Поэзия Марины Цветаевой. Лингвистический аспект
Шрифт:
Примеры с корнем — гор- // — жар- подтверждают это наблюдение:
Гора горевала (а горы глиной Горькой горюют в часы разлук) (С., 368); Горячие от горечи и нег (С., 51); Мне и доныне Хочется грызть Жаркой рябины Горькую кисть (С., 63).Горение — самый известный традиционный символ интенсивной жизни, страсти, вдохновения — символ, уходящий корнями
В контекстах строки и строфы пояснительные средства этимологического анализа минимальны, но действенны. Цветаева показывает семантическую связь между понятиями, обозначаемыми этимологически родственными словами, либо употреблением предлогов логической связи (Горячие от горечи и нег — С., 51), либо включением родственных слов в тавтологическое сочетание (Мне других дружков — не надо — И., 353), либо расчленением одного из родственных слов на слоги, что создает эффект вслушивания или вчитывания в слово, способствуя преодолению автоматизма в восприятии (Заревом в лоб — ржа, // Ры — жая воз — жа! — С., 361) либо знаками препинания, указывающими на логическую связь понятий, — двоеточием или тире:
Кастальскому току, Взаимность, заторов не ставь! Заочность: за оком Лежащая, вящая явь (С., 257); «Любовь — это значит лук Натянутый — лук: разлука» (С., 379); По-медвежьи — радушен, По-оленьи — рогат. Из которого души Во все очи глядят — Во все окна! (С., 330 — о доме); Сомущены — в сумятице Глазки, обычно в маслице (И., 522).О. Г. Ревзина показывает, что при подобных синтаксических отношениях частей высказывания двоеточие представляет собой настолько сильное средство отождествления, что оно «не только фиксирует данное смысловое отношение в тех случаях, когда оно объективно представлено в составляющих А и В, но и приписывает эту семантическую связь таким А и В, которые без двоеточия этой связи не имели бы» (Ревзина 1981в, 74). Об эмоциональной и смысловой выразительности знака тире сама М. Цветаева писала и в прозе, и в стихах. Приведем одно ее стихотворное высказывание:
Как на знак тире — Что на тайный знак Брови вздрагивают — Заподазриваешь? (С., 284–285).В некоторых случаях М. Цветаева восстанавливает забытую этимологическую связь слов не логической мотивировкой внутренней формы слова, как в предыдущих примерах, а только показом их семантической связи, восходящей к смысловому тождеству корней. Так, этимологически родственные антонимы начало и конец обнаруживают общий семантический компонент 'граница, предел' в конструкции хиазма:
Научил не хранить кольца, — С кем бы Жизнь меня ни венчала! Начинать наугад с конца И кончать еще до начала (С., 45).Сильным средством восстановления этимологической связи слов является и помещение их в ряд, состоящий более чем из двух элементов, т. е. в цепочку родственных слов или в словообразовательно-этимологическое гнездо:
Древа вещаяСтолкновение слова с отвлеченным значением, старославянского по происхождению, со словом русским, имеющим конкретное значение, обусловливает сильную мотивировку абстрактного понятия конкретно-образным в контексте со словами узы, узел, союз, а также в следующих контекстах:
Что вы сделали с первым равенством Вещи — всюду, в любой среде — Равной ровно самой себе (С., 403); Вкрадчивостию волос: В гладь и в лоск Оторопию продольной — Синь полунощную, масть Воронову. — Вгладь и всласть Оторопи вдоль — ладонью (С., 195); Деревья с пугливым наклоном (…) Мечтателя — перед богатым — Наклоном. А может — отвратом От улицы: всех и всего там — Курчавых голов отворотом? (С., 323); Не в пуху — в пере Лебедином — брак! Браки розные есть, разные есть! (С., 284); Рано еще для льдов Потусторонних стран! (С., 249).Мотивировка абстрактного конкретным приводит к тому, что конкретная лексика (русизмы) уравнивается с абстрактной (славянизмами) в способности обозначать высокие понятия. При этом утверждается способность конкретно-чувственной лексики обозначать эти понятия более точно по сравнению с абстрактной, и, таким образом, повышается семантический ранг конкретно-чувственных слов, способных к созданию образа, метафоры и символа.
Этимологическая регенерация может осуществляться не только при повторении родственных корней в контекстуально сближаемых словах, но и в том случае, когда дается ряд этимологически неродственных слов, но исконно синонимичных:
Завораживающая! Крест — Накрест складывающая руки! Разочарование! Не крест Ты — а страсть, как смерть и как разлука. Развораживающий настой, Сладость обморочного оплыва (С., 185).Синонимия корней — ворог- // — вораж-, -чар-, -морок- // морач- с общим значением колдовства вызывает пристальное внимание к каждому корню, тем самым актуализируя именно его в выделенных словах. Антонимия приставок за– раз- (завораживающая — разочарование, развораживающий) и повтор приставки раз-(разочарование — развораживающий) усиливают членимость слов с этими приставками. Если обычно в случаях восстановления внутренней формы слов в контексте дается этимологическое гнездо слов, то здесь представлено как бы семантическое гнездо, тоже, как оказывается, способное восстановить внутреннюю форму слов благодаря вниманию к их семантике.