Покойники всегда безопасней. Дело тяжеловеса

Гарднер Эрл Стенли

Берни вздохнул:

— Ты всегда рад придумать для меня работу. Дай мне еще недельки две закончить статью. История Фей Бенсон наделала много шума. Она понравилась даже Файетту.

— Забудь на время о статье. Как ты смотришь на поездку в Париж?

— В Париж? — От неожиданности Берни даже взвизгнул. — Это называется повезло. Думаешь, Файетт разрешит мне поехать?

— Разрешит, когда прочитает мой отчет. Завтра он его получит. Ты должен проверить, чем занималась в Париже Корнелия ван Блейк, а главное, где останавливалась. Подробно узнаешь обо всем

из моего отчета Файетту. Захвати фотографию Бенсон и показывай ее во всех отелях, которые будут в моем списке.

— Ты полагаешь, в Париж ездила она?

— Это ты и должен выяснить. Постарайся также собрать сведения о Джоун Николс.

— Ты требуешь от меня слишком многого! — запротестовал Берни. — Во Франции у меня найдутся и другие дела.

— Послушай, ничтожество! — взорвался я. — Я сижу в этом проклятом городе на волоске от гибели. Меня обвиняют в двух убийствах, и полицейские охотятся за мной, как за бешеной собакой. А ты еще диктуешь условия!

В таком случае в Париж поеду я, а ты отправишься на мое место!

— Успокойся! — торопливо сказал Берни. — Будет сделано, как ты хочешь.

II

Я выбрался из тайника Бенна через запасной выход около девяти тридцати вечера. Луна на небе была закрыта тяжелыми тучами, предвещавшими близкий дождь. Кругом царила кромешная тьма, придававшая мне чувство относительной безопасности.

После долгого сидения взаперти я был рад возможности слегка размять ноги. Отчет для Файетта, в котором были подробно описаны мои приключения, занял у меня без малого четыре часа. Но я не жалел о затраченном времени. Изложение мыслей на бумаге помогло мне упорядочить свои впечатления и акцентировать внимание на главном. Теперь для меня было совершенно очевидно, что прежде всего следует выяснить причину гибели Леннокса Хартли. Если я сумею разгадать тайну его смерти, другие вопросы решатся сами собой.

Из бурных событий вчерашнего дня непонятным представлялось поведение Корнелии при встрече со мной. Мое замечание о портрете насторожило ее, взгляд на фотокарточку Фей Бенсон вызвал ничем не объяснимую неистовую реакцию. Фей позировала для Хартли. То же справедливо и в отношении Корнелии. Между этими людьми существовала связь. Но какая? Возможно, на мой вопрос сумеет ответить Ирен Джерард или, по крайней мере, навести меня на правильный след. Я подумал, что с ней следует поговорить при первой же возможности.

Не совсем понятной представлялась мне роль Гамильтона Ройса, но здесь я рассчитывал на помощь его бывшей любовницы. Ее информация могла принести неоценимую пользу.

Вход в клуб «Счастливые дни» был украшен обычной неоновой рекламой. Спустившись вниз, посетители, в основном заезжие туристы, попадали в душный и темный подвал. Я тоже спустился по лестнице и на нижней площадке был встречен швейцаром в форме, с внешностью гангстера и манерами профессионального вышибалы. Я заплатил три доллара за право считаться временным членом клуба. После этого мне разрешили войти.

В прокуренном баре за столиками сидело около двадцати человек. Половину составляли

накрашенные девицы, поджидавшие клиентов. Я подошел к стойке, чувствуя на себе их хищные взгляды. Бармен с лицом, отдаленно напоминавшим крысиную морду, приветствовал меня наклоном головы.

— Если вы ищете компанию, — сказал он, когда я заказал виски, — вам стоит только мигнуть. Любая из этих красоток бросится к вам сломя голову.

— Кто из них Лидия Форрест? — спросил я, поднося ко рту бокал. — Или сегодня она не участвует в конкурсе красоты?

Кончиком языка бармен коснулся своих тонких губ:

— Вас интересует мисс Форрест?

— Именно.

— Она ваша знакомая? — В его голосе засквозила подозрительность.

— Я знакомый ее знакомого, — спокойно ответил я. — Она в клубе?

— На вашем месте я бы забыл о ней. Ее друзьям не нравится, когда о ней спрашивают.

— Неужели? — удивился я, покачивая головой. Допив виски, я снова подвинул ему бокал. — Не буду спорить, мне это ни к чему. Зачем отнимать у других то, что тебе не принадлежит? Просто мне поручили ей кое-что передать.

Он снова наполнил бокал. Подозрительность из его взгляда пропала.

— К ней заходит много всякого сброда. Обидеть женщину им ничего не стоит. Если вам только передать…

— Говорю же, больше ничего. Как ее можно найти?

Я рассчитался за виски и дал ему доллар на чай.

— Она выступает через полчаса. Посидите здесь, мистер, и вы увидите ее на эстраде.

Я отсчитал еще пять долларов, принадлежащих Файетту, и показал их бармену;

— У меня слабые легкие. Полчаса в этом помещении, и я сыграю в ящик. Нельзя ли зайти к ней в уборную?

Он задумчиво потер мочку правого уха.

— Заходите, если вам не терпится, — сказал он наконец. — Вторая дверь от оркестра. Постарайтесь не привлекать внимания.

Доллары исчезли в его кармане, как пылинка в зеве пылесоса.

Я отошел от стойки и сел за ближайший к оркестру столик. Платиновая блондинка с лицом цвета каучуковой подошвы, пренебрегая формальностями, подошла ко мне.

— Привет, красавчик. — Не будь у нее во рту столько гнилых зубов, поэт назвал бы ее улыбку ослепительной. — Не угостишь меня виски?

Я выразил на лице глубокую скорбь;

— Сожалею, мисс, но вот-вот должна подойти моя матушка.

Презрение в ее взгляде было глубоким, как Миссисипи.

Минут через пять я поднялся на ноги и двинулся ко второй от оркестра двери. За ней начинался длинный коридор, в конце которого виднелось еще две двери. Одна из них была помечена звездочкой. За ней, по-видимому, и находилась уборная Лидии. Я негромко постучал.

— Войдите! — послышалось мелодичное контральто.

Блондинка, сидевшая на низенькой табуретке перед зеркалом, была недурна собой. Ее тело состояло из соблазнительных вогнутостей и выпуклостей. Лицо, показавшееся мне чуть холодным, изрядно поблекло, потеряв очарование молодости. На ней был ярко-красный халат, отделанный черным, с глубоким вырезом на груди. В накрашенных губах дымилась сигарета.