Подонок. Я тебе объявляю войну!
Шрифт:
— Попробуй, только потом не бегай и не жалуйся.
В ту же секунду ее красивое лицо искажает, даже обезображивает злобная гримаса. Однако она не бросается на меня, хотя я жду и внутренне готова ко всему после таких рассказов. Но Соня лишь яростно сопит, испепеляя меня взглядом, но даже сделать шаг в мою сторону не решается. Потом цедит сквозь зубы:
— Тебе конец.
И выходит, хлопнув дверью.
19. Женя
Полина
— Ты что?! Ты это зачем?! С ума ты сошла! Она же тебя… Я даже не знаю, что она тебе теперь сделает …
— Да плевать. Полина, лучше расскажи про тот день, когда они тебя…
Но она чуть ли не в панике трясет головой и поспешно выскакивает из уборной.
Конечно, мне не плевать, я же не идиотка. Тоже боюсь. Но и Смолина, выходит, смелая, только когда рядом брат и подружки.
Захожу на алгебру вместе с преподавателем. Между прочим, он интересный тип. Молодой совсем и поразительно похож на актера Александра Паля. Даже прическа такая же. Только наш еще носит хипстерские очки.
— Ну что, друзья, — обводит класс взглядом математик. — Сегодня начнем с небольшого теста. Проверим, как вы поняли предыдущие темы.
У него в руке готовые бланки, на дорогой бумаге, с эмблемой гимназии, как будто это почетные грамоты, а не какой-то промежуточный тест.
Он раздает каждому по бланку. Только мне не достается.
— Э-э-э… вы кто у нас? — спрашивает он меня.
— Швабра… просто швабра, — бросает со своего места Смолина, и все остальные поддерживают ее смешками.
Но самое потрясающее, что математик даже никак это не комментирует. У нас бы эта Соня уже отправилась к директору на ковер, а оттуда — прямым ходом за родителями.
— Я — Гордеева, Евгения Гордеева.
— Нет, ты — швабра, — не унимается она.
Только тут математик обращает на нее свой укоризненный взор и мягко, почти просяще говорит:
— Соня… ну…
— Молчу, молчу, Арсений Сергеевич, — кокетливо отзывается она.
Мило ей улыбнувшись, он переводит на меня взгляд, в котором теперь нет ни грамма интереса, а лишь выражение безмерной скуки.
— Евгения, значит, — вздыхает он тяжко. — Я так понимаю, у вас подготовка на уровне обычной школьной программы… Честно говоря, я без понятия, что с вами делать… Давайте так, для начала я посмотрю, что вы знаете, чего не знаете, ну и в зависимости от этого буду понемногу объяснять вам материал, чтобы вы хоть немного догнали остальных…
— Давайте я лучше сделаю ваш тест как все, — предлагаю ему, хмурясь. Не очень-то приятно, что он сразу же зачислил меня в отстающие. Хотя откуда ему знать, что мама не один год готовила меня к физмату.
Он снисходительно усмехается.
— Понимаете ли, в нашей гимназии совсем другой уровень… — начинает он противным тоном.
— Просто дайте свой тест, —
Несколько секунд он смотрит на меня молча, но его взгляд буквально кричит: куда ты лезешь в калашный ряд со свиным рылом? Потом вздергивает подбородок и высокомерно произносит:
— Что ж, как вам угодно… Только бланков у меня больше нет. Если не возражаете, распечатаю на обычном листе.
Он тут же запускает принтер, затем кладет передо мной распечатанный тест, глядя на меня насмешливо, типа, ну дерзай, а мы поглядим.
Заданий всего четыре. Они довольно сложные, но знакомые. Два — на логарифмические функции, два — на вычисление интегралов.
Пока мы решаем тест, математик вальяжно разваливается в кресле, воткнув в одно ухо беспроводной наушник. Никого не стесняясь, слушает музыку и в такт качает головой. Только один раз подает голос:
— Сонечка, радость моя, попробуй хоть что-нибудь решить сама, без помощи Стаса. Обещаю, двойку ставить не буду.
Спустя полчаса я откладываю ручку и готовый тест в сторону. Все остальные еще решают, и я просто смотрю в окно и обдумываю услышанное. Полина, конечно, что-то знает, но молчит. Трусит. Можно ее, в общем-то, понять. Надо подумать, как ее разговорить…
Но я почти уверена, что маму допекли эти двое — Смолины. Да и Полина сказала, что всеми заправляет эта чертова парочка. Правда, опять же, по ее рассказам, это больше похоже на Соню. Но Платонов тогда однозначно говорил в мужском роде. Значит, все-таки это сделал псих?
Я оборачиваюсь на него. Он в этот момент передает листок сестре и что-то ей там показывает карандашом, а потом, словно почувствовав, поднимает взгляд на меня. Соня тоже замечает мой интерес и тотчас вскидывает вверх средний палец.
— Что, Евгения, заскучали? — окликает меня математик. — Я же говорил, для вас такие задания будут слишком сложными.
— Нет, просто я уже все решила.
У математика очень выразительное лицо, и сейчас оно выражает полное недоумение, потом скепсис и, в итоге, насмешку. Ох уж эти снобы.
— Ну давайте посмотрим, что вы там нарешали.
Он подходит, берет мой тест, пробегается по заданиям глазами, читая шепотом решения. Его брови при этом то ползут вверх вместе, то по очереди, то сходятся на переносице.
— Ну… слушайте, это, конечно… А не списывала?
— Откуда?
— Ну, телефоны я не забираю, вай-фай не глушу… Нет? Хорошо. Скажи, откуда у тебя взялось вот это?
— Разделила косинус на синус, вынесла из синуса одну степень икса и разложила знаменатель.
— Хм… — математик чешет подбородок. — Нет, всё верно, молодец. А можно, кстати, и не так решить… можно еще разложить вот так…
Он склоняется и быстро записывает альтернативное решение.
— Да, тут — да, но вот так ведь не всякую функцию можно разложить.