Покрытый Льдом

Стиллинг Рут

— Чертовски верно, — парирует Кейт.

Луна поворачивается ко мне, понижая голос.

— Что за история с бывшим Фелисити?

Я снова наклоняюсь к её уху.

— Одним словом. Мудак.

ГЛАВА 25

ЗАК

Джон широко раскрывает рот, когда я посылаю шайбу в его сторону во время нашей тренировочной игры три на три.

Ранняя предсезонная подготовка напряженная, но тренер Берроуз хочет начать прощупывать команду как можно скорее, особенно учитывая предложения,

поступившие в межсезонье.

Дженсен выкрикивает мне инструкции — в этом нет ничего нового, — но я чувствую, что на один шаг отстаю от всей команды. Я осознаю, что подобные упражнения особенно эффективны для выявления слабых звеньев в команде, и прямо сейчас я чувствую себя одним из них.

— Ладно, на сегодня закончим, но, Эванс, я хочу видеть тебя в своем кабинете, срочно!

— Понял, тренер.

— Как ты думаешь, чего он хочет? — Джон рядом со мной по пути со льда.

Я беру со скамейки запасных свой Gatorade.

— Скорее всего, он хочет наказать меня за мою игру. Я уже был в его списке неудачников с прошлого сезона.

— Я не собирался этого говорить, но ты сам не свой. Хочешь поговорить об этом?

Луна бы сейчас кричала мне “да”. Сделав глубокий вдох, я останавливаюсь в коридоре для игроков и поворачиваюсь к своему лучшему другу.

— Думаю, на мне сказался удар в Нью — Йорке.

— В каком смысле?

Я грубо провожу рукой по волосам.

— Я мог умереть в тот день.

Его лицо слегка бледнеет, и я знаю, что он вспоминает удар и его результат, но я ничего не помню с того момента, как потерял сознание.

— Но ты не умер.

— При другом раскладе это могло бы стоить мне большего, чем просто карьеры.

Джон втягивает голову в плечи и кивает.

— Я понял, чувак. Что тебе от меня нужно?

На данный момент я не знаю.

— Наверное, я просто хотел сказать тебе, что всё ещё пытаюсь справиться с последствиями. Я не ожидал, что это так повлияет на меня. Когда я нападаю на игрока, я колеблюсь какую — то долю секунды. Я думаю о том, что может произойти.

— Это понятно, но я бы поговорил с тренером. Это не то, что ты должен нести в одиночку.

— Он уже думает, что я сбился с пути.

— Нет, он больше всего беспокоится о тебе. Он оценит твою честность, и ты сможешь справиться со всем. Ты справишься, братан, — он хлопает меня по плечу. — У Фелисити сегодня междугородний разговор с Дарси, так что это займет три часа, — он смеется. — Хочешь вернуться к себе и посмотреть видеозапись матча с Далласом? Первая игра сезона, было бы неплохо подготовиться.

Я чешу подбородок.

— Я встречаюсь здесь с Луной через полчаса.

— Вот как.

— Я буду учить её кататься на коньках или, по крайней мере, просто помогу ей не падать на задницу каждые пять секунд. Она никогда раньше не каталась на коньках.

Он держится одной рукой

за дверь раздевалки, в его глазах читается понимание.

— Просто признай это уже самому себе. Она тебе нравится, — он тихо хихикает и качает головой. — Дай угадаю, ты даже купил ей коньки.

ЛУНА

Бабочки порхают у меня в животе, когда такси заезжает на парковку ледового катка. Я нервничаю, но, по крайней мере, приехала с шиком. Зак заказал мне лучшее такси.

Я знаю, что это не свидание, но это всё равно не мешает мне не нервничать. А ещё я собираюсь провести девяносто процентов своего времени, лежа на заднице с парнем, о котором не могу перестать думать. Это отчасти уязвимо и определенно смущает.

Пройдя по лабиринту коридоров, каток достаточно легко найти, воспользовавшись инструкциями, которые прислал мне Зак. Он также убедился, что у меня есть коды для входа. Но когда я толкаю дверь, весь свет выключен, и здесь никого нет.

Моя душа чуть не покидает тело, когда я чувствую, как чья — то рука ложится мне на плечо.

— Эй, это всего лишь я, — Зак подходит к щитку и включает свет, освещая бескрайнее ледяное пространство. — Прости, я задержался в кабинете Тренера.

— Ничего страшного. Я все равно опоздала на несколько минут, — я продолжаю смотреть на мерцающую белую поверхность. Я так давно не была на катке. Наверное, в последний раз я наблюдал за Заком в старших классах, и я никогда не была там, когда там было пусто. — Это как звезды, только на земле. Это в некотором роде красиво.

— Это определенно прекрасное зрелище.

Его рука переплетается с моей, и когда я поднимаю взгляд, то обнаруживаю, что взгляд Зака прикован ко мне, и бабочки возобновляют свой танец.

— Давай, Ракета. Твои коньки готовы. Первый урок — зашнуровать их.

Зак тянет меня к одной из скамеек и опускается на колени перед ней, вытаскивая из — под неё пару блестящих белых фигурных коньков. Он пожимает плечами.

— Я подумал, что ты захочешь эти, а не хоккейные.

Я киваю и хихикаю.

— Ты был бы прав.

Он осторожно зашнуровывает мои коньки. Тишина между нами действует терапевтически, пока я наблюдаю, как он работает особым образом.

— Перед каждой игрой мы с Джоном проводим такой ритуал. Я заново зашнуровываю коньки, а он возится со своей клюшкой, заклеивая её скотчем.

— Он перевязывает свою клюшку скотчем?

— Да, это помогает контролировать шайбу при соприкосновении.

— Ты тоже так делаешь?

— Да, почти каждый игрок это делает. Просто Джон одержим. Это больше рутина, чем что — либо ещё. У хоккеистов есть суеверия.