Подводник
Шрифт:
Изумрудный силуэт дрогнул, перешел в сидячее положение, послышался изумленный возглас:
— Воздух? Откуда?
— Сами надышали, — рассмеялся правитель. — Мы ведь через маску кислород из воды вытягиваем. А потом, при выдохе, часть газа из легких из-под респиратора вырывается. Вот и набралось, пока мы спали. Не меньше суток, наверное, отлеживались. Ну, давай хоть поедим, воду не прихлебывая.
Они подкрепили силы горстью орехов, после чего Найл откинулся к влажной стене и потянулся сознанием вперед, на ту сторону ущелья…
Три десятка алых точек. Большинство неподвижны, и заметно тусклее. Наверное,
Беспалая вот-вот родит. Значит, будет новый ребенок, и по закону придется начинать поединок за право маски. Если это будет девочка, то вождь наверняка заставит драться ее. Он заставлял ее драться уже три раза, но пока она побеждала. Хорошо, что нет своих детей, иначе пришлось бы драться еще и за них. У вождя хорошее семя, и его дети всегда рождаются живыми. В Кривом Русле, у Лакканов, почти все малыши рождаются мертвыми. Им хорошо, им не нужно драться.
А еще до сна нужно успеть сплести ловушку — иначе она не получит не только нормальных уловов, но и донных головастиков. Тогда ей никто не даст воды, и придется отдать маску и ждать смерти. Или сбежать к живым камням, и попытаться добыть у них орехов. За орехи можно получить и воду, и прощение. Они очень сытны и полезны для рождения детей. И детям, говорят, полезны — но кто же даст малышне такую ценность?
Найл попытался отделить себя от чужого разума и попытался подтолкнуть мысль женщины в важном направлении: живые камни, живые камни…
Интерес всколыхнул воспоминание, и он увидел картинку… Всего лишь жуки. А он-то понадеялся, что это Семя.
Между тем мысли женщины вернулись к прежним бедам: ловушка под скалами прохудилась. Там холодно, а чинить ее придется долго. На верхней какая-то рыба порвала садок, ушла сама и выпустила всю добычу. Для ремонта не хватает волос. Вождь опять будет недоволен и оставит без воды. А без воды…
Может, просто пришло ее время? Может, пора отдать маску и уйти в жизнь. Может быть, зря мама дралась за маску для нее? У нее никогда не будет ребенка, которому достанется ее кровь и место, у нее никогда не будет мужа, который станет защищать ее сына. Все зря… Сознание женщины пронзила такая тоска, что Посланник Богини невольно поежился и, протянув руку, крепко сжал ладонь телохранительницы.
— Что случилось, мой господин? — забеспокоилась Нефтис.
— Чужаки, чу-жа-ки… — вслух произнес правитель, чтобы охранница поняла: он занят.
«Хоть бы чужаки пришли», — подумалось женщине в далекой пещере.
Иногда люди нападали на пещеры друг друга, отнимая маски. Это обрекало на гибель слабых — но зато, имея больше масок, племя становилось сильнее, и могло разграбить других соседей, забрать себе самые уловистые угодья, перекрыть ловушками целые ущелья.
Когда-то, когда она была маленькой, их племя тоже ходило воевать за маски. Кажется, они разорили три или четыре племени,
Нет, ловушку закончить не успеть. Глаза слипаются, руки начинают путать узелки. Надо идти спать. Когда проснется, починит ловушку внизу, а верхнюю оставит на потом, на следующий раз.
Найл запомнил промелькнувшее в ее сознании расположение нижней ловушки, и вмешался в ее мысли активно, уже не созерцая, а порождая образы:
«Завтра придет чужак и незнакомая женщина.
Они хорошие, добрые, с ними, нельзя ссориться. Их не нужно бояться.»
Женщина в пещере вскинула пальцы к виску, не в силах понять, откуда взялась странная мысль. Посланник Богини усилил нажим, и его далекая собеседница невольно пробормотала вслух:
— Когда я проснусь, появятся чужаки. Они придут с добром, у них нельзя отнимать масок. Они ничего не хотят забрать.
Кто-то в стороне, услышав ее бормотание, переспросил, и она повторила свои слова со все более возрастающей уверенностью.
Посланник Богини с облегчением разорвал мысленный контакт и отер влажной рукой мокрый лоб.
— Далеко… Нужно идти, Нефтис. Успеть спуститься в ущелье, пока наша новая знакомая проснется.
— Кто? — не поняла женщина.
— Обитательница пещеры на той стороне. У них племя из трех десятков человек. Должен сказать, живут они здесь тоскливо. Воюют из-за дыхательных респираторов. Наверное, переселяясь в море, люди прихватили с собой несколько тысяч. Потом еще несколько тысяч сделали сами, из молекулярных мембран. Благодаря этому смогли расселиться из лодки по окрестным горам. Промышляли рыбой, выращивали водоросли. Потом запасы мембраны кончились, и процесс пошел в обратную сторону. Респираторы стало невозможно сделать, только отнять. Вот и начали они кочевать от рода к роду в кровавых схватках. А потому, как часть портилась, часть терялась, кое-что попало к жукам, кто-то погиб в респираторе вдали от дома — масок для дыхания с каждым годом становится все меньше, а вместе с этим меньше оказывается и людей.
— Значит, здешние дикари скоро вымрут?
— Да, Нефтис, — пожал плечами Найл. — Тут уже ничего не изменить. Даже если все они соберутся, и сдадутся в плен жукам, смогут уговорить их взять себя в рабы — масок от этого не прибавится. А даже остановив схватки между собой, люди не станут сильно многочисленнее. Сколько масок, столько и двуногих, этого запрета не обойти. К тому же, реактор лодки тоже не вечен. В отличие от Демона Света, он не способен к самоналадке. А как только реактор остановятся, все умрут за несколько суток.
— Что же тогда делать, мой господин?
— Единственный выход, — пожал плечами Найл. — Это перевести лодку в рабочий режим и медленно, с соблюдением мер декомпрессии, всплыть. Но этого не умею делать даже я. Либо молить о милости Магиню. Если она захочет, то сможет сделать воду в каких-то ущельях пригодной для дыхания. У нее явно есть желание наложить лапу на весь мир, пусть пока только подводный. Но как туземцам заманить ее в эти места, чтобы пасть на колени и плакаться в старый балахон? Пока она придет сюда сама, может оказаться поздно.