Погружение
Шрифт:
Автодороги сюда нет, все грунтовки – исключительно местного значения. А вот зимник имеется, аж до самого Красноярска.
Чем ближе подходил караван, тем страшней становился столб дыма.
Щёлкнула рация.
– «Самоед», забирай левей! Сдаётся мне, что эта гадость ядовита. Ветер поднимется и накроет нас, как евражку тазом – все поляжем.
– Принял.
Не хватало ещё под химатаку попасть!
В бинокль было видно, что машин и людей на обрезе высокого склона с высоченным лесом наверху нет. Готовых к работе моторок вроде тоже, один хлам… Две «илимки», с виду исправные, но без моторов. Выкрашенный зелёной краской дебаркадер, использующийся для посадки-высадки пассажиров, выглядел безжизненным. Я подвёл катер к нему и остановился в полусотне метров, чуть подрабатывая двигателем, чтобы не сносило течением.
Пш-ш…
– «Ангар», я встал, хочу немного послушать.
– Понял тебя. Тогда я тоже.
Как же неудобно! Только выйдешь из рубки на палубу, катер тут же начинает медленно разворачивать.
Бум!
Сильный хлопок разорвал воздух, и над кручей небольшим грибовидным облачком поднялась очередная порция дыма, на этот раз серого. Я посмотрел в сторону «Провокатора». Шкипер, выйдя на крыло, поднял бинокль и всматривается в какую-то приметную лишь ему точку на берегу.
– Фёдорыч, что-нибудь наблюдаешь?
Бум!
– Вот сучье логово с гангреной… Похоже, на северной окраине горит! Лёша, я тебя как отец родной прошу, смотай свою удаль в рулон да сваливай-ка ты оттуда!
– Ещё пару минут, и ухожу.
Интересно бы узнать, не стоял ли тут армейский гарнизон? Большая РЛС построена под Енисейском, а здесь? Всё-таки стратегический аэродром, наши могли и боевую авиацию на дежурство поставить.
Вдруг наверху что-то застрекотало, и вдалеке на гребень откоса выскочил мотоцикл с пустой коляской. Человек в танковом шлемаке явно заметил и меня, и плавмагазин, но никаких действий к установлению контакта не предпринял. Дыр-дыр-дыр… Мотоциклетный мотор опять взревел, выбросив в воздух облако удушливого дыма; смешно подпрыгивая на колдобинах, мотоцикл, постепенно приближаясь, резво помчался вдоль тропинки.
Почти надо мной «танкист» резко, с разворотом, остановил машину, что-то яростно выкрикнул пару раз и, быстро спрыгнув на землю, неожиданно вытянул правую руку вперёд – до меня донеслись хлопки пистолетных или револьверных выстрелов. Ничего себе, какие тут дискотеки!
Выпалив три раза, мужик показал из травы голову в шлемофоне, обернулся, гаркнул и опять начал стрелять. В ответ из-за стволов деревьев по нему бабахнул гладкий ствол! Ещё раз! И ещё!
Я невольно пригнулся.
Пш-ш…
– Ты слепой?! – возмутился динамик голосом Петлякова. – По тебе стреляют!
Так, пора в рубку!
– «Самоед», срочно уходи!
Ровно это я и собирался сделать.
– «Ангар», отхожу!
– Набирай ход, не теряй время, оболтус!
А тут весело! Бесполезно гадать, кто с кем бьётся, но одно ясно: в некогда спокойном и тихом Бору идёт самая настоящая войнушка. Недаром мы с дедом предполагали, что неудавшиеся отжиматели плавсредств заявились к нашим пенатам из Бора.
Стороны тем временем наращивали силы: из леса палили уже четыре разномастных ствола, к мотоциклисту тоже поспела кавалерия, два мужика из-за угла сарайки начали постреливать по стене деревьев. Ну вас к чертям собачьим, вмешиваться не собираюсь. Согласно принятой на будущее идеологии поведения, нам не стоит соваться в чужие дела, разбираться, кто прав, кто виноват, и лишний раз с кем-либо конфликтовать. Только вот получится ли эту установку соблюдать?
Водомёт возбуждёно заревел, корма просела, – катер резко набирал скорость, одновременно входя в крутой разворот, и пошёл вдогон судну-флагману.
Покеда, хлопчики! Хоть перестреляйте друг друга! Так даже лучше – соседям будет спокойней.
Знаете, что я понял? Чем больше будет впереди осколков цивилизации, чем ближе к крупным посёлкам и городам мы окажемся, тем беспокойней станет наша жизнь… Пасторальные картинки скоро закончатся, настанет время мрачных пейзажей, нарисованных Большим Белым Песцом. Лично.
…Примерно через час караван вошёл в Осиновские щеки, многие считают, что это самый живописный район в нижнем течении Енисея. Высокие берега образуют гранитный коридор высотой в сто пятьдесят метров. А вскоре показались два легендарных островка – Кораблик и Барочка. Больший из них, высотой в полсотни метров, с одинокой сосной на вершине, при развитой фантазии можно принять за корабль, он так и называется – Кораблик. Налево от Барочки высится большой каменный остров Монастырский, поросший высокими деревьями. Дашка рассказывала, что в старину сюда отправляли в ссылку беглых монахов Спасского монастыря.
Чертовски красиво!
Я даже пожалел, что время ещё раннее и мы не можем причалить, чтобы остаться здесь на ночь. Сообщил об этом по рации Геннадию Фёдоровичу и получил жёсткий отлуп: оказывается, каменные острова в русле, несмотря на столь ласковые названия, для судоводителей представляют серьезную опасность. На маленьких моторных лодках можно пройти между ними, но другим приближаться не рекомендуется, здесь очень быстрое течение, суда может снести на мель или разбить о скалы. Порой даже мощные тягачи не могут справиться с мощью Енисея, и от мастерства, внимательности и умения шкипера зависит очень многое.
Осиновские пороги прошли нормально. ГЛОНАСС заработал, плавмагазин шёл по треку, но я всё равно встал впереди и сканировал эхолотом глубины. Перенервничал, конечно, и не за себя, а за «Провокатор». Хуже то, что сил для качественного управления судном буквально не оставалось.
Пш-ш…
– Алексей, ты как насчёт обеда? – поинтересовалась Элеонора Викторовна.
Я искренне удивился.
– Какой ещё обед, вроде договорились же, что будет ужин, когда место для стоянки найдём?
– Ну, не знаю. Я приготовила, никто, смотрю, не отказывается. Тефтели в сметанной подливке, картошечка жареная. И борщ.
М-мм… Никакой дисциплины.
– Элеонора Викторовна, пригласите капитана.
– Почему упрямимся, мичман? – через несколько секунд поинтересовался уже чавкающий Петляков. – Давай, подходи, хоть поешь в человеческих условиях.
– Вот что, Фёдорович… Мне это не нравится. То и дело останавливаемся! Всё это скажется на средней скорости, фигу мы так куда-то дойдём!
– Не боись, куда-нибудь да дойдём, – философски уверил меня шкипер.
– И вообще, давай делиться кадрами! Не могу в одиночку, тяжело. Ни в туалет сходить, ни чаю попить.