Поиграем с Лайм

Бриллиантовая Рафаэлка

И определился со своим будущим.

Но не успел старик окончательно уйти бездну воспоминаний, как лошадь уже успела проехать пару кварталов, утонув в зеленом море уже почти по самую шею. Какие-то жалкие пара сантиметров, и бурные волны зеленой жижи поглотят повозку, а вместе с ней и старика.

В голове роили тысячи, миллионы мыслей, сердце ушло в такие места его тела, о наличии которых он никогда не подозревал, и страх плотно обволок его своими холодными цепями.

Одно мгновение, и все закончится.

Одно мгновение, и легендарный удовлетворитель уйдет в небытие. Старый. Никчемный. Impotento.

Чему

суждено случиться — того не миновать даже сильнейшим из людей.

Кобыла с яростным фырканьем нырнула в зовущую ее пучину, и зеленая волна смыла старика с повозки, закрутила в бешеном водовороте и повлекла на дно.

Сотни голосов оказались у него в голове. Десятки женских стонов, что многие десятки лет ласкали его слух, теперь ублажали его мозг. Нежные касания, мощные рывки, чувственные поцелуи и яростные удары плетью — миллиарды гигават чистой энергии любви и наслаждения влились в тело и душу старика, и тот оказался… дома. На него накатило такое умиротворение, какое он не чувствовал даже в объятьях вдовы короля фей. Старик оказался в том месте, из которого пришел, и куда тщетно стремился все эти долгие годы — в истинную, всепоглощающую любовь.

Нежность и боль, страсть и унижение, спокойствие и чувство собственной совершенности.

Он был всем и был со всеми.

Со своей кобылой, которая неслась навстречу могучему вороному жеребцу. С кроткими студентками в очках, отсасывающими втроем у уборщика, оказавшегося таким половым гигантом, что даже трех пар рук не хватало, чтобы обхватить его член. С настоящими боевыми пидорасами из королевской гвардии, которые жадно срывали ливреи с мускулистых торсов своих товарищей. С молодой нянькой-домработницей, которая скакала верхом на худеньком, но с сегодняшнего дня полностью совершеннолетнем тинэйджере — своем подопечном, — который не мог оторвать глаз от ее колыхающегося бюста. И с толстым алкашом халфлингом, который бомжевал на чердаке этого дома и долгие годы жил только за счет доверчивости этого самого подростка.

Он был даже с каждой бактрией и простейшим, которые сейчас делились и получали свое собственное, абсолютно не похожие ни на что, удовольствие.

Ну и, конечно, он был с Лайм, Великой и Всеобъемлющей. С той, чья воля и сексуальное желание переполняли каждую живую клеточку в этом районе столицы самого дивного королевства на свете. С той, что разрасталась с каждой секундой, с каждым рывком застенчивого парнишки, с каждым поцелуем холодной стервы. Она была повсюду и была этим самым всем. Давала жизнь и дарила удовольствие. Себе и окружающим.

А еще мир и спокойствие.

Тревоги и страхи прошлой жизни ушли.

Старик блаженно улыбнулся. Расслабился, отдался потоку зеленого моря. И просто стал наслаждаться.

Но не смог. Еще секунда, две — и он начал буквально сходить с ума. Его профессиональная гордость натянула нервные струны до предела. Вокруг, то тут то там, это море совокупляющих людей делало все… не так! Неправильно! Тут парень перестал чувствовать партнершу, все пихая и пихая своей член в вагину девушки без какой-либо системы или порядка, чуть ли не наугад и бессистемно, будто только самого факта траха и достаточно. А тут эльфийка засунула пальчик орку в попку, но так и не смогла найти простату. А вот другая неумеха сразу постаралась

заглотить толстый член, но только поперхнулась и случайно укусила за головку.

Нет. Профессионал не мог допустить такого. Ведь они были частью его, а он частью их.

И поэтому он решил взять дело в свои руки.

Десятки лет опыта. Сотни, тысячи удовлетворенных женщин. Десятки удовлетворенных мужчин, считающих себя женщинами и боевыми вертолетами. Даже разумные камни и говорящий огонь — старик никогда не сдавался перед трудностями, не отступал, пока не дарил полный спектр наслаждения.

И теперь он точно отступит.

Раскинув руки в стороны, подставив тело под теплый поток Лайм, старик раскинул свои ментальные щупальца по всему ее жидкому телу. Он ощутил каждый разум, каждую морщинку, каждую щелчку или бугорок каждого тела внутри Лайм. Он почувствовал каждый атом ее желеобразной массы.

Лайм нежно поцеловала его в морщистый лоб, благословляя на задуманное.

И старик начал.

Он влил весь свой опыт, все свои знания, дабы сделать каждый половой акт идеальным. Совершенным. Произведением искусства.

Девичье тела извивались в невероятных позах, даруя максимально приятный угол для входа, нежные или же грубые мужские руки ласкали самые чувствительные места, не промахиваясь ни на секунду. Горячая сперма вулканичекими потоками лилась на разгоряченные тела, а умелые язычки дарили необычные ощущения в местах, которые до сего момента даже не считались эрогенными.

Старик привносил гармонию и порядок в бессчетное множество умов, увеличивая жар и страсть внутри Лайм. Ее зеленая жижа перестала без разбору течь по улицам столицы. Теперь она, будто натолкнувшись на невидимую стенку стеклянного бокала, стала собираться и расти вверх, поглощая вторые, третьи этажа, крыши домов. Все, кто спасался там от наступающей Лайм, теперь тоже могли почувствовать настоящее блаженство, влиться в поток наслаждения и подарить ближнему свою любовь.

Настоящую.

Искреннюю.

Вечную.

Лайм все росла и росла вверх, обретая свою истинную форму. Каждый оргазм дарил ей опыт. Каждая эякуляция награждала Лайм новым перком. Безумная эйфория наполнила ее сверху до низу, и она все росла и росла, вверх, к солнцу, чтобы поглощать еще больше домов, дарить свою доброту и любовь каждому живому существу. Люди из других районов в тыкали пальцами в растущий прямо у них на глазах зеленый желейный куб и в панике собирали вещи. Они не понимали Лайм. Они не были ее частью. Они ее боялись.

А в центре куба висел старик, ставший дирижером великолепного оркестра. Стоны, вздохи, крики, пошлые выражения, шлепки и несдерживаемые сладкие проклятия теперь не были нестройной какофонией, теперь они складывались одну огромную музыку сфер. Арию вечного.

Гимн его зеленому морю.

Один лишь Микки делал все возможное, чтобы не попасть внутрь своей боевой подруги. Он карабкался по отвесным стенам, перепрыгивал с крыши на крышу, но зеленый куб все равно каждый раз наступал ему на пятки. Неотвратимость гнала его все выше и выше, пока не загнала на самый верх этого, теперь ЕЕ, района. Вцепившись лапками в холодный метал, Микки залез на самый верх флюгера самой высокой башни, и с ужасом наблюдал за приближающейся стеной зеленого желе.