Поэты 1880–1890-х годов

Мережковский Дмитрий Сергеевич

Начало регулярной литературной деятельности Мирры Лохвицкой относится к 1889 году, когда в иллюстрированном журнале «Север» были напечатаны ее стихотворения.

За несколько последующих лет она становится постоянным сотрудником многочисленных журналов — «Художник», «Труд», «Нива», «Всемирная иллюстрация», «Северный вестник», «Книжки „Недели“», «Русская мысль» и других. Журнал «Русское обозрение» напечатал ее поэму «У моря» (1892), после которой о Мирре Лохвицкой заговорили как о новом многообещающем таланте.

Лохвицкая печаталась в органах самых различных направлений. Позднее о ней писали как о поэтессе, которая отмежевала себе исключительно область так называемой «чистой», или «парнасской» поэзии, далекой от общественных и житейских тенденций и идеалов [170] .

К середине 90-х годов Лохвицкая пользовалась уже значительной известностью, ее имя нередко упоминалось в ряду наиболее популярных молодых дарований. Критика много писала о Лохвицкой, причем одни осуждали вакхические вольности ее поэзии, а другие, напротив, ставили ей в заслугу дерзкую откровенность ее интимной лирики. Поэт Минский утверждал впоследствии:

«Первоначальные стихотворения Лохвицкой отличаются жизнерадостностью, страстностью, вакхическим задором. Юная поэтесса порою казалась нескромной, ее мечты и порывы — мало целомудренными. Но здесь, мне кажется, было гораздо больше искренности, чем нескромности» [171] . Иным законодателям литературных нравов стихи Лохвицкой казались и вовсе «безнравственными», однако, по свидетельству В. И. Немировича-Данченко, такой строгий судья, как Л. Н. Толстой, снисходительно оправдывал ее: «Молодым пьяным вином бьет. Уходится, остынет, и потекут чистые воды» [172] .

170

«Исторический вестник», 1905, № 10, с. 359.

171

H. М-ский, Памяти М. А. Лохвицкой. — «Новое время», 1905, 31 августа.

172

Вас. Ив. Немирович-Данченко, На кладбищах (Воспоминания), Ревель, 1922, с. 135.

В 1896 году стихотворения Лохвицкой были впервые изданы отдельной книгой. За этот сборник Лохвицкая получила Пушкинскую премию. Рекомендательный отзыв по отделению языка и изящной словесности Академии наук был написан А. А. Голенищевым-Кутузовым. Молодой В. Брюсов тогда же отнес Лохвицкую к «школе Бальмонта», он считал, что Лохвицкая, как и некоторые другие поэты (Варженевская, Курсинский, Голиков и др.), «стала писать в бальмонтовском духе»: «Все они перенимают у Бальмонта и внешность: блистательную отделку стиха, щеголяние рифмами, ритмом, созвучиями, — и самую сущность его поэзии: погоню за оригинальными выражениями во что бы то ни стало, вместе с тем все они, как и Бальмонт, чистые романтики» [173] .

173

«Письма В. Я. Брюсова к П. П. Перцову (К истории раннего символизма)», М., 1927, с. 78.

С Бальмонтом Лохвицкую связывали близкие отношения. Их знакомство состоялось в 1898 году. Лохвицкой Бальмонт посвятил один из лучших своих сборников «Будем как солнце» (1903).

В литературных кругах Москвы и Петербурга Лохвицкая была принята благосклонно. Поэтический талант Лохвицкой был признан такими поэтами «старой школы», как А. А. Голенищев-Кутузов, К. К. Случевский. Одним из учителей поэтессы был А. Н. Майков, который руководил ею на первых порах. Она восторженно была встречена поэтами, представителями новых течений в поэзии: Фофановым, И. Северянином, Льдовым и другими.

О Лохвицкой много говорили и писали, она появлялась на «пятницах» К. К. Случевского, часто выступала с чтением своих стихов на публичных вечерах в пользу Литературного фонда. Выступления Лохвицкой всегда проходили с шумным успехом, которому немало способствовало и ее личное обаяние. Хорошо знавший Лохвицкую И. Бунин относил свои воспоминания о ней к числу «самых приятных». Познакомились они в редакции «Русской мысли», куда принесли одновременно свои стихи. «И все в ней было прелестно — звук голоса, живость речи, блеск глаз, эта милая легкая шутливость…» Бунин подтверждает, что при жизни Лохвицкая «пользовалась известностью, слыла „русской Сафо“ (как, впрочем, многие русские поэтессы). Воспевала она любовь, страсть, и все поэтому воображали ее себе чуть ли не вакханкой, совсем не подозревая, что она, при всей своей молодости, уже давно замужем… мать нескольких детей, большая домоседка, по-восточному ленива: часто даже гостей принимает лежа на софе, в капоте, и никогда не говорит с ними с поэтической томностью, а напротив, болтает очень здраво, просто, с большим остроумием, наблюдательностью и чудесной насмешливостью — все, очевидно, родовые черты, столь блестяще развившиеся у ее сестры, Н. А. Тэффи» [174] .

174

И. А. Бунин, Собрание сочинений, т. 9, М., 1967, с. 289.

В 1898 году вышел в свет второй том стихотворений Лохвицкой, а в 1900-м — третий, причем два первых тома были изданы заново. Отбирая наиболее удачные стихотворения из первых двух томов для выступления в концерте, сама М. Лохвицкая назвала следующие: «Спящий лебедь», «Так низко над зреющей нивой…», «Бывают дни», «Моим собратьям», «Предчувствие грозы», «Из царства пурпура и злата…», «Две красоты», «Как будто из лунных лучей сотканы…». Поэтесса считала эти стихотворения, как и десяток других из третьего тома, пьесами «мирного характера», годными «не только для юношества, но даже и для младенчества». «Я бы предпочла, — заключала Лохвицкая в письме к организатору концерта П. И. Вейнбергу, — чтобы Вы остановились на третьем томе: он выдержаннее и содержательнее первых» [175] .

175

ПД.

Популярность Лохвицкой к началу века была так велика, что фельетонисты писали на ее стихи многочисленные пародии; некоторые из них перепечатывались затем уже в качестве ее подлинных стихотворений, против чего ей приходилось выступать в печати [176] .

Последние тома произведений Лохвицкой (четвертый и пятый) вышли соответственно в 1903 и 1904 годах. Отделы мелких стихотворений в этих книгах занимали небольшое место. В последние годы жизни Лохвицкая писала в основном стихотворные драматические произведения на средневековые и библейские темы. Критика встретила их отрицательно, хотя в кругу близких ей поэтов ее талант по-прежнему вызывал сочувственный интерес [177] .

176

Несколько таких пародий было напечатано в журнале «Звезда» (1901, №№ 41, 43, 46). За эти стихотворения во многих журналах ополчились на нее и М. Лохвицкая вынуждена была заявить свой протест против очередной мистификации («Новое время», 1901, 5 ноября).

177

В упоминавшейся уже заметке «Памяти М. А. Лохвицкой» Н. Минский писал, что ее талант «не стоял на месте, а наоборот, развивался и совершенствовался. Еще не отказавшись окончательно от прежних мотивов, столь привлекательных молодою непосредственностью и безудержностью, Лохвицкая уже готовилась вступить в область новых вдохновений. В этом смысле последний, пятый сборник представляет особый интерес» («Новое время», 1905, 31 августа). К. Д. Бальмонт откликнулся на выход пятого тома небольшой рецензией, в которой писал: «Из напечатанных Лохвицкой книг наиболее удачными являются несомненно том 2-й и том 5-й. В них более выдержано общее настроение и больше отдельных стихотворений, доставляющих художественное наслаждение… В последнем томе Лохвицкая сделала большой шаг вперед в смысле… внесенья в свое творчество элементов импрессионизма» («Весы», 1904, № 2, с. 59).

Лохвицкая умерла в Петербурге 27 августа 1905 года от туберкулеза легких и похоронена в Александро-Невской лавре. В некрологе, ей посвященном, В. Брюсов заметил: «Для будущей „Антологии русской поэзии“ можно будет выбрать у Лохвицкой стихотворении 10–15 истинно безупречных» [178] .

567. САФО

Темноокая, дивная, сладостно-стройная, Вдохновений и песен бессмертных полна,— На утесе стояла она… Золотилася зыбь беспокойная, На волну набегала волна. Ветерок легкокрылый, порой налетающий, Край одежды широкой ее колыхал… Разбивался у ног ее вал… И луч Феба, вдали догорающий, Ее светом прощальным ласкал. Небеса так приветно над нею раскинулись, В глубине голубой безмятежно светло… Что ж ее опечалить могло? Отчего брови пасмурно сдвинулись И прекрасное мрачно чело? Истерзала ей душу измена коварная, Ей — любимице муз и веселых харит… Семиструнная лира молчит… И Лесбоса звезда лучезарная В даль туманную грустно глядит. Всё глядит она молча, с надеждой сердечною, С упованьем в измученной страстью груди — Не видать ли знакомой ладьи… Но лишь волны грядой бесконечною Безучастно бегут впереди… 3 декабря 1889

178

В. Брюсов, Далекие и близкие, М., 1912, с. 148.

568. ПЕСНЬ ЛЮБВИ

Хотела б я свои мечты, Желанья тайные и грезы В живые обратить цветы,— Но… слишком ярки были б розы! Хотела б лиру я иметь В груди, чтоб чувства, вечно юны, Как песни, стали в ней звенеть, — Но… порвались бы сердца струны! Хотела б я в минутном сне Изведать сладость наслажденья, — Но… умереть пришлось бы мне, Чтоб не дождаться пробужденья! 1889

569. «Да, это был лишь сон! Минутное виденье…»

Да, это был лишь сон! Минутное виденье Блеснуло мне, как светлый метеор… Зачем же столько грез, блаженства и мученья Зажег во мне неотразимый взор? Как пусто, как мертво!..И в будущем всё то же… Часы летят… а жизнь так коротка!.. Да, это был лишь сон, но призрак мне дороже Любви живой роскошного цветка. Рассеялся туман, и холод пробужденья В горячем сердце кровь оледенил. Да, это был лишь сон… минутное виденье… Но отчего ж забыть его нет сил? 27 января 1890