Подвиг 1988 № 06 (Приложение к журналу «Сельская молодежь»)
Шрифт:
Бандиты открыто веселились. И вдруг — у каждого из них в руках по револьверу!
— Выходите сюда, милейший, а то придется вас вытаскивать! — крикнул вожак. — Не тяните время. Раз, два, три. Ну, вылазьте!..
— И не подумаю! — крикнул Куртин. — Сделайте только шаг, открою огонь.
— Ладно, поглядим, уважаемый.
Бандиты все разом бросились на землю и с револьверами в руках со всех сторон поползли к тому месту, где сидел Куртин. Но проползли недалеко. Из четырех точек канавы прогремели выстрелы, и двое бандитов закричали,
Все повернули и ползком вернулись к кустам. Что предпринять? Теперь ясно, в канаве прячется не один человек, а четверо или даже пятеро. Если это и впрямь полицейские, банде конец, потому что полиция наверняка забралась не только сюда, но и оседлала дорогу, перекрыв все пути отхода. Оставался один выход — принять бой. С другой стороны, они, похоже, не намерены начинать первыми, а предпочитают выждать, посмотреть на поведение тех, из канавы. Они ожидали атаки оттуда. Но поскольку из канавы не доносилось ни звука и никто их не атаковал, бандитами овладела неуверенность, они опять заподозрили гринго в каком-то розыгрыше. Будь он там не один, а с солдатами, они пошли бы в атаку и погнали бы прямо в объятья основных частей, ждущих внизу, на дорогах.
Но часовые ни о чем подозрительном не доносили, а когда один из них поднялся в лагерь, он покачал головой: нет, внизу никаких солдат нет, дорога свободна.
Один из бандитов предложил устроить самую настоящую осаду, не важно, солдаты там в канаве или охотники, теперь игра тем более стоит свеч. Если там несколько человек, значит, и револьверов у них несколько, и продукты найдутся и разные другие вещи, которые могут пригодиться, численного превосходства осажденных опасаться не приходится, в противном случае в подходящий момент — когда вся их группа смешалась в центре площадки после первых выстрелов — те решили бы дело прямой атакой.
Четверо в канаве сочли, что необходимо посоветоваться, тем более что видели — в самое ближайшее время бандиты ничего не предпримут. Сползли в тот угол, где сидел Говард, чтобы обсудить, как быть дальше. Поели немного, выпили по стаканчику воды и позволили себе то же удовольствие, которое бандиты позволяли себе в течение долгих часов — закурили.
— Знать бы, что они замышляют! — сказал Куртин.
— Узнаем или нет — разницы никакой, — проговорил Говард. — Мы сможем действовать лишь после того, как начнут они.
— А если все-таки выбраться отсюда и ударить?.. — предложил Доббс.
— Тогда мы раскроем наши карты, — Говард покачал головой и набил трубку. — Пока что они не знают, сколько нас. А тогда смогут рассредоточиться. Площадку удержать мы сумеем, но к дороге они нас не пропустят, перестреляют из засады. Удобнее всего удерживать площадку, оставаясь здесь, в канаве. Мы, между прочим, не знаем даже, не подымается ли за ними вслед другая группа.
— Я тоже считаю, лучше нам всем спокойно оставаться в канаве, — сказал Лакод. — Не на век же они сюда заявились.
— А надолго у нас хватит воды,
— Если расходовать экономно, на три дня.
До них донесся рев ослов. Бандиты тоже встрепенулись, но особого значения этому придавать не стали. Может быть, этот рев даже успокоил их, подсказав, что перед ними в канаве не солдаты — те на ослах не ездят. Спуститься вниз, к ослам, чтобы завладеть ими, нечего и думать, пока площадка не у них в руках.
— Надо подготовиться к ночи. Как бы они не подкрались исподтишка, — проговорил Говард.
— Ни сегодня ночью у них ничего не выйдет, ни завтра, — сказал Лакод. — Сейчас полнолуние, и площадка будет освещена, как днем. Я это по прошлой ночи помню.
— Это правда, — подтвердил Говард. — Наше счастье! На ночь разойдемся по двое и будем защищать углы. Один сможет поспать до утра, другой будет настороже. Думаю, незачем говорить, что если уснут сразу оба, мы все рискуем не проснуться никогда.
Никто из бандитов на площадке не появлялся. Они оставались в лесу, откуда слышались голоса, да изредка в кустарнике появлялись смутные очертания их фигур.
— Сейчас самое подходящее время двоим отоспаться, — сказал Говард полчаса спустя. — Днем они нас больше не побеспокоят, тут опасаться нечего. Но я почти уверен, что они заявятся перед рассветом. Готов с вами поспорить.
Разобрались, кто когда будет спать, и ночь прошла вполне спокойно, если не считать одной осторожной попытки войти в клинг — это случилось перед самым наступлением темноты. Но только успели двое бандитов выскользнуть из леса, как раздался выстрел, и они отказались от своей затеи. А некоторое время спустя луна светила так ясно, что шмыгни кошка через площадку, ее тоже заметили бы.
Но в три часа утра Лакод растолкал Куртина, а Говард дал тумака Доббсу.
— Ты проснулся? — спросил Говард.
— Да, на все сто.
— Эти там зашевелились. Приближаются. С четырех сторон крадутся.
— По-моему, они вдесятером, — сказал Доббс, присмотревшись.
— Да, перешли в решительное наступление. Ну, будем надеяться, наши в том углу навострили уши. Я тебе так скажу, Доббс: как только они окажутся в центре, стреляем. Целься лучше — окажем им достойный прием. Если наши в том углу дремлют, а Куртин — соня из сонь, мы их нашими выстрелами разбудим. И они еще успеют подготовиться к встрече.
Но прежде чем наступающие оказались в центре площадки, из того угла, где засели Куртин с Лакодом, хлестнули два выстрела: те двое тоже подумали, что, может быть, стоит разбудить Доббса и старика, не подпуская бандитов слишком близко.
Однако наступающие не дали себя запугать и продолжали ползти дальше. Никого из них как будто не задело, во всяком случае — серьезно. Не раздалось ни проклятия, ни вскрика от боли.
Теперь выстрелили Доббс и старик, и один из бандитов начал крыть их на чем свет стоит — выходит, получил свое.