Подлодки адмирала Макарова
Шрифт:
В миг, когда, казалось, судьба русского наглеца отсчитывает последние секунды его жизни, на мостиках обоих бронированных чудищ поднялся крик:
— Торпедо!!!
Пенистые пунктиры неумолимо протянулись к бортам. Скорость у корвета большая, близкая к торпедной, но и инерция велика. Только переложить руль в крайнее положение — больше минуты, после чего громоздкая туша поворачивает запаздывая, словно нехотя. Теперь плевать на пароход. Все комендоры лихорадочно ищут места на воде, где могли спрятаться проклятые подлодки гяуров. В волнах вокруг макаровского флагмана вскипают султаны разрывов, но турки уже не целят в
Оглушительный взрыв сминает борт «Ассари-Шевкета» между миделем и форштевнем, второму броненосцу удается вывернуться. А может, не точен был прицел или снаряд оказался негодный. Везучий корвет обошел «Константина» по левому борту, и ему навстречу рванули четыре катера.
Если подводников обвиняют в «неблагородстве», а атаки из-под воды объявляют «ударами в спину из-за угла», то атака катеров — безумное мужество с открытым забралом. Они неслись уступом, развив невиданный доселе темп почти в семнадцать узлов. Броненосец начал отворачивать влево, в сторону берега, направляя на катера длинный казематный ряд.
Четыре скорлупки получили заряд ненависти, причитавшийся «Константину». Будто море стало дыбом у них на пути. Крайний справа крохотный торпедоносец превратился в огненный шар от детонации собственной торпеды. Но остальные, избитые подводными ударами от снарядов, подпрыгивающие на поднятых взрывами волнах, неслись словно на таран, с упреждением метя впереди османского форштевня. Они пустили три торпеды менее чем в полутора кабельтовых и вывернули влево, пройдя так близко от кормы, что можно попасть камнем. Два практически одновременных взрыва слились в гром землетрясения. Когда корпус броненосца на миг замер, перед тем как начать разваливаться, комендоры кормового орудия успели выстрелить вслед, разметав катер на куски.
Канонерка «Сунна» поравнялась с «Константином», осыпая снарядами и покрываясь пожарами от ответного огня. К сожалению, турки оказались удачливее. Со сбитой трубой и заметным креном русский пароход потерял ход, канонерская лодка прорвалась, наконец, к транспортам.
Проводив ее взглядом и бессильно стиснув кулаки, Макаров услышал два взрыва за кормой. «Пиранья», промазавшая по броненосцу, всадила торпеду в турецкий пароход. «Акула» нанесла coup de grace [14] подбитому корвету. Получилась победа, но пиррова — канлодка у транспортов. Яростное мигание сигнального фонаря отправило субмарины на подмогу. Но подводные корабли — не скаковые чемпионы. Чтобы всплыть и развить максимально доступные девять узлов, нужно время.
14
Удар милосердия (фр.).
Ближе к берегу развернулась драма. Канонерка сбавила ход, прошла мимо первого судна, покорно спустившего флаг, приблизилась ко второму — однотрубному двухмачтовому «Николаеву». Турки имели право скомандовать: покинуть борт, открыть кингстоны. Но к транспортам неслись подлодки, османам оставалось минут двадцать — двадцать пять быть хозяевами положения. Ожидать неторопливого спуска шлюпок и проверять — действительно ли борт затапливается — времени нет. Тогда турецкий капитан принял решение, потом очень дорого обошедшееся его стране. Он расстрелял русское судно, приказав метить под ватерлинию.
Волею случая в первом пароходе, следовавшим за «Константином», путешествовал Иван Федорович Александровский, не самый удачливый изобретатель, но один из лучших фотографов своего времени. Желая поправить прискорбное матерьяльное положение, он отправился на войну, желая продать снимки газетам. Нечеткие от качки и быстрого движения объектов, но вполне различимые снимки перепечатала потом вся Европа, включая враждебные России британские издания. Александровский запечатлел, как турецкий военный корабль расстреливает русское судно, спустившее флаг и поднявшее сигнал бедствия, моряков и солдат на горящей палубе, пытающихся спастись, прыгая в воду.
Увидев приближение подлодок, османский капитан счел за лучшее ретироваться. Окончательно его отогнали два катера, которым с подбитого «Константина» на талях спустили торпеды.
Из экипажа «Николаева» и находившихся на борту солдат спаслось не более двух третей, военная амуниция погибла вся. «Константин» откачал воду, залепив брешь в корпусе знаменитым пластырем Макарова, и продолжил путь на буксире, подняв на борт уцелевшие катера. Теперь его прикрывала лишь «Акула».
Вторая лодка получила течь от близкого разрыва снаряда и легла на курс к ремонтным докам Севастополя, где ее ждала опасная неожиданность. Милях в пятнадцати от крымского побережья мичману Черноусову доложили о странном корабле, быстро идущем на юг. Капитан выбрался на мостик. Флага не видно, по очертаниям похожа на канонерку. Если турок — что он забыл на таком малом корабле вблизи от наших берегов?
Справа по курсу показалась Казачья бухта, когда слухач доложил о винтах подводной лодки.
— Так что «Тунец» патрулирует, ваше благородие.
Мичман поднял бинокль. Списанный в береговую охрану подводный минзаг спокойно отстаивался у бочки. Чуть дальше портила пейзаж круглая масса «поповки».
— Перископ, ваше благородие!
Точно, в кабельтове или чуть дальше перископ подымал бурун. Ни дымовой, ни духовой трубы не видно. Что за дела в нашем порту?
— Отбить звуковой сигнал.
— Не отвечают, ваше благородие.
Благозвучный звон зря растекся по морю.
— Приказываю: считать подводную лодку вражеской. Приготовиться к торпедной атаке.
Но как попасть в узкий корпус? В надводные корабли не всегда попадали. Черноусов приказал прибавить ход. А если все же новая наша субмарина, да в центральном посту неотесанный обалдуй?
— Отбой торпедной атаки. Тараним в рули.
Мичман припал к переговорной трубе, направляя курс след в след загадочной подлодке.
— Полный вперед!
Когда до удара осталось саженей двадцать, Черноусов приказал закрыть задний люк, задраил рубочный и приказал нырнуть на перископную. В систерны потоком хлынула по-летнему теплая вода. Спереди донесся скрежещущий удар.
— Всплытие! Малый назад! Стоп, машина!
— Ваше благородие, помпа едва справляется.
— Ведром черпать! Качать ручной помпой! Неизвестная субмарина тоже всплыла. Вероятно, она не продула балластные систерны, потому что наверх высунулась только половина рубки. И очевидно, потеряла ход. Люк не открылся. Нет сомнений, русский капитан давно бы выскочил, обрушив на экипаж «Пираньи» вагон красноречия.