Поэты пражского «Скита»

Малевич Олег Михайлович

«Когда-нибудь после, мой друг…»

Когда-нибудь после, мой друг. Внезапной тоскою взовью Из самого омута мук Погибшую память твою. И вспомню в бессчетный раз В холодном упорном бреду И темные впадины глаз, И смуглой руки худобу. Ни пряди волос, ни письма. Лишь темные мысли мои, Лишь свежая тяжесть клейма Короткой и страшной любви. [27.VII.]1935 «Белым по черному»

«За смутную горечь…»

За смутную горечь Веселых речей, За смуглое горе Цыганских страстей, За встречную муку, За голос судьбы, За нашу разлуку — Тебя не забыть. 1935

«Белым по черному»

РАЗЛУКА

В последний раз. Не отрывая глаз. — Простите. Не поминайте лихом. Нет, пустите. Я буду помнить Вас всегда. — Надолго хватить мне печального улова. Еще одно я выучила слово, Отчетливое слово: навсегда. В последний раз. Так вот, так вот она, разлука! В послед… Легко закрылась дверь без стука. …Так пальцы жгут у жаркого огня. Мне страшно за тебя: за светлую улыбку И за непоправимую ошибку. Что ты не полюбил меня. [14.IX.1935] «Современные записки». 1936. Т. 61

БЛАЖЕНСТВО

Даль туманится утром и небом, И душа пробудилась небесной. Каждый день возвращается бездна. Сердце вечно блаженно и немо. Эта жизнь — для меня, для тебя ли? Не огромная ль сонная жалость Неожиданно нам примечталась В ненасытной блаженной печали? И когда мы сияем глазами, И внезапно вдвоем умираем, — — Залетая, взлетая, слетая, — Звездный дождь над блаженными нами. О, навстречу слепому восторгу! Руки вскинув и тяжко внимая Хвойный посвист, что рати сгоняет На ночную пустую дорогу. Мы под диким и сумрачным небом Мечем души, блаженно теряя, И прекрасный закат обагряет Нашей страсти невиданный слепок. [18.VIII.1929, Чахров] «Скит». IV. 1937

РОЖДЕНИЕ МУЗЫКИ

Умела петь, но птицы засмеяли Нечистый мой и непрозрачный звук. Они, кружась, над озером летали. Наведывались на далекий луг. Обида горькая, и не до смеха было. В досаде я спустилась к берегам; Тростинку тонкую, склонившися, сломила, Задумалась и поднесла к губам. Так звуки новые негаданно родились, В восторге я не уставала петь, И птицы прилетевшие дивились, Уже не смея ближе подлететь. 1932 «Скит». IV. 1937

«Ты от меня улетишь, как осенняя птица…»

Ты от меня улетишь, как осенняя птица, — — Надо, пора. Будут и листья, и птицы протяжно кружиться Завтра с утра. Наша ли жизнь, задрожав, зазвенев, оборвется Без очевидной вины. Помнишь ли звук, что подчас в тишине раздается, Лопнувшей тонкой струны? Ты от меня улетишь, как последняя птица, В страхе грядущего зла. Ты от меня улетишь, не посмея проститься Росчерком вольным крыла. В долгую светлую ночь над пустыми полями, В поздний морозный восход, Ты улетишь — как они — за былыми годами. Не задержавши полет. Париж, [1.IV.]1936 «Русские записки». 1938. № 7

NIKOLAUS LENAU. HERBST [85]

(вольный перевод с немецкого)

— Ни роз, ни соловьев в ночах душистых! В кустарниках уж осень гнезда вьет и темное дыханье с ветром льет. Опало счастье с желтым цветом листьев. И вот лучи, хранящие наш след, И вот ветвей пугливая охрана. Струи мольбы, дыхание дурмана в волнах минут качали пленный бред. Но ты ушла, ты хочешь знать миры, открылся путь, кривой и беспощадный, и злая жизнь ведет рукою жадной к забытым безднам огненной игры. — Корабль плывет, бортом упорным ходом взрывая медленных глубин покой, и вот уж он вдали, замкнут волной, струит свой путь по стелющимся водам. Над лесом ворон — черных крыльев взмах вспугнул листву и перепутал тени, но миг еще, и стихнет их смятенье. — Как жалобы в заплаканных глазах. [11.XI.1926] «Белым по черному»

85

Ленау, Николаус (псевд.; наст, имя и фам. — Франц Нимбш Эдлер фон Штреленау; 1802–1850) — австрийский поэт.

ЗОЛОТАЯ БАБУШКА [86]

— Бабушка,

бесшумная старушка, дни сидит в неслышном уголке. За спиной расшитая подушка, желтый лучик бродит по руке. Пролетит и снова сядет мушка, поползет по сморщенной щеке. Но седой взмахнет крылами вечер, бабушка потрет замерзший горб, подойдет и сядет возле печи, и внезапно красных искр сноп позлатит ей сгорбленные плечи, и лицо, и пергаментный лоб. И как утром золотые пчелы в золоте лучей сбирая мед, зажужжат и медленно веселый закружат таинственно полет — поползет как мед за словом слово, золотой ручей чудес забьет. На горе стоит злаченый город. У дворца растет старинный бук. Златокудрая принцесса Нора прячет в розах девичий испуг, и глядит тайком из-за забора на сверканье рыцарских кольчуг. А король на золоченом троне с тиной сна в невыспанных глазах, в золотой сияющей короне гневно поднял скипетр на взмах. Королева плачет на балконе с золотым кольцом в руках. Будит королевская охота птичий крик по вспугнутым лесам. Золотая горлинка из грота вдруг взвилась как солнце к небесам. По следам сверкнувшего полета небо открывалося глазам. И не лес уже, а в замке зала загорелась золотом огней и весельем свадебного бала, топотом танцующих гостей. Радостно и громко прозвучала песня, что исполнил соловей. — И проходят тысячи детишек в золотых красивых башмачках, и Щелкунчик в свите белых мышек королевин шлейф пронес в руках. Месяц подымается все выше, нежно золотеет в облаках. Печь горит, а бабушка замолкла, желтый лучик ползает в руках. Тлеют угли медленно и долго, синий пламень бродит в угольках. За окошком бледно и высоко месяц золотеет в облаках. [19.I.1927] «Белым по черному»

86

В книге «Белым по черному» — без названия.

«Есть в саду одна дорожка…»

Есть в саду одна дорожка, там, где ивы за прудом, где на солнце пляшут мошки, там, где ежик строит дом. Про нее никто не знает, я хожу туда одна, видеть, как листву сбирает ежик и его жена. Там нашла я пень огромный, под которым вырос гриб. Там паук, пузатый, сонный, поселился между лип. А еще в конце тропинки раз я видела в траве, как, неся свои соринки, заблудился муравей. Я ношу для птичек крошек и кормлю их за трудом. К осени прилежный ежик выстроит уютный дом.

Михаил СКАЧКОВ ^*

ОТЪЕЗД

Елене Королевой

Вхожу и как с ума трогаюсь плавно. Прощаюсь. Прощайте несущего жуть зрака. И ты, о моя одичавшая мать, срывавшая с поезда взглядом утопленниц. И ты, о залив нетерпений, в рассоле сжигавший разбои мои. И лодка — небесный китаку, взывающий песнью к дракону. Из океанских капель взгляды мои прими и прощай. НА МИРЫ МОРЕЙ ДУЕТ ВЕТЕР И УМИРАЕТ. НА ГУБЫ МОИ ДУЕТ ЖИЗНЬ И УГАСАЕТ… Владивосток, август 1922 «Музыка моторов» [87]

87

Скачков Михаил. Музыка моторов. Praha, 1926.

ОБЛАЧНЫЕ КОРАБЛИ

Пенанг, где погибали крейсера; Пенанг, где серебряные облака наводят мост на остров, поросший крестами пальм. Лазорь там моет в море облака; там так тончайше синеют в небе мыльные пузыри? Там Из недр океана вздымаются души погибших кораблей и облаками, дымящимися трубами, плывут над континентом будить тоску тех, кто в жизни изменял зеркальным морям! «Музыка моторов»