Политическая культура древней Японии
Шрифт:
Участие тэнно в буддийских ритуалах молено определить как пассивное, поскольку он выступает фактически как обычный верующий — молится и выслушивает проповеди, является объектом воздействия ритуала (например, в случаях его болезни заклинания и молитвы обычно возглашают монахи), т. е. в рамках буддийского ритуала его харизма как бы аннигилируется. Поскольку тэнно не является «хозяином» буддийских ритуалов, буддизм, несмотря на его колоссальное культурное влияние, был отвергнут в качестве основной модели для построения государственной идеологии, буддийские церемонии не были включены в список общегосударственных празднеств [709] .
709
93 Тезис об ограниченном влиянии буддизма на официальную идеологию подробно обосновывается в нашей работе «Древняя Япония. Буддизм и синтоизм», М.: «Наука», 1987.
Кроме синтоистских и буддийских ритуалов, тэнно принимает участие и в некоторых ритуалах, имевших китайское происхождение. Главным из них является календарная обрядность, связанная с проведением нового года по лунному календарю. В этой обрядности тэнно выступает уже как объект поклонения, поскольку главным компонентом новогодних церемоний является принесение поздравлений (поклонение) тэнно со стороны ближайшего придворного окружения (показательно, что поклонения другим лицам во время проведения нового года были запрещены, т. е. единственным «хозяином» в праздновании нового года был сам тэнно).
Помимо личного участия в ритуале, тэнно наделен полномочиями по регулированию определенных сторон ритуального поведения; он также может отдавать распоряжения о проведении внеочередных ритуальных мероприятий. В соответствии с буддийскими запретами на убиение живого именно тэнно периодически вводит запреты на соколиную охоту, рыбную ловлю с помощью бакланов, запрещает употребление в пищу мяса и рыбы [710] , для исправления нежелательной ситуации государственной значимости (болезнь члена правящего дома, эпидемии, стихийные бедствия, голод, политические неурядицы) повелевает проводить моления в храмах и святилищах, проводить массовые пострижения в монахи, объявляет амнистии. Крупнейшим буддийским проектом был выпуск в свет 1 миллиона (!) буддийских молитв-заклинаний дхарани (отпечатаны ксилографическим способом). Каждый из листочков вложили в модель трехъярусной пагоды. Эта акция была призвана избавить страну от «загрязнения», вызванного мятежом Фудзивара-но Накамаро [711] . Все это в совокупности говорит о том, что тэнно (с некоторыми оговорками в отношении буддизма) можно рассматривать как первожреца государственного синкретического религиозного комплекса. Его право и обязанность — «держать связь» с божествами синто и конфуцианским Небом, т. е. посредничать между разными мирами — миром богов и миром людей. В этом смысле он принадлежит к обоим этим мирам сразу.
710
94 Особенно интересен в этом отношении довольно абсурдный (и не приведший потому ни к каким серьезным последствиям) в условиях Японии указ 752 г.: «С 3-го дня 1-й луны и до последнего дня 12-й луны в Поднебесной запрещено убиение живых существ. Тем людям, которые проживают вблизи моря, занимаются рыболовством и не могут прожить [без убиения живого] выделяется на каждого человека по две меры неочищенного риса ежедневно» (Тэмпё сёхо, 4-1-3). Любопытно, однако, что самый удачливый охотник «Нихон сёки» — Юряку — одновременно признается и чрезвычайно кровожадным в отношении своих подданных. См., в особенности, эпизод, где небывало удачная охота сопровождается убийством ни в чем ни повинного человека и учреждением профессиональной корпорации мясников («Нихон сёки», т. 1, сс. 348–349).
711
95 «Сёку нихонги», Хоки, 1-4-26, 770.
В образе русского царя, равно как и в его поведении, в отличие от тэнно и других правителей древности (в том числе и европейских— французских и английских [712] ), почти отсутствуют черты, позволяющие говорить о жреческой природе его власти: князь (великий князь) не являлся главным действующим лицом при проведении «языческих» ритуалов плодородия, народная традиция также не наделяет его такими чертами. Хотя царь и имеет определенные распорядительные полномочия по устроению православного ритуала [713] , в целом он не регулирует повседневного обрядового поведения, которое определяется внутрицерковными установлениями (например, по соблюдению поста, проведению регулярных церковных праздников и служб). Царь не имеет права и на самостоятельное проведение христианского (православного) ритуала, в котором он выступает только в качестве одного из членов паствы, т. е. царь не является коммуникатором между разными мирами, между людьми и богом, оставаясь по преимуществу «царем земным» [714] . Поскольку царь фактически не имеет никаких полномочий в части регулирования отношений с природными силами, летописи также почти игнорируют природные процессы. Если же они и фиксируют природные аномалии, то царь в этих сообщениях обычно не упоминается [715] .
712
96Блок М. Короли-чудотворцы: очерк представлений о сверхъестественном характере королевской власти, распространенной преимущественно во Франции и Англии. М., 1998.
713
97 См., напр., рассказ Никоновской летописи о подготовке к штурму Казани: «Царь же благочестивый повеле во всех полцех уготовитися х приступу к неделе, и очистятца вси и у отцов духовных исповедуютца…» (ПСРЛ, т. XIII, с. 214). Взятие Казани также знаменуется организацией ритуальных мер по царскому указанию: «И повеле благочестивый царь и великий князь в своем полку под своим знаменем молебная пети о победе, благодарение Богу въздающе; и в той час повеле животворящий крест поставити, Нерукотворенный образ Господа нашего Иисуса Христа, на том месте, где знамя царьское стояло в время взятиа градского», (там же, с. 219).
714
98 Исключение представляет собой только некоторый период жизни Ивана IV, назначившего себя во время опричнины игуменом, что вызывало возмущение многих современников…
715
99 «и от того времени не бысть дожща до Сентября месяца, но засуха и мгла велиа, аки дым горка, лесы выгореша и болота водные высохша, и солнце в третьи час дни явлешеся красно, и луч сияше от него красен чрез весь день, и зрети на него не мочно, а захождаше за два часа невидимо бяше, мгла толь бе велика, якоже и птиц не видети по воздуху парящих, а человек человека вблиз узрити, а птици на землю падаху» (ПСРЛ, т. XIII, сс. 69–70). Или: «Тоя же осени [1544], Ноября бысть дожди велии и вода велика, и лед пройде акы в весне, и людем убытки многие починилися» (там же, с. 145). На этом сообщение исчерпывается, об оказанной помощи пострадавшим или же о предпринятых мерах по приведению природы и социума в гармоничное состояние не сообщается. Рискуя показаться самонадеянными, все-таки предположим, что после такого красочного описания засухи или же наводнения японский летописец, вероятно, сообщил бы о мерах противодействия: приношения богам, амнистия, оказание помощи пострадавшим и т. п.
Несмотря на свои огромные полномочия в области определения должностной иерархии, царь не обладал правом на пожалование имен и фамилий — эта область находилась в пределах компетенции церкви (крещение) [716] .
Необходимо отметить, что официальные летописи все-таки пытаются представить царя, как обладателя повышенных потенций по коммуникации с Богом. Так, Никоновская летопись сообщает: «Царю же благостивому приходяще к чюдотворному образу Пречистыа и х чюдотворным и целбоносным мощем святых Отец со слезами на мног час молениа творяще, токмо единому Богу сведущу…» [717] . При этом летописец (а вслед за ним и остальные подданные) ожидают, что за его благочестивость царя ожидает божественное откровение (соглашаясь выступить в поход против татар, его воины отвечают ему: «Готови с государем, а он, государь, наш промысленник зде и там нами промыслит, как ему, государю, Бог известит» [718] . Тем не менее, содержание этой коммуникации с Богом остается неизвестным — по всей вероятности, по той причине, что ее изображение противоречило всей русской традиции портретирования государя.
716
100 Задача царя — победить «поганых» татар, но приобщение их к «истинной» культурности лежит на церкви, которая крестит их и присваивает адекватные этой культурности имена, «…крещен бысть Казаньской царь Утемишь-Гирей, Сафа-Гиреев сын царев, а наречено имя ему во святом крещения Александр царь; а крещен у Чюда в монастыре, а крестил его Макарей митрополит, а приемник был владыка Сава Крутицкой. И ел царь новопросвещенный у Макариа митрополита, и, крестив его, митрополит привел благоверному царю и великому князю Ивану Василевичю всея Русии, и здравствовал государь, что сподобил Бог нечестивого царя просветить святым крещением» (ПСРЛ, т. XIII, с. 229). Вместе с тем необходимо отметить, что разрешение на крещение мусульманских царей дает сам царь, но по просьбе митрополита.
717
101 ПСРЛ, т. XIII, с. 180.
718
102 ПСРЛ, т. XIII, с. 191.
Высказанный нами скепсис относительно жреческой роли царя подтверждается, в частности, тем, что царь оказался не в состоянии наследовать ту ограниченно активную роль в христианском ритуале, которую играл византийский василевс. Концепция власти василевса в значительной степени строилась на римском наследии, где император является, в частности, главным жрецом — pontifex maximus. Поэтому василевсы имеют право на кажденье, носят свечу перед святыми дарами, благословляют народ, произносят христианские поучения. Смысл же участия русского царя в ритуале направлен не столько на акцентирование его главенства или же сверхъестественных потенций, сколько на демонстрацию глубины благочестия [719] . В хронотопе ритуала царь занимает однозначно подчиненное место по отношению к митрополиту или патриарху. Поэтому-то иерарх и называет царя своим сыном [720] , а царь называет его отцом.
719
103В. Савва. Московские цари и Византийские василевсы. К вопросу о влиянии Византии на образование царской власти московских государей. Харьков, 1901, сс. 58-104.
720
104 ПСРЛ, т. XIII, с. 192.
Функция по обеспечению плодородия. Обеспечение богатого урожая и, значит, благосостояния «народа» (подданных) является одной из основных функций (обязанностей) тэнно. Это выражается в том, что тэнно считал себя ответственным за нормализацию годового природного цикла, проводил сезонные моления, ставившие своей конечной целью получение богатого урожая, повелевал провести моления в случае засухи или лее проливных дождей [721] . Подобный менталитет свойствен для многих древних обществ и, вполне вероятно, имеет в Японии местное происхождение, но конкретное формулирование обязанностей (ответственности) правителя по обеспечению плодородия, минимизации последствий стихийных бедствий, наносящих ущерб урожаю, сформировалось под прямым китайским влиянием.
721
105 О личной власти тэнно над природными стихиями можно судить и по его персональному участию в молениях: «В эту ночь разразилась гроза, пошел ливень. Государь (Тэмму. — А. М.) сотворил молитву: „Если боги Неба и Земли хотят помочь мне, тогда пусть гроза и дождь прекратятся". Только он сказал так, как гроза с дождем прекратились» («Нихон сёки», Тэмму, 1-6-27).
В китайской политической доктрине предельно ясно выражена идея социальной ориентированности управления. Она имеет свои первичные основания в том, что, наряду с природой и природными божествами, «народ» — это один из элементов мироздания, содержание которого в гармоничном (упорядоченном) состоянии является первейшим долгом правителя. Поэтому хорош только тот правитель, при котором «народ» благоденствует [722] . Такой подход оказал серьезное влияние на отправление тэнно своих ритуальных и практических функций.
722
106 В указе Гэнсё, в частности, говорилось: «За добродетели в работе управлений провинций и уездов почитаются: заботиться о народе и указывать ему, поощрять земледелие и разведение шелкопряда, иметь склонность к помощи народу в голоде и холоде. Вред же государству приносят такие люди, кто, находясь при должности, думают лишь о себе, земледелию не способствуют, выжимают из народа все соки. [Тех чиновников в управлениях провинций и уездов, которые] поощряют промысел и увеличивают богатство, следует причислить в верхнему разряду. Тех, кто поощряет промысел, но люди у них испытывают недостаток в одежде и еде, следует причислить к среднему разряду. Тех, у кого поля не обихожены, а люд мрет от голода и холода, следует причислить к нижнему разряду. Если таковых наберется более 10 человек, то такого чиновника от должности отстранять» («Сёку нихонги», Рэйки, 1-5-1, 715 г.).
Природные аномалии зачастую объяснялись недостатком запаса энергетики-добродетельности (яп. току, кит. дэ [723] ) у тэнно. В указах тэнно, посвященных различным бедствиям, он обычно принимает на себя ответственность за расстройство баланса природных сил.
Способы гармонизации и обуздания природной стихии, а также способы преодоления последствий природных бедствий [724] имели в Японии как практический, так и ритуальный характер. Основные ритуальные меры включают в себя моления (обычно божествам синто, реже — буддам), жертвоприношения в синтоистских святилищах белых и гнедых коней, амнистии. К практическим мероприятиям, способствующим повышению благосостояния и плодородия, следует отнести следующие: материальная помощь многодетным, старикам и сиротам, награждение (повышение в ранге) владельцев «образцовых» хозяйств, освобождение (частичное и полное) от налогов по случаю стихийных бедствий и сопутствующего им неурожая [725] , предоставление ссуд рисом (для пропитания и в качестве посевного материала), направление из центра лекарей и лекарств в районы эпидемий, руководство в деле совершенствования агротехники (например, рекомендации сеять просо ввиду того, что, по сравнению с рисом, оно лучше хранится), поощрение строительства ирригационных систем. На случай неурожая в провинциях и уездах были учреждены склады с зерном, усовершенствованию работы которых придавалось очень большое внимание [726] . Все эти мероприятия считались настолько важными, что неизменно находили отражение на страницах официальных хроник.
723
107 См. об этой категории: От магической силы к моральному императиву: категория дэ в китайской культуре. М.: «Восточная литература», 1998. См. также А. Н. Мещеряков. Рецепция теории «мандата Неба» в древней Японии (VII–VIII вв.) — Япония. Путь кисти и меча, 2002, № 1, сс. 52–58.
724
108 Как ни парадоксально, но главными природными бедствиями в древней Японии признавались не знаменитые японские тайфуны и землетрясения, но засухи. Это связано с различной степенью антропогенезации ландшафтов в древности и в настоящее время. В настоящее время значительная часть территории архипелага представляет собой сплошной мегалополис, в связи с чем как тайфуны, так и землетрясения несут в себе значительный разрушительный потенциал. В древности освоенность человеком прибрежной полосы была меньше, что минимизировало количество потенциальное число пострадавших от тайфунов. Что касается землетрясений, то в условиях слабой антропогенезации ландшафта и малой скученности населения, они не представляли серьезной угрозы (в более недавние времена основной ущерб от землетрясений вызывался прежде всего пожарами). Засуха же имеет тотальное влияние на рисоориентированное земледелие в условиях недостаточного развития ирригационных систем. Подр. см. А. Н. Мещеряков. Древнеяпонское государство VIII в. и стихийные бедствия: ритуальные и практические формы контроля. — Российское востоковедение в память о М. С. Капице. М.: «Муравей», 2001, сс. 84-103.
725
109 Следует отметить, что освобождение от налогов практиковалось не только в случае неурожая, но и тогда, когда бывал получен хороший урожай. Эта мера носила как символический (тэнно разделял радость со своими подданными), так и, возможно, практический характер (отсутствие необходимости создавать переходящие запасы на следующий год). См., например, указ Тэмпё, 3-8-25 (731 г.): «Известно Нам: из всего, что даруют Небо и Земля, самым ценным является богатый урожай. Очень радуемся, ибо в этом году зерновые уродились. Разделяем эту радость с людьми Поднебесной. Повелеваем сократить наполовину полевой налог этого года. Кроме того, распоряжаемся отменить полевой налог в провинциях Авадзи, Ава, Сануки и Оки, а также простить в этих провинциях накопившиеся с 1-го года Тэмпё недоимки по платежам рисовых ссуд, как государственных, так и частных».
726
110 Все перечисленные меры имеют одновременно и ритуальный (небоугодный) подтекст, поскольку само процветание народа является делом, угодным Небу.
Русский царь, похоже, не считал обеспечение плодородия земли своей первоочередной задачей, а заботу о зажиточности подданных — своей обязанностью. Моления о дожде входили в компетенцию церкви, руководство по практическому совершенствованию земледелия также оставалось за пределами высочайшего внимания. В любом случае, даже если мероприятия такого рода и проводились (хотя, судя по всему, это весьма маловероятно), официальные летописи не считают нужным акцентировать внимание на этой стороне деятельности царя, поскольку обеспечение благосостояния «народа» не считалось той заслугой, которую следовало превозносить [727] . Царя намного больше беспокоило, чтобы земля «из службы не выходила», т. е. чтобы он мог раздавать ее в качестве платы за службу, прежде всего военную, с чем и были связаны меры по ограничению монастырского землевладения (как известно, с точки зрения экономического результата, извлекаемого из земли, монастырские хозяйства были более эффективными, чем хозяйства бояр и дворян). То есть земля рассматривалась царем не столько как экономический, сколько как политический (управленческий) ресурс.
727
111 Употребление лексики, связанной с плодородием, носило по преимуществу метафорический характер и переносилось на совсем иные, более важные для каталога царских добродетелей, области. В «Степенной книге», например, утверждается применительно ко взятию Казани Иваном IV: «Сице Богом направляем царь богодарованный ему талант благоплодити начинает в земли мерзостию запустенной во злочестивом царствии Казанском благочестивыя веры семена насевает…» (ПСРЛ, т. XXI, с. 647).