Поиски стиля
Шрифт:
– Теперь походишь.
– А ты что, думаешь… сляжешь?
– Уже слег. – Он повернулся, и лицо его исказилось от боли. Мальва вскочила.
– Что сделать?.. Гусев, что?..
– Грелку… – прошептал он. – В ванной комнате.
Она нашла электрогрелку и включила ее в розетку над тахтой.
Гусев пощелкал переключателем.
– Беспризорник, – тихо сказала Мальва и провела рукой по его небритой щеке. Он ткнулся губами в запястье.
– Все бы ничего, – сказал он, – за ребят обидно.
– Не думай об этом.
– Как не думать… До смотра два месяца. Я уж думаю: может быть, здесь?..
– Кончай, Гусев! Это исключено. Ты же будешь скакать, орать. А тебе надо спокойно отлежаться.
– Тепло на улице?
– Тепло. Градусов восемнадцать.
– Затянулась осень… А в Москве, передавали, уже снежные заносы, мороз. Налей воды.
Мальва налила полный стакан. Гусев, покряхтывая и чертыхаясь, сел в постели и жадно стал пить. Она смотрела, как у него ходит кадык. Ей тоже захотелось минеральной, но она только сглотнула: у больного лекарство не отбирают.
– Гусев, милый, тебе же лечиться надо, – сказала Мальва.
– А, все равно подыхать.
– Слушай, не морочь голову! При том, что тебе дано, так плевать на свое здоровье… ты просто гад!.. – Она присела на край постели. – Гусев, почему ты не женишься?
– А кому я нужен? Ты пойдешь за меня?
– Ну, знаешь… Я уже один раз побыла замужем, с меня покуда довольно. И вообще у нас, Гусев, студийные отношения. По-моему, тебе надо жену вовсе не из студии. Простую добрую бабу, чтобы ждала тебя с пирогами.
– Степаниду?
– Ну, не трепись! Кстати, где она?
– Уехала.
– Куда?
– Куда теперь уборщицы ездят? В санаторий.
Он снова зажмурился и замолчал. Она пересела поближе, положила руку ему на плечо.
– Гусев, миленький, худо?
Мальва молча страдала, пока он не справился с болью.
– Ну, что у тебя?.. Как институт? – спросил Гусев.
– Да ладно, к чему сейчас об этом.
– Свари себе кофе.
– Не хочется. Дома пила. – Она вернулась в кресло.
– Тогда расскажи, как на работе.
Мальва помолчала, как бы настраиваясь на волну своих главных переживаний, и вдруг улыбнулась.
– Ты понимаешь, Рудька, они такие доверчивые, такие лапочки, им что ни скажешь, они глазами – хлоп-хлоп! Иногда думаю: господи, да зачем же за такое удовольствие еще и деньги платят?
– Денег-то много?
– Немало. Шестьдесят рублей.
– Ну, это не деньги, а слезы.
– Если бы ты выбрал время…
– Ну что ж, зайду, когда скажешь.
– Только не сейчас, мы еще кое-что наработаем.
– Что ставишь-то?
– «Карлсона».
– Выключи грелку, кажется, хватит.
И когда она потянулась через него к розетке, он вдруг обнял ее и потянул к себе. Мальва напряглась, растерянно улыбнулась:
– Мой принц?..
Гусев, как водилось у них в студии, поддержал игру, ответив тем, что они сейчас репетировали:
– Сударыня, могу я прилечь к вам на колени?
Она попыталась освободиться.
– Н-нет, мой принц…
– Я хочу сказать: положить голову к вам на колени?
И поскольку Мальва молчала, Гусев шепнул:
– Реплика, реплика!..
– Да, мой принц, – вздохнула Мальва, расслабляясь.
– Вы думаете, у меня были грубые мысли?
– Я ничего не думаю, мой принц.
– Прекрасная мысль – лежать между девичьих ног.
– Может, не надо, Гусев? – попросила она. – Это слишком близко к тексту. Неужели я интересую тебя как женщина?
– Полежи со мною, – сказал он, – мне так легче.
В голосе его было что-то смиренное, и она его пожалела.
– Что, мой принц? – спросила она потом, когда он курил и посмеивался, а она лежала рядом с ним.
– Ничего.
– Вам весело, мой принц?
– Кому? Мне?.. О господи, я попросту скоморох, – сказал Гусев.
Она вздохнула:
– Ну, вот и порепетировали…
Они закурили. Он сказал:
– Строго говоря, я не должен был назначать тебя на Офелию.
– Почему?
– Какая-то ты недоразвитая.
– В каком смысле?
– Чувственно зажатая.
– А… да, – поняла Мальва и покраснела. – С этим плохо. – Упреки подобного рода она слышала и от бывшего мужа.
– А боль, как ни странно, ушла.
– Гусев, – сказала она, – на таком лечении ты долго не протянешь.
– Ну, придумай что-нибудь радикальнее.
– Санаторий, к примеру.
– Это для Степаниды. Есть, говорят, одно лекарство, германское, что ли, но поди достань.
– Как называется?
– Называется? Сейчас… – Гусев задумался. – Орниеналин.
Мальва встала, открыла портфель и достала потрепанную записную книжку.
– Скажи-ка еще раз.
– Ну вот, задергалась. Думаешь, это легко?.. Слушай, не надо, я пошутил.
– Не твоя забота! Город у нас портовый. Лежи, болезный, мне пора. До вечера. Днем забежать тебя покормить?
– Еще чего!
Мальва причесалась у старинного зеркала в золоченой раме и помахала ему оттуда рукой.
У нее еще оставалось полчаса до работы, и по пути она зашла в «Гном». Пани Марина недавно открылась, и посетителей было мало.