Подлинная жизнь мадемуазель Башкирцевой
Шрифт:
свои кружки. Мужчины, разбившись на группы и погрузившись в воду по самый подборо-
док, степенно рассуждали о политике. Дамы щебетали; некоторые из них, расположив-
шись перед маленькими плавучими столиками, занимались рукоделием, другие читали,
устроив книгу на пробковом пюпитре. Картина, не лишенная известной живописности;
портило ее лишь отвращение, внушаемое публичным купанием...” - так отзывался о водах
один из французских журналистов того времени.
Маленькая
впервые оказалась в близости от такого общества.
“В Бадене я впервые познала, что такое свет и манеры, и испытала все муки тще-славия. У
казино собирались группы детей, державшихся отдельно. Я тотчас же отличила группу
шикарных, и моей единственной мечтой стало - примкнуть к ним. Эти ребятишки,
обезьянничавшие с взрослых, обратили на нас внимание, и одна маленькая девочка, по
имени Берта, подошла и заговорила со мной. Я пришла в такой восторг, что замолола че-
пуху, и вся группа подняла меня на смех обиднейшим образом...” (Предисловие к “Днев-
нику”.)
Вероятно, эта обида засела в ней на всю жизнь. Ни о чем она так не мечтала, как попасть в
это общество, стать герцогиней, графиней, иметь свой салон, потому что быть светской
дамой - это обязательно иметь свой салон, или даже выйти замуж (мечты ее про-стирались
и так далеко) за наследного принца.
“Я предпочитаю быть великосветской женщиной, герцогиней в этом обществе, чем
считаться первой среди мировых знаменитостей, потому что это - совсем другой мир”.
(Запись от 30 марта 1873 года.)
“Свет - это моя жизнь; он меня зовет, он меня манит, мне хочется бежать к нему. Я еще
слишком молода для выездов, но я жду, не дождусь этого времени, только бы мама и тетя
смогли стряхнуть свою лень...” ( Летняя запись 1873 года.)
При этом хочет она царить в свете ни какой-нибудь Ниццы, а в свете только миро-вых
столиц: Петербурга, Лондона, Парижа. Только там она сможет дышать свободно, не-
смотря на все стеснения светской жизни, ибо эти стеснения ей только приятны.
Глава четвертая
ГЕРЦОГ ГАМИЛЬТОН. КАК ДЕНДИ ЛОНДОНСКИЙ
Напечатанный дневник Марии Башкирцевой начинается в 1873 году, когда ей было
четырнадцать лет, хотя на самом деле она начала его писать еще в 1872 году в Ницце, куда
Башкирцевы переехали только в 1871 году. Ни одна запись за 1872 год не напечатана.
Прожили они в Баден-Бадене, вероятно, чуть больше месяца; 13 июля 1870 года после
ультиматума, который выставила Франция прусскому королю Вильгельму, началась
франко-прусская война. Все
им государствам возможность самим разобраться. Россия, правда, воспользовалась фран-
цузскими неудачами на фронте, чтобы расторгнуть Парижский трактат 1856 года, подпи-
санный после ее поражения в Крымской войне.
Великий князь Александр Александрович, будущий император Александр III, запи-сывает
в своем дневнике 3(15) марта 1871 года: “Сегодня пришло известие из Лондона об
окончательном решении и подписании протокола об уничтожении Парижского трактата
1856 года. Итак, этот тяжелый камень, лежавший на России в протяжении почти 15 лет, свалился и главное - мы не были втянуты в войну и не было пролито ни капли крови из-за
этого вопроса. Слава Богу”.
Результатом этой короткой войны стало сокрушительное поражение Франции, взя-тие
Парижа, потеря Францией Эльзаса и части Лотарингии, контрибуция в 4000 миллио-нов
марок, которые должна была выплатить побежденная Франция Германии. Война оз-
наменовалась значительным событием для Европы. В Зеркальном зале Версальского двор-
ца 18 января 1871 года в присутствии блестящего военного собрания была провозглашена
Германская империя. После долго периода раздробленности немцы обрели сильное единое
государство. Окончательный мир был подписан 10 мая 1871 года во Франкфурте-на-
Майне.
Для Франции эта война обернулась Парижской коммуной и гражданской войной.
Во время этой войны во Франции впервые выдвинулся как политик Леон Гамбетта, с
которым мы впоследствии еще встретимся на страницах дневника Марии Башкирцевой.
По его предложению создано правительство национальной обороны, где Гамбетта зани-
мает пост министра внутренних дел. Именно Гамбетта всходит на трибуну и обращается к
растерявшемуся большинству законодательного корпуса со словами, которые знаменовали
падение монархии: “Луи Наполеон Бонапарт и его династия навсегда перестали существо-
вать во Франции”. Час спустя, на площади городской ратуши была провозглашена респуб-
лика. Но прежде чем новое правительство успело принять какие-либо меры, немцы окру-
жили Париж и отрезали его от всей остальной страны. Во что пишет один из историков:
“...Во Франции прилагались усилия для организации массового народного восстания. С
это целью правительство национальной обороны отрядило в Тур из своей среды двух де-
легатов, наиболее энергичным из которых оказался тридцатидвухлетний адвокат Леон