Пока не погаснут звезды
Шрифт:
Моя голова пылает в огне желания и еще не угасшего психологического возбуждения. Я отвечаю также неистово. В эту минуту исчезают вопросы, которые я хотела задать, тают мысли и осторожность, остается лишь мой победитель, я и желание его придушить, но, кажется, это сейчас не имеет никакого отношения к пережитому страху.
– Нужно убираться отсюда, - глухо произносит Егор, отстраняясь.
– Да, - я задыхаюсь, с неохотой возвращаясь на свое место. – Нужно.
Но долетели мы только до той полосы зелени. Стоило выбраться за город, где воздушная трасса оказалась почти пустой, флайдер набрал скорость. Егор немного расслабился, но продолжал сдерживать желание ускориться еще больше. Думаю, тому причиной была я. Когда я сидела рядом, Брато никогда не рисковал. Впрочем, как он водил без меня, мне сказать сложно, но, наверное, чувствовал себя свободней.
– Тебе еще нельзя домой, - говорит Егор, и я снова с ним соглашаюсь.
Всю дорогу я смотрю на него и не могу отвести глаз. Любуюсь, наслаждаюсь, горжусь и злюсь. Это такой гремучий коктейль, что когда флайдер затихает под сенью спящих деревьев, я сама накидываюсь на своего Ястреба, терзая его хаотичными поцелуями, дерганными движениями расстегиваю его штаны, и отдаюсь прямо в салоне. Ни я, ни Егор не успеваем избавиться от одежды. Он задирает мне юбку и отодвигает в сторону тонкую полоску трусиков, и я направляю его затвердевшую плоть. Всего несколько резких движений его бедер, и мы срываемся в пропасть головокружительного оргазма. После ошалело смотрим друг на друга, и вдруг начинаем хохотать, почти избавляясь от напряжения, державшего после гонки.
Потом выбираемся из флайдера, чтобы остудить голову, но только вновь сцепляемся в новом поцелуе, в котором нет обычной нежности. Правда, в следующий раз наша близость более обстоятельна. И все-таки утром я найду несколько засосов на своей груди. Но только счастливо улыбнусь, глядя на эти следы ночной необузданной страсти моего мужчины. Однако это случится только завтра, а сегодня, когда кровь немного успокоилась, я прижимаюсь к груди Егора и говорю то, что хотела сказать с того момента, как на него падал подбитый аэрокарт:
– Я не хочу, чтобы ты участвовал в этом. Пожалуйста, - я поднимаю голову и пытаюсь заглянуть ему в глаза, но вижу только черный силуэт.
– Еще немного, Лисеныш, и я завяжу с гонками, честно, - отвечает Егор, зарываясь пальцами мне в волосы, снова прижимает мою голову к своей груди. – Немного осталось.
– У тебя контракт? – спрашиваю я, пытаясь понять, почему он не может всё бросить прямо сейчас.
– Контракт, - как-то невесело усмехается мой герой. – Потерпи еще немного, хорошо?
– А расторгнуть…
– Невозможно.
Я вздыхаю. Мне до крика не хочется, чтобы он вновь подвергал свои жизнь и здоровье опасности на потеху толпе, как бы здорово и захватывающе это не было.
– Только ты осторожней, ладно?
– Обещаю, - уже веселей отвечает Брато, и это немного успокаивает.
Мы замолкаем, но вскоре я вспоминаю то, что отошло на второй план, на время забывшись за иными чувствами. Теперь же, когда я более спокойна, мне вспоминаются вопрос моей няньки.
– Механик спрашивал меня о твоей невесте, - как можно более равнодушно говорю я и вновь впиваюсь в темный силуэт пытливым взглядом.
– Ты ничего ему не сказала? – Егор немного отстраняется. Он вновь напряжен.
– А что я могу сказать? Разве я знаю имя твоей невесты?
Вот теперь я начинаю ревновать. Мне так ясно представляется, как Егор вот так же обнимает кого-то еще…
– Лисеныш… - как-то сдавленно произносит Брато и вдруг начинает смеяться. Я пытаюсь вырваться, но он лишь крепче прижимает меня к себе и тащит к флайдеру.
– Идем, ты на нее полюбуешься, - всё еще посмеивается Егор и ставит меня перед машиной с той стороны, где лунный свет освещает затемненное стекло. – Смотри на нее, Ильса. И если ты ее не узнаешь, то можешь смело надавать мне пощечин.
Передо мной лишь мое отражение, больше ничего. Егор прижимает свое лицо к моей щеке:
– А вот и семейный портрет. Как тебе?
– Дурак! – восклицаю я, пытаясь сдержать улыбку. – Значит, ты говорил обо мне?
– А о ком еще? – ухмылка Брато полна добродушной иронии.
– Ты никогда не говорил…
– Правда? А мне казалось, что мы говорили об этом сто тысяч раз, - он смеется, а мне и обидно, и приятно, и сладко ноет где-то внутри от этого слова – невеста.
Немного позже, когда флайдер прячется за деревьями, недалеко от лазейки, через которую я сбегаю на наши тайные свидания, Егор провожает меня, и после тысячного поцелуя за этот вечер, я решаюсь снова заговорить о гонках:
– Быть может, ты все-таки можешь уйти уже сейчас? С этих гонок.
Он качает головой, но я не отстаю:
– Почему? Это же подпольные гонки, и если обратиться к командованию…
– У меня будут большые проблемы, Ильса, - серьезно отвечает Егор. – И не только с командованием. Просто дай мне еще немного времени. Скоро меня отпустят.
– Отпустят?
Брато вдруг резко разворачивает меня спиной к себе, быстро целует в затылок и подталкивает вперед:
– Беги, Лисеныш. Тебе пора.
– Егор…
– Спокойной ночи… невеста, - шепчет он с улыбкой, разворачивается и стремительно скрывается за деревьями, а я какое-то время смотрю ему вслед, оглушенная неожиданным словом. Отпустят… Я решаю во чтобы то ни стало добиться от Егора пояснений, затем вспоминаю о времени и спешу к дому…
Глава 15
Глава 15
– Нужно с ним связаться, - я перевернулась на бок и подперла щеку кулаком.
Следующие день и ночь Гротер провел со мной, изрядно надоев мне своей физиономией. Мне нравилось, когда он объявлялся утром, и ночью я была предоставлена самой себе. Но мой любвеобильный напарник вдруг решил ночевать в отеле, лишив меня не только одиночества, но и возможности посетить дежурного врача, услуги которого входили в стандартный перечень услуг гостиничной службы. Сказать, что я была раздражена – ничего не сказать.