Подъем
Шрифт:
— Тут ты ошибаешься. Я знала, что ты импульсивен, но вряд ли допускала мысль, что твой гнев может вылиться в нечто подобное…
— Прости, если сделал тебе больно, — не отрываю взгляда от ее глаз, — мне и самому тошно…
— Дело ведь не только в этой ситуации! Ты пытаешься меня перекроить. Ждешь какой-то решительности, категоричности… Хочешь, чтобы я всю жизнь опасалась тебя задеть? Я такая, какая есть! Ну не умею я ставить людей на место с порога. Я стараюсь, Сергей, медленно, но правда пытаюсь стать жестче. И я прислушиваюсь
— А я ревнивец, — соглашаюсь, любуясь ее красотой.
— И это пугает меня больше всего. Невозможно жить в страхе, что ты, не дай бог, что-то себе нафантазируешь.
— Не утрируй. За все эти годы я ни разу тебя не ограничивал в твоей свободе. Меня злит он. Потому что я знаю, что вас связывает история, и я не думаю, что ты бы так убивалась после развода, не будь в вашем браке что-то хорошее, — излишне эмоционально, выкладываю карты на стол. — Меня грызет это изнутри. Ты на протяжении стольких месяцев стыдишь меня за мои вспышки ревности, уверяя, что не идешь с ним на контакт первой, а спустя неделю после нашего скандала, зная, что я зол и уже доведен до ручки, зазываешь его на свидание!
— Сереж, — она переплетает наши пальцы, сдвигаясь к краю, и я подаюсь вперед, опуская свободную руку на ее стул, задевая бедро, и выдыхаю, после устроенной ей отповеди. — Давай проясним все раз и навсегда. Я сама ему позвонила. И очень надеюсь, что ты сможешь меня простить. Знаю, что обещала, но все же поступила по-своему. Но вовсе не потому, что люблю его и хочу вернуть. Я лишь поставила точку. Запоздало, даже, пожалуй, слишком поздно… Сама довела ситуацию. Знаю, что могла бы ограничиться смс или простым игнорированием, но посчитала нужным сказать ему все, глядя в глаза.
— Что сказать? — вновь ощущаю, как из глубины моего естества поднимается возмущение.
— Что не хочу его присутствия в моей жизни. Что не вижу смысла и дальше идти ему на уступки. Что люблю своего мужа, в конце концов! — словно почувствовав мое состояние, и сама повышает тон. Прожигает меня своим взглядом, а я не знаю, стоит ли улыбнуться или продолжать глупо на нее пялиться.
— Любишь? — переспрашиваю севшим голосом, пряча лицо в ее ладонях, и выдыхаю, когда она освобождает руку, запуская свои пальцы в мою шевелюру.
— Что за сомнения, Титов? Разве в этом можно сомневаться? Не думала, что самый главный молчун, страстно желает любовных признаний. Стоило попросить меня раньше, и я бы говорила тебе об этом каждую минуту.
Я расслабляюсь, теперь крепко прижимая к себе жену и глупо смеюсь, вызывая ее недоумение.
— Машка, — не могу успокоиться, и устраиваю ее на своих коленях. — Что говорят в таких случаях?
— Отделайся простым “взаимно”, - обнимая мои плечи, она заражается весельем. — С трудом представляю тебя, поющим серенады под моим окном.
— Взаимно, — отстраняюсь и вмиг становлюсь серьезным. — Миллион раз взаимно, Мария
— Знаю, — принимая мой поцелуй, женщина с интересом разглядывает проступивший на моих щеках румянец. — Боже, да ты умеешь краснеть!
— Давай, заберем детей? Дюк воет уже третью ночь, я не могу спокойно спать.
— Ладно. Но прежде, хочу чтоб ты знал. Кафе на Смоленской — мое, — напряженно следит за моей реакцией.
— Ясно, — киваю, крепче сжимая зубы, — а я выкупил фирму его любовницы.
— Как? — рассеянно блуждая взглядом по моему лицу, интересуется еле слышно.
— Законно. И весьма прибыльно.
— Когда? — встает, поправляя юбку, — и зачем, вообще? Боже, так ты ее видел?
Маша обнимает себя за плечи, всем своим видом показывая, насколько опешила от моего известия, а я лишь киваю, снимая с себя пальто.
— И что? Ужас какой!
— Тебя удивляет моя покупка или сам факт, что я пересекался со Скрипник.
— Все в целом! — вновь садится, — Это ведь свинство! Упрекаешь меня в моей скрытности, а сам утаиваешь такие вещи!
— Не путай, пожалуйста, я говорил с ней десять минут, а ты прожила со своим бывшим мужем девять лет.
— И как? Она ничего? — огорошивает своим вопросом, поправляя свою прическу.
— Очень даже, — смеюсь, вовремя словив летящую в меня недоделанную куклу.
Я потягиваюсь на постели и, не разлепляя глаз, нахожу рукой спящего рядом мужчину. Нежный бархат его кожи на спине, заставляет меня перекатиться набок и устроить голову на крепком плече. Все-таки возможность касаться его и осознавать, что он только мой — дорогого стоит. Я любуюсь его подрагивающими ресницами, и не в силах сопротивляться немного пугающей даже меня потребности стать еще ближе, начинаю покрывать поцелуями его плечо.
— Ты не спишь. Я вижу, что ты подглядываешь, — несильно щипаю его за бок и, приподнявшись, жду, пока он перевернется на спину, предусмотрительно взбив подушку.
— Ты оголодала? — хмыкает, потирая глаза, а я удивляюсь, как ему удается с каждым годом становиться еще прекрасней?
— Дурак, — хлопаю по руке и вновь возвращаюсь в его объятия. Это странно. Странно так долго жить в напряжении, а потом в один миг отпустить переживания и вновь погрузиться в безмятежные будни. — Ответишь мне честно?
— Ты красивей. В тысячу раз, — видимо, памятуя о моем вчерашнем вопросе, Сергей обнимает меня за плечи и зарывается носом в мои растрепанные волосы. Задело ли меня это известие? Разве что только чуть-чуть кольнуло в области сердца, оставив после себя неприятный осадок. Я даже где-то ему благодарна, что он уберег меня от лишних терзаний, которые наверняка бы преследовали меня по ночам во время его отсутствия. Хотя, ведь молния не бьет в одно место дважды? Но вряд ли было бы лишним поделиться со мной этим по приезде, а не тянуть столько месяцев…