Этой магией метра, пьянящей и грубой,то веселье, то скорбь пробуждая в сердцах,ты, как встарь, опаляешь цыганские губыи беспечно цветешь на державных устах.Сколько верных друзей у тебя, сегидилья,музыкальная роза испанских куртин,бродит в огненном ритме твоем мансанилья,пряно пахнут гвоздики и белый жасмин.И пока фимиам тебе курят поэты,мы на улицах слышим твое торжество.Сегидилья — ты пламень пейзажей Руэды [33] ,многоцветье и роскошь палитры его.Ты разубрана ярко рукой ювелира,твой чекан непростой жемчугами повит.Ты для Музы гневливой не гордая лира,а блистающий лук, что стрелою разит.Ты звучишь, и зарей полыхают мониста,в танце праздничном юбки крахмалом шуршат,Эсмеральды за прялками в платьях искристыхпод сурдинку любовные нити сучат.Посмотри: входит в круг молодая плясунья,извивается, дразнит повадкой змеи.Одалискою нежной, прелестной колдуньейее сделали в пляске напевы твои.О звучащая амфора, Музой весельяв тебе смешаны вина и сладостный мед,андалусской лозы золотое похмелье,соль, цветы и корица лазурных широт.Щеголиха, в каких ты гуляешь нарядах:одеваешься в звуки трескучих литавр,в шелк знамен на ликующих пестрых парадах,в песни флейты и крики победных фанфар.Ты смеешься — и пенится вихрь карнавала,ты танцуешь — и ноги пускаются в пляс,ты заплачешь — рождаются звуки хорала,и текут у людей слезы горя из глаз.Ты
букетом созвучий нас дразнишь и манишь,о Диана с певучим и дерзким копьем,нас морочишь ты, властно ласкаешь и ранишьэтим ритмом, как острых ножей лезвеем.Ты мила поселянкам, ты сельских угодийне презрела, кружа светоносной пчелой:и в сочельник летящие искры мелодийв поединок вступают с рождественской мглой.Ветер пыль золотую клубит на дорогах,блещет в небе слепящей лазури поток,и растет на испанского Пинда [34] отрогахсегидилья — лесной музыкальный цветок.
32
Сегидилья— испанский народный танец.
33
РуэдаСальвадор (1857–1933) — испанский художник, яркий колорист.
34
Пинд— горный хребет в западной Греции, одна из вершин которого принадлежала Аполлону и музам.
Симфония серых тонов
Перевод Инны Тяняновой
Солнце стеклянное тускло и сонно,словно больное, вползает в зенит;ветер морской отдыхает на тенимягкой и легкой, как черный батист.Волны вздымают свинцовое чрево,стонут у мола и шепчутся с ним.Старый моряк, примостившись на тросе,трубкой дымит, вспоминая с тоскоюберег далекий туманной страны.Волку морскому лицо обжигалисолнца бразильского алые лучи;под завыванья тайфунов Китаяпил он из фляги спасительный джин.К запаху моря, селитры и йоданос его сизый давно уж привык,грудь великана — под блузой матросской,чуб непокорный ветрами завит.В облаке буром табачного дымавидит он берег туманной страны:вечером знойным под парусом белымв море тогда уходил его бриг…Полдень тропический. Волку морскомудремлется. Дали туман затопил.Кажется, что горизонт растушевансерою тушью до самых границ.Полдень тропический. Где-то цикадастарческой хриплой гитарой бренчит,ну а кузнечик на маленькой скрипкевсе не настроит трескучей струны.
С изреченьем библейским иль стихом Уолт Уитменаведь нетрудно проникнуть к тебе, зверолов [36] ?!Современный и дикий, простейший и сложный,ты — чуть-чуть Вашингтон, но скорее — Немврод.США, вот в грядущемзахватчик прямойпростодушной Америки нашей, туземной по крови,но испанской в душе, чья надежда — Христос.Превосходный и сильный образец своей расы,ты культурен, с Толстым ты вступаешь в спор.Объезжая коней или тигров в лесах убивая,Александр ты и Навуходоносор.(Ты — профессор энергии,по мненью глупцов.)Ты прогресс выдаешь за болезнь вроде тифа,нашу жизнь за пожар выдаешь,уверяешь, что, пули свои рассылая,ты готовишь грядущее.Ложь!Соединенные Штаты обширны, могучи.Стоит им содрогнуться, глубокая дрожьпозвонки необъятные Анд сотрясает;стоит крикнуть — и львиный послышится рев.И Гюго сказал Гранту [37] : «Созвездья все ваши!..»(Аргентинское солнце чуть светит сквозь ночьда чилийская всходит звезда…) Вы богаты,Геркулеса с Маммоной вы чтите равно,и твой факел в руках изваянья Свободыпуть нетрудных побед освещает, Нью-Йорк!Но Америка наша, где было немало поэтовс отдаленных времен, когда жил Нетцауалькойотль [38] ,та, что след сохранила ступни великого Вакхаи всю азбуку Пана когда-то прошла целиком,совещалась со звездами, знала в веках Атлантиду, —это имя донес нам, как дальнее эхо, Платон, [39] —та Америка с давних столетий живет неизменносветом, пламенем, жаром любви, ароматом лесов —Америка Инки [40] , великого Моктесумы,Христофора Колумба душистый цветок,Америка Испанская, Америка Католичества,Америка, где благородный сказал Гватемок [41] :«Не на розах лежу я»; Америка, что и нынеураганами дышит и любовью живет,грезит, любит, о солнца любимая дочь.Берегитесь Испанской Америки нашей — недаром на волебродит множество львят, порожденных Испании львом.Надо было бы, Рузвельт, по милости господа богазвероловом быть лучшим тебе, да и лучшим стрелком,чтобы нас удержать в ваших лапах железных.Правда, вам все подвластно, но все ж не подвластен вам бог!
35
РузвельтТеодор — президент США (1901–1909), вдохновитель агрессивной политики «большой дубинки» в отношении Латинской Америки. В годы его президентства США захватили зону Панамского канала и оккупировали Никарагуа.
36
Зверолов— Т. Рузвельт, выдавая себя за «сильного человека», всячески рекламировал свои охотничьи «подвиги».
37
ГрантУлисс (1822–1895) — президент США, главнокомандующий войсками северян в Гражданской войне 1861–1865 гг.
38
Нетцауалькойотль— поэт, глава государства атцеков в XV в.; законодатель и покровитель искусств и наук.
39
…Атлантиду, // это имя донес нам… Платон…— Первые упоминания об Атлантиде содержались в «Диалогах» древнегреческого философа Платона.
40
Инка— верховный правитель государства Инков завоеванного в XVI в. испанскими конкистадорами. Моктесума— глава государства ацтеков с 1440 по 1469 г. Значительно расширил пределы государства, построил акведук Чапультапек.
41
Гватемок(Куаутемок) — вождь инков, которого испанские завоеватели пытали, положив на раскаленные угли. В ответ на жалобы одного из пытаемых индейцев он сказал: «И я лежу не на розах».
Триумфальный марш
Перевод О. Савича
Вот шествие близко!Вот шествие близко! Вот громкие трубы играют.На шпаге горит отраженье небесного диска;сияя железом и золотом, воины мерно шагают.Под арку, где Марс и Минерва белеют, вступил авангард легиона,под арку побед, где богини Молвы призывают поэтови веют торжественной славой знамена,подъятые к небу руками героев-атлетов.Оружие всадников статных гремит и звенит невозбранно;со злостью грызут удила лошадиные зубы;копыта и громки и грубы;литавры чеканноразмерили мерой воинственной шаг этот медный.Так воины с доблестью браннойпроходят под аркой победной!Вот громкие трубы опять над землею запели;и чистым звучаньеми жарким дыханьем,как гром золотой, над собраньемдержавных знамен зазвенели их трели.Поют они бой и рожденье отваги,обиды рожденье;султаны на касках, и копья, и шпаги,и кровь, что в столетиях поле сраженьяпрославит;псов грозного мщенья, —их смерть вдохновляет, война ими правит.Певучим стал воздух.Ты слышишь полет исполинов?Вот слава сама показалась:с птенцами расставшись в заоблачных гнездах,огромные крылья по ветру раскинув,вот кондоры мчатся. Победа примчалась!А шествие длится.Героев ребенку, старик называет,а кудри ребенка — пшеница,ее горностай седины старика обрамляет.Красавицы держат венки, как заздравные чаши,и розовы лица под портиком каждым, и зыбкойвстречает улыбкойхрабрейшего воина та, что всех краше.О, слава тому, кто принес чужеземное знамя,и раненым слава, и родины истымсынам, что на поле сраженья убиты врагами!Тут место горнистам!Великие шпаги времен достославныхприветствуют новых героев, венцы и победные лавры:штыки гренадеров, медведям по ярости равных,и копья уланов, летевших на бой, как кентавры.Идут победители бедствий,и воздух дрожит от приветствий…И эти старинные шпаги,и дыры на старых знаменах —былой воплощенье отваги;и солнце, над новой победой поднявшее алые стяги;героя, ведущего юных героев, в бою закаленных,и всех, кто вступил под знамена родимого краяс оружьем в руке и в кольчуге из стали, на тело надетой,жару раскаленного летаи снег и морозы зимы презирая;кто, смерти печальнойв лицо наглядевшись, бессмертья от родины ждет, —приветствуют голосом бронзы военные трубы, зовут в триумфальныйпоход!
Лебеди
«Всего лишь на миг, о лебедь, твой крик я услышу рядом…»
Перевод К. Азадовского
Всего лишь на миг, о лебедь, твой крик я услышу рядом,и страсть твоих крыльев белых, которые Леда знала,солью с моей страстью зрелой, сорвав с мечты покрывала,и пусть Диоскуров славу [42] твой крик возвестит дриадам.В осеннюю ночь, о лебедь, пройдя опустевшим садом,где вновь утешенья звуки из флейты сочатся вяло,я жадно остаток хмеля достану со дна бокала,на миг свою грусть и робость отбросив под листопадом.Верни мне, о лебедь, крылья всего на одно мгновенье,чтоб нежное сердце птицы, где мечется кровь живая,в моем застучало сердце, усилив его биенье.Любовь вдохновенно сплавит трепет и упоенье,и, слыша, как крик твой льется, алмазный родник скрываяна миг замолкает, вздрогнув, великий Пан в отдаленье.
42
…пусть Диоскуров славу…— Диоскурами («сыновьями Зевса») звали близнецов Кастора и Полидевка, рожденных Ледой от Зевса (греч. миф.).
Зачем киваешь, о лебедь, белою головоютому, кто тих я задумчив бредет по крутым берегам?Зачем в глубоком молчанье царишь над плененной водою?Тебя не затмить белизною бледным озерных цветам…Тебя теперь прославляю, как звонкой латыньюпрославил тебя знаменитый Публий Овидий Назон.Поют соловьи как прежде под лучезарной синью,и песня одна и та же у разных стран и времен.Но вы мой язык поймете, со всей его страстной силой.Вы, может быть, Гарсиласо [44] видали хотя бы раз…Я сын далекой Америки, я внук Испания милой…Кеведо [45] в Аранхуэсе песни слагал для вас.Раскиньте, лебеди, крылья прохладными веерами,своей белизною чистой порадуйте наш взгляд,пусть ветерок колышется над нашими головами,и грустные черные мысли пусть от нас отлетят.Печальные сны навеяли северные туманы,и в наших садах увяли розы славы былой,все наши мечты рассеялись, остались одни обманы,и бродит душа, как нищая, с протянутой рукой.Со злыми орлами хищными пророчат нам бой кровавый,и на запястье снова охотничий сокол сидит…Но где же былая доблесть, блеск нашей старой славы?Где все Альфонсо и Нуньесы [46] , где наш воитель Сид?Нам не хватает величья, нам не хватает дыханья…Чего же искать поэтам? Ваших озер тишины.Вместо старинных лавров — розы благоуханье,вместо победной славы — сладостный плеск волны.Испанская Америка и вся Испания с неюнедвижно стоят на востоке тайных судеб своих;вопросительным знаком лебединой шеия вопрошаю сфинкса о будущих днях роковых.Иль нас отдадут свирепым варварам на мученье?Заставят нас — миллионы — учить английскую речь?Иль будем платить слезами за жалкое наше терпенье?Иль нету рыцарей храбрых, чтоб нашу честь оберечь?Вы были верны поэтам, вы были тоской убиты,слушайте, лебеди, крик мой, слушайте мой гнев…Диких коней Америки, я слышу, стучат копыта,и тяжко хрипит, задыхаясь, умирающий лев.…И черный лебедь ответил: «Ночь — предвестница света».И отозвался белый: «Заря бессмертна, зарябессмертна!» О милые земли, горячим лучом согреты,Пандора хранит надежду на дне своего ларя!
43
Хуан Рамон Хименес(1881–1958) — известный испанский поэт-лирик.
44
Гарсиласоде ла Вега (1501 1536) — классик испанской поэзии
45
Кеведо-и-Вильегас Франсиско (1580–1645) — знаменитый испанский поэт и писатель-сатирик, одно время был близок ко двору короля Филиппа IV, находившемуся в Аранхуэсе.
46
Альфонсои Нуньесы —Альфонсо — имя нескольких испанских королей. Нуньес — вероятно, Васко Нуньес де Бальбоа — испанский конкистадор, первым достигший берега Тихого океана (1513).
Осенняя песня весной
Перевод Инны Тыняновой
Молодость, полная сладостных грез,твои дни без возврата бегут!То хочется плакать, и нет слез,то слезы невольно текут…Такой же, как многие души на свете,душа моя путь прошла:сперва я девочку нежную встретилв мире мрака и зла.Был словно солнце взгляд ее чистый,губы в улыбке цвели,ночь оплела темнотою душистойкосы ее до земли.Бывало, взглянуть на нее не смею…Окутали грезы моиИродиаду и Саломеюв горностаевый плащ любви.Молодость, полная сладостных грез,твои дни без возврата бегут!То хочется плакать, и нет слез,то слезы невольно текут…Потом у другой я нашел утешенье,во взгляде других глаз,такое забвенье, такое смиреньевстретил я в первый раз…Но пламя таилось под кротостью нежной,мечты и надежды губя;и даже в тунике твоей белоснежнойузнал я, вакханка, тебя!Мечту мою детскую ты укачала,навеяла странные сны…С какой беспощадностью ты обрывалацветы моей первой весны!Молодость, полная сладостных грез,твои дни без возврата пройдут!То хочется плакать, и нет слез,то слезы невольно текут…Я помню другую: неистовой, грубойона в своей страсти былаи верно б мне в сердце вонзила зубы,если бы только могла.Вся у любви в беспредельной власти,не зная иного пути,хотела она в поцелуях и страстик вечности ключ найти.И в жизни плотской и бесполезнойискала райского сна,забыв, что скоро в вечную безднуканут и плоть и весна…Молодость, полная сладостных грез,твои дни без возврата бегут,то хочется плакать, и нет слез,то слезы невольно текут…А те, иные, во многих странах,у дальних чужих берегов, —лишь рой незримый мечтаний странных,лишь темы моих стихов.Я в мире царевну искал напрасно,ее бесполезно искать.Жизнь беспощадна, горька и бесстрастна,и некого мне воспевать!Но я ведь уже и не жду пощады,я только любви еще ждуи к белым розам цветущего садас седой головой подойду…Молодость» полная сладостных грез,твои дни бее возврата бегут,то хочется плакать, и нет слез,то слезы невольно текут…Но гори златые взойдут!
О, если горький сфинкс…
Перевод М. Квятковской
О, если горький сфинкс твоей душипривлек твой взор — не жди себе спасенья!Пытать богов о тайном не спеши:их только два — Незнанье и Забвенье.И то, что ветру шелестит листва,что зверь невольно воплотит в движенье,мы облекаем в мысли и слова.Различна только форма выраженья.
Я отыскал ее на берегу морском;она из золота, покрыта жемчугами;Европа влажными брала ее руками,плывя наедине с божественным быком.Я с силой дунул в щель, и, словно дальний гром,раскат морской трубы возник над берегами,в полился рассказ, не меркнущий веками,пропитанный насквозь морями и песком.Светилам по душе пришлась мечта Язона,и ветры горькие ветрил вздували лонона Арго-корабле; вдыхая ту же соль,я слышу голос бурь, и ропщущие волны,и незнакомый звон, в ветер, тайны полный…(Живого сердца стук, живого сердца боль.)
47
Антонио Мачадо(1875–1939) — испанский поэт. Р. Дарио познакомился с ним в Париже в 1902 г. и затем поддерживал дружеские отношения.
Любить всегда, любить всем существом,любить любовью, небом и землею,ночною тенью, солнечным теплом,любить всей мыслью, всей душою.Когда же станет дальше бесполезнымтяжелый путь но жизни крутизне —любить зажженную любовью бездну,сгореть самим в горящем в нас огне!