Полицейские и провокаторы
Шрифт:
6 октября 1884 года его на Казанском мосту окружили переодетые сыщики. Ни ловкость, ни физическая сила ему не помогли [367] .При обыске Лопатина и его квартиры полицейские отобрали «всю наличность восстановленных им революционных связей» [368] . Он делал записи, не соблюдая конспирации, не пользуясь шифрами, надеясь, что , заметит слежку и успеет все уничтожить. По халатности Лопатина остатки партии «Народная воля», уцелевшие после дегаевщины, оказались в руках охранки. История с попавшими в руки полиции адресами и последовавшими арестами преследовала и не давала Лопатину покоя всю жизнь. Его никто ни разу не упрекнул, но он до самой смерти не простил себе этого.
367
101 См.: Лопатин Г. А. Указ. соч. С. 15.
368
102
Конашевича и Стародворского судили в 1887 году по одному процессу с Лопатиным, и они оказались в Шлиссельбургской крепости. Конашевич сошел с ума, и его в 1896 году отправили в Казанскую психиатрическую лечебницу, где он и умер. Со Стародворским дело обстояло иначе.
В 1906—1907 годах в редакцию журнала «Былое» скромный архивариус Департамента полиции приносил секретнейшие документы, которые тут же копировались и возвращались обратно. Из этого источника в «Былом» узнали, что Стародворский дважды — в 1890 и 1892 годах писал прошения о помиловании. Никто из шлиссельбургских узников не просил у царя пощады, но Стародворский пошел дальше — он предлагал взамен помилования свои услуги Департаменту полиции. После освобождения из крепости и поступления на службу в Петербургское охранное отделение бывший шлиссельбуржец разъезжал по Западной Европе и России с лекциями, окруженный почетом и любовью. Летом 1908 года Бурцев пригласил Стародворского посетить его на улице Люнен, 11, в Париже. Он сообщил о неопровержимых доказательствах сотрудничества Стародворского с охранкой и потребовал от него ухода из общественной жизни. Убедившись, что подлинные документы отсутствуют, Стародворский все отрицал. Тогда Бурцев опубликовал материалы о его предательстве. Стародворский настоял на проведении третейского суда. Суд под председательством Ю. О. Мартова постановил,, что улик для доказательства виновности Стародворского недостаточно.
«Увы! — писал Мартов.—Через 10 лет сухая проза архивов, развороченных новой революцией, принесла неопровержимые доказательства того, что мой — тогда уже покойный — «подсудимый» на деле не только совершил то, в чем обвинял его Бурцев, но и превратился после Шлиссельбурга в оплаченного агента» [369] . Обнаружилось, что начальник Петербургского охранного отделения А. В. Герасимов гордился своим агентом из шлиссельбуржцев.
Возможно, с дегаевской истории началось разочарование Тихомирова в революционном движении, и он, автор знаменитого письма Исполнительного комитета партии «Народная воля» Александру III по случаю убийства его отца, в 1886 году обратился к тому же Александру III с покаянием. Признанный лидер народничества превратился в сотрудника реакционной московской газеты. Это попытка объяснения, но не оправдания,— другие народовольцы не разочаровались, никакая скверна их не коснулась. Приведу отрывок из письма Тихомирова Дегаеву, написанного поСле его разоблачения и до убийства Судейкина:
369
103 Цит. по: Лонге ЖЗильберг Г. Указ. соч. С. 22.
«У вас много способностей, но есть огромные проблемы. Это страшное состояние, которое дает более шансов на ошибки, чем на верный расчет. А раз сделана ошибка, способности ведут к тому, что зло выходит громадно... Вы так должны за собой смотреть, так внимательно следить у себя за всем, что может проистекать из стремления к величию, как немногие... С момента вашей уверенности в своем величии вы окончательно теряете душевное равновесие... Для революционера, более чем для кого-нибудь, нужны принципы, а для таких натур, как ваша, принципы — единственное спасение» [370] .
370
104 Шишко Л. Э. Указ. соч. С. 265.
Мы не знаем, как попало это письмо к его публикатору Л. Э. Шишко, известному народовольцу и историку, по какому поводу оно написано, его полного текста. Но и этот отрывок достаточно красноречив. Лидер партии журит и поучает разоблаченного провокатора, зная о содеянном. Не кажется ли читателю, познакомившемуся с отзывами Тихомирова о Дегаеве, с их взаимоотношениями, что они друг друга стоили? Взаимоотношения двух расчетливых дельцов.
Тихомиров длительное время руководил партией, был автором программных документов. И вот партия разгромлена, ее Het, нет в результате дегаевщины, нет после ареста Лопатина. В России все затихло, в Париже одни склоки и беглецы из России с дурными вестями. В лидера кого и чего превратился Тихомиров? Тут-то он и явился монархистом. Говорят, что он никого не выдал. Да, но выдавать было некого. Он 'предал, предал товарищей по партии, предал идеи народничества, предал все, что делал сам до того.
НЕФОРМАЛЬНОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ
С выстрела Д. В. Каракозова последовала вереница покушений, завершившаяся убийством Александра II. Полиция оказалась беспомощной. Александр III даже в глубинах гатчинских покоев не считал свою жизнь в безопасности от «бомбистов». Недоверие к политической полиции породило в придворных кругах мысль о создании тайного сообщества для защиты царя и отечества от революционной опасности.
Гатчинский затворник дал согласие на организацию сообщества, но потребовал, чтобы все, касавшееся его деятельности, сохранялось в строжайшей тайне.
371
105 См.: Общество «Священной дружины»: («Отчетная записка» за 1881 —1882 гг.)//Красный архив, 1927, т. 2(21). С. 203.
372
106 См.: Заславский Д. О. «Взволнованные лоботрясы»: Из истории «Священной дружины»//Былое, 1924, № 25. С. 72—73.
373
107 Богучарский В. Я. Из истории политической борьбы в 70-х и 80-х гг. XIX века. М., 1912. С. 305; Федоров М. Е. Московский отдел «Священной дружины»//Голос минувшега, 1918, № 1-3. С. 139— 183
Во главе дружины стоял Совет первых старшин, сформированный из первых старших членов сообщества, его основателей. Делами «Священной дружины» руководил Центральный комитет, членов КОТОрого назначал Совет. Центральному комитету подчинялись Организационный комитет и Исполнительный комитет. В работе этих учреждений принимали участие товарищ министра внутренних дел и обер-полицмейстер. Центральному комитету подчинялась «Добровольная охрана», созданная с целью предотвращения покушений на царя и царскую семью. К моменту расформирования «Священная дружина» насчитывала 729 постоянных членов и 14 672 добровольных охранника [374] .
374
108 См.: Красный архив, 1927, т. 2(21). С. 200—217.
«Добровольная охрана» заимствовала свою структуру полностью у политической полиции. Она состояла из наружной и внутренней агентуры. Ее родство с полицией проявлялось во всем, и прежде всего в идеологии, на которой эти два учреждения строили все свои действия. Приведу извлечение из отчетной записки «Священной дружины», подтверждающей ее полное идеологическое единство Сполитической полицией:
«Драгоценным секретным агентом считается тот, который, оставаясь преданным обществу и его целям, добивается положения выдающегося деятеля революционной партии. Это положение давало возможность знать многое, что делается в революционных сферах» [375] . Это определение провокатора вполне может конкурировать с приводимыми в современных энциклопедиях и словарях.
375
109 Там же. С. 209.
«Взволнованные лоботрясы», как назвал членов «Священной дружины» М. Е. Салтыков-Щедрин в «Письмах к тетеньке», дейстовали по четырем направлениям: выполняли мелкие сыскные поручения Центрального комитета, издавали «радикальные» газеты, устраивали мистификации с целью сбить с толку противников и участвовали в охране царя и царской семьи.
Конечно же, именитых дилетантов тайного сыска легко обнаружил Судейкин и терпел, пока не нашел на них управу. Быть может, что-то от мистификаций, точнее — провокаций «взволнованных лоботрясов» Судейкин заимствовал для дегаевщины [376] . Более того, «Священная дружина» примером своей деятельности способствовала внедрению в полицию политической провокации. Она издавала три газеты — на Западе «Вольное слово» и «Правда», в России «Московский телеграф». Газеты имели разные программы и общую задачу — внести раскол в ряды народовольцев.
376
110 Заславский Д. О. Указ. соч. С. 73.
Полицейские чины ненавидели великосветских лоботрясов, мешавших им работать. Из воспоминаний П. Я. Осмоловской нам известно суждение Судейкина о «Священной дружине»: «Это такое учреждение, с которым надо бороться не меньше, чем с террористами,— говорил Судейкин.— Больше даже. И с ними бороться труднее. Революционеры — это люди, люди идеи, а это скопище... Банда! Но эта банда под покровительством. Mrie мешают, невозможно. Делают доносы, требуют арестов, когда мне это не нужно. Средств расходится масса. Жандармское управление тратит много, но мы тратим на дело, и наши расходы ничто в сравнении с их расходами. Там миллионы выбрасываются, и все напрасно — нажива каким-то...» [377] .
377
111 Наша страна: Исторический сборник. Спб., 1907. С. 308.