Подарок золотой рыбки
Шрифт:
Он свернул за угол и сбросил скорость, когда «Фаст Вилли» появился в поле зрения. Райли остановился позади ее машины, выключил двигатель.
Пейдж положила руку на ручку двери, потом спросила:
— Что теперь вы собираетесь делать?
— Идти по следу.
— Следа нет. Единственное вещественное доказательство у полиции — браслет. Но мы даже не спросили Жасмин о нем. Да она бы и не рассказала ничего, — добавила она.
— Браслет выполнил свою функцию: он только привел нас к Жасмин. Вот и все. Нам надо вплотную заняться историей дракона.
— Этот кто-то — мой отец, — сказала Пейдж. — Но я думаю, стоит взглянуть на это дело с другой стороны. Откуда у вашей бабушки эта фигурка?
— Она не знает.
— Может быть, что-нибудь известно другим членам вашей семьи, — сказала Пейдж, повторив его слова. Она давала ему понять, что Хатуэи не единственные, кого следует рассматривать под микроскопом.
— К сожалению, в моей семье больше спросить особенно некого, — покачал головой Райли. — Дедушка страдает болезнью Альцгеймера. Он не может вспомнить даже свое имя. Никаких других родственников у меня нет. Умерли или разбежались, так что они не в счет.
— А ваши родители?
— Умерли или разбежались, — повторил он.
Она не знала, что сказать. Райли, конечно, не мастер вести светскую беседу.
— Мне очень жаль, — проговорила она неловко.
— Вы тут ни при чем. Но вы правы. Мы не можем упускать из виду ничего, что касается моей семьи и вашей. Я проведу раскопки. Черт, я даже готов поехать к деду. Может быть, у него случится просветление.
— И часто они случаются?
— Почти никогда, — вздохнул Райли.
— Должно быть, вашей бабушке очень трудно.
— Она от него без ума. Даже когда он не узнает ее. Самое трудное, когда дед пытается что-то вспомнить, но не может. Когда он видит меня — у него в глазах паника, а я ничего не могу сделать, чтобы унять ее. — Он покачал головой. — Ненавижу чувство беспомощности.
Пейдж хорошо понимала, о чем он говорит. Она испытала то же самое, когда умерла ее сестра.
— Спасибо, что подвезли. Думаю, увидимся позже.
— Да уж будьте уверены, — сказал он на прощание.
К семи часам вечера любой житель Сан-Франциско при желании мог узнать, что на Дэвида Хатуэя напали в Китайском квартале, что он борется за жизнь и что потенциально ценная статуэтка дракона, возможно, стала причиной нападения. Райли нажал кнопку и отключил звук телевизора, его раздражало упоминание дракона полицейским детективом. Очевидно, Тони не собирался скрывать этот факт. Пресса неусыпно наблюдала за Хатуэями, неудивительно, что новость просочилась в СМИ.
По крайней мере, имя бабушки в новостях не упоминалось. Райли не волнует репутация Хатуэев, даже если по ней нанесен удар, но ему не хотелось, чтобы бабушка оказалась в центре внимания журналистов.
Зазвонил телефон, он увидел на дисплее номер бабушки.
— Привет, бабушка.
— Райли, я только что смотрела новости. Я чувствую себя ужасно: надо же, такое случилось с бедным мистером Хатуэем. Как думаешь, вдруг мой дракон навлек несчастье на его голову? Я ужасно расстроилась и до сих пор в себя не могу прийти.
— Пока неизвестно, что там произошло на самом деле.
— Репортер, который говорил со мной, думает, что дело именно в драконе.
Райли едва не выругался вслух.
— Какой еще репортер?
— Кто-то позвонил из «Геральд». Очень приятный мужской голос, такой вежливый. Расспрашивал о драконе. Конечно, я могла сказать ему только то, что нам рассказали, я даже не все запомнила.
— Я не хочу, чтобы тебя втягивали в это дело, — проворчал он. — Не говори ни с кем, бабушка. Просто включи автоответчик. Может быть, мне стоит приехать и…
— И что? Ты станешь моей нянькой? Я слишком стара для этого, дорогой. Кроме того, Пэтти и Лила придут играть в карты уже через несколько минут. Я не одна.
— А как сегодня вечером?
— Я уже большая девочка, успокойся. Я запру двери и окна, включу систему безопасности, которую установил твой дедушка несколько лет назад, и буду осторожна, но я не понимаю, почему тебя это так беспокоит. Слава богу, пока никто не умер.
— Возможно кто-то готов был убить Дэвида Хатуэя за твоего дракона. — Он услышал прерывистый вздох Нэн и выругал себя за тупость. Надо осторожней выбирать слова, у бабушки слабое сердце, лишняя встряска ей ни к чему.
— Я не совсем понимаю, что произошло, — вздохнула она, — но думаю, что мне не о чем беспокоиться. В конце концов, у меня же нет дракона.
Это правда, но Райли все еще не мог избавиться от ощущения — он упускает что-то очень важное в цепи последних событий.
— Как ни грустно признаваться самой себе, что даже ты иногда бываешь прав, но я начинаю думать, что лучше бы у меня никогда не было этого дракона, Райли, — добавила Нэн.
— Почему?
— Я сломала голову, пытаясь выяснить, откуда он взялся. Его принесли в дом или твоя мать, или твой дед. Нед — последнее наименее вероятно. У деда было не много секретов от меня. Но от Мэри можно было ждать любой сюрприз. Вдруг она притащила его из какой-нибудь поездки? Или… — Ее голос затих. — Но я не хочу думать об этом.
— О том, что она украла его? — Такая мысль уже приходила ему в голову.
— Твоя мать не воровка.
— Моя мать не отличает, что можно, что нельзя, красное — от синего, черное — от белого. Она видит мир в искаженном свете, даже когда не под наркотиками. Ты сама это знаешь.
— Если она и взяла где-то дракона, она не отдавала себе отчет в содеянном.
— Неважно, — сказал Райли, стараясь не выдать своего раздражения. В конце концов, бабушка так хорошо относится к нему.
— Знаешь, может быть, твоя мать видела нас по телевизору. У меня было два странных звонка по телефону. Позвонят, помолчат и повесят трубку.