Покорение Южного полюса. Гонка лидеров
Шрифт:
Более того, эти люди ещё находили в себе силы любоваться пейзажем, как обычные туристы.
Открылся прекрасный и впечатляющий вид на нашу палатку [писал Амундсен]… далеко внизу, окружённую со всех сторон глубокими расщелинами и зияющими пропастями… Суровость этого ландшафта с высоты просто неописуема. Яма на яме, расщелина на расщелине, повсюду разбросаны огромные ледяные глыбы. Здесь становится понятно, насколько могущественна природа… Не без удовлетворения мы наслаждались этим зрелищем. Крошечная тёмная точка внизу — наша палатка — посреди этого фантастического хаоса давала нам ощущение силы
Было понятно, что их труд не пропал даром.
Но сейчас они заслужили отдых. И люди, и собаки проголодались. Собаки рыскали по лагерю и по-волчьи грызли всё, что попадалось им на глаза. Светило солнце, и в палатке было обжигающе жарко, хотя воздух оставался прохладным. Все отдыхали, готовясь к последнему рывку.
Вот как описал Бьяаланд следующий день, 21 ноября 1911 года:
Вышли из области расщелин глубиной в тысячи метров, где находился наш лагерь. Восторг был неописуем, когда обошли [гору Оле Энгельстада], не зная, есть ли дальше снег и можно ли там пройти, и получили приятный сюрприз. Мы поднялись наверх, не соединяя упряжек. Конечно, было тяжело, но мы справились. Это был самый трудный день.
Одолев наиболее сложный склон, мы оказались в [месте] с волнистым рельефом и весьма скверными застругами, твёрдыми, как камень. Но уже [через 12 часов] мы достигли вершины… поставили палатку… а потом, можете не сомневаться, пеммикан с шоколадом — и по спальным мешкам; хей-хо, нелегка полярная жизнь!
Из такой беззаботной записи трудно понять, что Амундсен и его товарищи незадолго до этого совершили один из самых впечатляющих подвигов в истории полярных исследований.
Им понадобилось всего четыре дня, чтобы найти путь с Барьера на Полярное плато. Они прошли сорок четыре мили и поднялись на высоту в 10 тысяч футов [101] с целой тонной груза. Это было бы прекрасным результатом даже при передвижении по уже нанесённой на карту местности, даже по современным стандартам, то есть при использовании механических средств передвижения. Но они имели дело с абсолютно незнакомыми горами. Это всё равно что идти по неизвестному маршруту в Скалистых горах или через один из тибетских перевалов. Амундсен добился потрясающего результата.
101
За те же четыре дня Скотт прошёл пятьдесят две мили по равнине.
Не исключено, наконец, что ему просто повезло. Он пересёк Трансантарктические горы в самом узком месте. Отклонись группа на несколько миль в любую сторону — и переход был бы значительно длиннее.
Как мы теперь знаем, Амундсен совершил одну серьёзную ошибку. Он выбрал самый трудный маршрут. К востоку от этого места он нашёл бы более простой путь вверх по леднику, который сейчас носит его имя. Но масштаб местности делал её разведку почти нереальной. Даже на собаках от одного ледника до другого нужно было бы добираться несколько дней. Рельеф гор здесь настолько изломан, что с того места, где находился Амундсен, все направления казались одинаково непроходимыми. Он не мог себе позволить сдвинуться с прямого пути ни влево, ни вправо. Гарантии, что существует иной маршрут, не было. Единственной реальной альтернативой оставалось движение вперёд.
Норвежскому характеру чужды защита и выжидание. Этим людям нужно или атаковать, или убираться с дороги. Амундсен сознательно рисковал, поднимаясь на ледник Акселя Хейберга. Но ещё рискованнее было отказаться от этого плана, тем самым деморализовав своих спутников. К тому же этот ледник, для преодоления которого потребовалось непродолжительное по времени, но колоссальное по степени концентрации усилие, идеально соответствовал норвежскому темпераменту. Амундсен принял правильное решение — и превосходно справился с главным препятствием. Именно такой стиль и способ принятия решений делал его лучшим руководителем.
Без сомнения, он понимал, кому обязан всем этим. «Собаки сегодня… творили чудеса, — записал он в дневнике вечером 21 ноября, сидя в своей палатке на краю плато, — 17 миль с подъёмом на 5000 футов. Скажите теперь, что собак здесь нельзя использовать».
Но, поднявшись наверх, они вынуждены были убить часть животных. Каждый застрелил своих собак — такова была договорённость. Амундсена от этого избавили, поскольку у него не было своей упряжки. Чтобы не слышать выстрелов, он, как всегда, первым забрался в палатку и попытался приготовить ужин.
Но в этот вечер получилось быстрее, чем обычно, разжечь примус и накачать его до высокого давления. Я надеялся, что таким образом создам вокруг себя как можно больше шума и не услышу множество выстрелов, которые вот-вот прозвучат…
Это было трудно, но необходимо сделать. Мы договорились не останавливаться ни перед чем для достижения нашей цели… Раздался первый выстрел. Я не нервный человек, но, признаюсь, начал ужасно переживать. Теперь выстрел следовал за выстрелом — в тишине эти звуки были настоящим кошмаром. С каждым новым выстрелом погибал верный слуга и спутник… Праздничное настроение, которое должно было бы царить в палатке этим вечером — первым нашим вечером на плато, — так и не возникло. В воздухе висело ощущение подавленности, несчастья. Мы все искренне любили наших собак. Это место мы прозвали «Лавкой мясника».
Амундсен даже в такой ситуации оставался собой: он не занимался самообманом, не опускался до сентиментального тона и называл вещи своими именами. Он признавал, что за его собственные амбиции вынуждены были расплачиваться другие существа. Но вместе с тем он мог с уверенностью сказать, что с момента прибытия из Гренландии в Кристиансанд восемнадцать месяцев назад его «верные слуги» жили хорошо. Они ели, пили, спали, дружили, любили столько, сколько их душе было угодно. К тому же во время похода их не заставляли работать больше, чем они могли, и в конце концов пуля быстро и безболезненно прервала жизнь каждой из них.
Прошёл месяц с момента выхода из Фрамхейма. За это время Амундсен, его люди и собаки прошли 430 миль по Барьеру и поднялись в горы, сохранив хорошую физическую форму, хотя было похоже, что Вистинг перенапряг своё сердце во время восхождения.
Впервые в истории Антарктики животные оказались на Полярном плато, что стало выдающимся достижением экспедиции Амундсена.
Капризная погода напоминала им огромные декорации, меняющиеся после определённой реплики актёра. Во время подъёма она, по словам Бьяаланда, была «солнечной и летней», но испортилась сразу же, как только они достигли вершины. Впрочем, Амундсен в любом случае решил задержаться в «Лавке мясника», чтобы вся компания отъелась и отдохнула перед последним рывком к полюсу.