первого раза почувствую себя по-другому, но мне кажется, что не так уж много изменилось. Во всяком случае, у меня такое чувство, как будто я во что-то вникла правильно, как будто мой мир наконец встал на свои места, как будто кусочек головоломки наконец-то встал на место. Я лежу тут, слушая его дыхание, и я знаю, что мое место здесь.
Еще так много предстоит выяснить, будет долгий путь к тому, чтобы мы были вместе навсегда. Я должна найти свою собственную жизнь здесь, в Париже, место и для моего брата. Я должна знать, что Александр действительно оставил свое прошлое позади и что он может стать новым человеком, которым, я верю, он может быть. Но впервые у меня появилось больше надежды, чем когда-либо прежде.
— Я нашла коробку под деревом, когда убиралась, — бормочу я, проводя пальцами по его волосам. — В подарочной упаковке и все такое.
Я чувствую, как он тихо посмеивается мне в волосы.
— Это было для тебя, маленькая. — Он колеблется. — Ты можешь принести ее мне?
Я ненавижу отстраняться от него, но делаю это медленно, потянувшись за своей одеждой.
— Я сейчас вернусь. — Я легонько целую его в губы, прежде чем спуститься вниз, чтобы забрать маленькую подарочную коробку и отнести ее обратно наверх.
— Я хотел подарить тебе это, — тихо говорит он, осторожно держа ее в руках. — Я купил это много лет назад, ожидая подходящего человека, которому смогу это подарить. До сих пор это никогда не казалось правильным. — Александр протягивает мне коробку. — Это всегда должно было принадлежать тебе, Ноэль.
Мое сердце снова замирает в груди, когда я медленно расстегиваю упаковку. Я не ожидала подарка, и мысль о том, что это то, за что он держался, ожидая, чтобы подарить это кому-то, в частности, кажется шагом еще дальше, чем то, что мы только что сделали вместе. Кажется, что это навсегда. Маркер на пути, на который мы встали. Но ничто не могло подготовить меня к тому, что я вижу, когда открываю плоскую бархатную коробочку.
Внутри, на тонкой золотой цепочке, такой тонкой, что я почти боюсь к ней прикасаться, находится роза, которая выглядит так, словно вырезана из рубина и изумруда, каждая деталь продумана до мельчайших зеленых шипов на стебле. В центре идеально вырезанных лепестков на ней мерцает крошечный бриллиант.
— Боже мой. — Я смотрю на это, не веря своим глазам. — Это самая красивая вещь, которую я когда-либо видела.
Губы Александра растягиваются в улыбке.
— Так тебе нравится?
— Это…ты не можешь подарить мне это! Это слишком дорого…
— Это идеально, — твердо говорит он. — Это всегда предназначалось для тебя мышонок. Ты единственная женщина, на которую я хотел бы это надеть. — Он кивает в сторону коробки. — Я очень хочу надеть это на тебя, но не могу прямо сейчас. Ты должна сделать это сама. — Его голос смягчается, насколько это возможно. — Я очень хочу увидеть это на тебе.
Мои пальцы дрожат, когда я достаю хрупкое ожерелье из коробки и надеваю его на шею. Оно лежит у меня на груди, мерцая на свету, и я осторожно прикасаюсь к нему, боясь, что сломаю.
— Я тебе ничего не подарила, — протестую я, все еще касаясь украшенного драгоценными камнями розового амулета. — Я должна была…
— Тебе нет необходимости, — твердо говорит Александр. — Ты была дана мне как подарок, Ноэль, но то, что ты отдала мне себя, было лучшим подарком, чем все, что я когда-либо получал. — Он поднимает на меня взгляд, и я никогда не видела в его глазах такой нежности. — Ты дала мне более чем достаточно, маленькая.
Слезы выступают у меня на глазах, когда я наклоняюсь, чтобы поцеловать его, мои пальцы запускаются в его волосы.
— Счастливого Рождества, — тихо шепчу я. — Я люблю тебя, Александр.
— И я тебя, — шепчет он мне в рот, прежде чем поцелуй углубляется, и я на несколько минут забываю обо всем, кроме ощущения его губ на своих и всего, что это значит для нас обоих.
28
АЛЕКСАНДР
КАНУН НОВОГО ГОДА
Рождественским утром, в самые ранние часы, я снова ожил. И с тех пор, в последующие дни, я хочу проводить каждое мгновение бодрствования с моей Ноэль. Конечно, не все из них могут быть моими. Как бы мне ни хотелось возражать против этого, я знаю, что частью завоевания ее доверия и любви является предоставление ей этого пространства. Одним из условий наших отношений, в отношении которого она была непреклонна, было устраивать свою жизнь здесь, в Париже, пока мы "прощупываем почву", как она выразилась, а не немедленно переезжать ко мне снова, как я бы предпочел.
Я знаю, что большая часть этого связана с ее братом Джорджи. Я знал, что она была беззаветно предана ему, но не понимал, насколько. Через несколько дней после отпуска она нашла для них квартиру, используя последние деньги, которые я ей дал. Потребовалось немало усилий, чтобы убедить ее согласиться позволить мне поддерживать их, пока она не найдет здесь работу. Тем не менее, когда я напомнил ей обо всех днях, которые она провела, убирая мою квартиру бесплатно, она неохотно согласилась принять это в качестве своего рода компенсации.
— Если ты считаешь, что я переплатил тебе, — поддразниваю я ее однажды днем, когда мы сидим на диване в гостиной, — я могу придумать, как тебе это исправить.
Ноэль пристально смотрит на меня, но вскоре она целует меня, и еще быстрее она оказывается у меня на коленях, оседлав меня, ее платье задирается над ее идеальными бедрами, и она вводит меня в себя.
Моя любовь ненасытна для меня, и каждое мгновение, которое мы можем, мы проводим в объятиях друг друга. Она часто беспокоится о том, что причинит мне боль или задержит процесс моего выздоровления, но я настаиваю на том, что уверен: наши занятия любовью с каждым днем все больше исцеляют меня. Хотя я говорю это в шутку, я не совсем уверен, что это неправда. Когда я вижу ее сверху, ее гладкую бледную кожу напротив моей, розовое ожерелье на ее груди, я чувствую, что родился заново. Человек, которым я был раньше, монстр, ушел.