Подменный князь. Дилогия
Шрифт:
Итак, я должен ждать. А вот опасаться еще рано…
Ладно, я так и сделаю. Буду ждать и не опасаться. А когда станет опасно, меня, надо думать, своевременно предупредят. Уже ясно было, что единственный канал для общения с Нечто — это мои сны. Но даже их периодичность от меня не зависела. Сам я не мог вызвать такой сон…
В нашем лагере началась эпидемия дизентерии. Как и следовало ожидать, так я ничуть не удивился.
А что вы хотите? Жаркая погода, влажность от близкого моря — это уже крайне подходящая среда для микробов. А прибавить к этому полное отсутствие
А что можно было сделать? Сказать: мойте руки перед едой. А чем мыть руки? Мылом… Что такое мыло?
Может быть, это была и не дизентерия вовсе, а другая кишечная инфекция — сказать не могу, лаборатории у меня под рукой не имелось. Воины валились один за другим: высокая температура, понос и общая слабость косила людей одного за другим…
Ну вот и все прелести военных действий. Неприступная крепость, эпидемия в лагере и полная невозможность сделать хоть что-нибудь.
Если раньше мы с князьями и воеводами не хотели вести наши рати на штурм, потому что боялись зазря погубить их, то теперь мы уже не решались сделать это из страха. Напряжение и недовольство в лагере было таково, что неудачный штурм мог дорого нам всем обойтись…
Однажды утром Свенельд ворвался в мой шатер самым непочтительным образом. Солнце еще только вставало над горами, и в воздухе чувствовалась приятная ночная прохлада, которая днем сменится тяжелой летней жарой.
— Вот, — сказал воевода, бросая в меня длинным кожаным футляром коричневого цвета. — Посмотри, что это такое. Сегодня ночью перебросили через наш ров, а караульные отдали мне.
Я знал, что каждое утро Свенельд встает первым. Он обходил все посты, расставленные на ночь, и расспрашивал, не случилось ли чего.
И вот — случилось.
Футляр имел вид довольно искусной работы, а открыв его, я обнаружил свернутый свитком кусок пергамента.
Ага, мы получили письмо! От кого же?
Сев на шкуре и даже не расчесав всклокоченных волос, я развернул пергамент. Так и есть, это было письмо, написанное на желтом пергаменте красными охряными чернилами. Аккуратно написано, буковка к буковке. Строчки одна за другой лепились сверху вниз, словно в работе школьной отличницы по правописанию.
Вот только написано письмо было по-гречески. Вместе с перенесением в этот мир мне была дана таинственная способность понимать все здешние языки и говорить на них, но, как только что выяснилось, письменности это не касалось. Я глядел в письмо и не мог ничего разобрать. Все же я не Джозеф Смит, чтобы при помощи чудесных очков Урим и Туммим с легкостью необыкновенной читать тексты на незнакомом языке…
— Ты умеешь читать по-гречески? — поднял я глаза на Свенельда, но тот даже не ответил мне. Ах да, я совсем забыл: тут же вообще еще нет письменности.
И тем не менее нам явно хотели что-то сообщить. Глупо было бы этим не воспользоваться. Но только кто может прочесть?
Овтай? Аскольд? Добрыня? Вот так и призадумаешься.
Ну как я забыл? Это же так просто!
— Алеша, — позвал я оруженосца,
Конечно же, сын священника умел читать по-гречески. Ведь это был язык богослужения!
Некоторое время Алексей держал перед собой пергамент и шевелил губами. Затем лицо его стало встревоженным, а в конце он улыбнулся.
— Здесь написано, что мы никогда не возьмем Корсунь, — сказал он. — Потому что город очень хорошо укреплен. В нем сильная дружина и хороший военачальник — полемарх Феогност. И продуктов там запасено достаточно для любой осады, так что нам не на что надеяться. Скорее мы умрем с голоду, чем горожане.
Мы со Свенельдом посмотрели друг на друга и одновременно пожали плечами.
— Очень хорошее письмо, — облизав пересохшие губы, произнес я. — Только зачем его нам прислали? Нас хотят уговорить уйти назад?
— Нет, — сказал Алексей, возвращая мне пергамент, тут же снова свернувшийся в трубочку. — Здесь нам дают совет, как взять город. Продуктов там запасено много, а вот воды там нет. Нет запасов и нет источника. А вода поступает в город по трубам, которые проложены еще в незапамятные времена, когда город только строился. И если…
Я вскочил, не удержавшись от радостного крика.
— И если мы разрушим этот водопровод, то город будет нашим! — закричал я воинственно. Как быстро при определенных условиях московский врач превращается в старинного полудикого князя!
— Мы разрушим его! Мы возьмем Корсунь! — еще раз прокричал я перед тем, как успокоиться.
— А здесь написано, где эти трубы? — поинтересовался практичный Свенельд. — Где находится источник, из которого они ведут?
— Прямо за нашим лагерем, — ответил Алексей. — Так и написано: пройдите вдоль моря одну стадию и услышите шум из-под земли. Там и будет скрыт источник и все водопроводное устройство.
Несколько часов мы искали описанный водопровод. Послать на поиски всех воинов мы не хотели — затопчут. Самые сметливые были отобраны Свенельдом, и они нашли источник. Как оказалось, он действительно находился под землей, и на поверхности земли был слышен глухой шум. Наши воины, заходившие в эти места, слышали шум из-под земли, но никто из них не решился заглянуть вниз и посмотреть, что там такое. Люди считали, что это злые духи-демоны преисподней или еще какие-то мрачные силы. Они убегали и даже старались не рассказывать об этом. Что ж, вся их жизнь сопровождалась разными непонятными темными знаками, так что они привыкли бояться…
Из подземного источника била вода, попадавшая в маленькое глубокое озерцо. А уж из озерца две глиняные трубы вели в город. Я лично спустился вниз и осмотрел все сооружение. По виду труб, по стенам, выложенным тонкими, как лепешки, кирпичами, поросшими мхом, было понятно, что прокладывал это устройство античный инженер-акварий. Оно прослужило людям больше тысячи лет, а теперь нам предстояло его разрушить.
Жалко? Да, конечно. Даже обидно уничтожать такой искусный памятник человеческой сметливости и трудолюбия.