Политическая наука №1 / 2017. Массовое политическое сознание
Шрифт:
В Западной Европе формирование современного типа политического сознания происходило с началом Нового времени в ходе многосоставного и относительно длительного процесса. Как вслед за Р. Козеллеком отмечает М. Ильин, модернизация политического сознания включает темпорализацию (появление «горизонта ожиданий» и историчности мышления), демократизацию (распространение новых нормативных стандартов на значительные массы населения), идеологизацию (генерализацию понятий и моделируемых ими институтов – от партикуляризма к универсализму), политизацию (обратное воздействие понятий, мифов, дискурсов на политические процессы в качестве планируемой и целенаправленной деятельности) [Ильин, 1997, с. 4]. Реальный переход предполагал также секуляризацию политического сознания, суверенизацию и натурализацию политических мировоззрений, конституционализацию национально-государственного самосознания. Эти процессы сопровождались формированием двоемыслия – использования двойного стандарта
В России второй половины XVIII–XIX в. политическое сознание формировалось в условиях раскола – во-первых, между доминирующим по численности крестьянским населением и немногочисленным дворянством; во-вторых, между модернистским и антимодернистским мировоззрением (к середине XIX в. этот раскол оформился в противостояние западников и славянофилов). Одновременно сосуществовалии политическое и предполитическое (потестарное) сознание, причем, по мнению многих авторов, последнее преобладало [Ахиезер, 1995; Ахиезер, 1997; Ирошников, 2001; Кнабе, 2002; Миронов, 2000; Rogger, 1960]. Традиционная культура русских крестьян была сформирована в русле архаических суеверно-обрядовых представлений [Коршунков, 2003, с. 301]. Крестьянство было носителем верноподданнического и бунтарского типов «политического сознания» [Alexander, 1969]. Разные группы дворянства представляли и консервативный, и либеральный, и революционный типы такого сознания [Плимак, 1983]. Представители «третьего сословия» склонялись к либерально-демократическому и революционному типам политического сознания. В каждом случае сформировались свои традиции, определившие и последующее развитие политического сознания в России [Калашникова, 2006].
Как отмечает А. Хлопин, «процесс европеизации в дореволюционной России стимулировал антимодернистскую установку как у исповедовавших идеологию уравнительности низов, так и у образованной элиты» [Хлопин, 1994, с. 50]. «Двоемыслие» в результате заключалось в необходимости соответствовать в публичной сфере европеизированному образцу, абсолютно не органичному глубинным ценностям, архаичным по своей сути. Так, «заимствованные у европейских народов технологии, формы организации труда и… социальные идеалы парадоксальным образом воспроизводятся в социуме с глубоко укорененными стереотипами архаического мышления и поведения. Парадоксальным сочетанием европеизма и архаики определяются промежуточность, своеобразная двойственность российской цивилизации» [Калашникова, 2006, с. 51].
В чем причина того, что российское «двоемыслие», в отличие от «двоемыслия» западного, не способствовало формированию современного типа политического сознания? В Западной Европе гражданское общество складывалось на договорных принципах, в результате чего «при условии эквивалентного или паритетного распределения взаимных прав и обязанностей устанавливалась некая идеальная соразмерность между ответственностью перед социумом и автономией индивидов от него» [Хлопин, 1994, с. 56]. В России же гражданского общества не формировалось, а основным принципом социальной организации была «соборность», разрешавшая противоречие между частным и общественным путем «растворения» первого во втором. В этом заключается главное различие между западноевропейской и российской социальностью: «…договорный принцип самоорганизации социума резко контрастировал с соборным. Если первый из них гарантировал право индивида на “свободу быть особенным и независимым” внутри любых добровольно созданных объединений, то второй принцип санкционировал его право на свободу лишь через служение социуму, где “каждый радостно отдает целому всего себя”» [там же, с. 57].
Именно воспроизводящееся противоречие между поверхностным модернизмом и глубинным арахаизмом составляет суть дуализма современного российского политического сознания. Экономические, социальные и политические инновации оцениваются в соответствии с архаической системой критериев. В массовом политическом сознании сочетаются противоположные установки и ориентации, требующие рационального объяснения: позитивное отношение к демократии и призывы навести порядок за счет ограничения свобод граждан, ориентация на укрепление государства и отчужденное отношение к органам государственной власти, положительное восприятие выборов в органы государственной власти и неверие в справедливость и честность выборов, всплески политической активности и отказ от активных форм политического участия [Леденева, 2004]. Помимо этого, современный российский социум расколот по множеству оснований: классовому, имущественному, идеологическому, национальному, региональному, религиозному, относительно путей и источников выхода из кризиса. Соответственно, фрагментированно и массовое политическое сознание.
Дихотомия традиционного (архаичного) / современного сознания лежит в основе дифференциации социальных практик. В своей повседневной деятельности индивиды соотносят свой опыт с нормативно-ценностными комплексами, оценивая, а следовательно, и выстраивая реальность в соответствии с особенностями массового сознания. Дуалистическое политическое сознание затрудняет как выработку и оценку альтернатив развития, так и формулирование позиции по отношению к власти и ее политике. Сдвиг в сторону обыденного сознания за счет теоретического повышает значение психологии и снижает значение политической идеологии. Либеральные взгляды носят характер настроений, а не убеждений, уживаются со старыми мировоззренческими схемами. Авторитарное сознание является устойчивой и непротиворечивой идейной системой для адаптантов и неадаптантов.
Позиции российских респондентов по ключевым проблемам демонстрируют устойчивое размежевание (или даже раскол). Это можно проследить, например, по оценке таких фундаментальных вопросов, как отношение к распаду СССР и возможности его предотвращения, отношение к эпохе Ельцина (диаграммы 1–3) [Эпоха Ельцина и распад СССР, 2016; Распад СССР, 2016].
Диаграмма 1
Сожалеете ли вы о распаде СССР? (% опрошенных)
< image l:href="#"/>Диаграмма 2
Как вы считаете, распад СССР был неизбежен или его можно было избежать? (% опрошенных)
Диаграмма 3
Если говорить в исторической перспективе, как вы думаете, эпоха Ельцина принесла России больше хорошего или больше плохого? % опрошенных
Вернемся к вопросу, поставленному выше: какую политику продуцирует дуалистическое политическое сознание в современной России? В коллективном исследовательском проекте, в реализации которого принимали участие авторы данной статьи, разработана типология массовой политики, т.е. процессов, связанных с вовлечением в политику больших групп людей. Первоначальный вариант этой типологии был представлен в 2014 г. [Патрушев, Филиппова, 2014], впоследствии он был дополнен и расширен [Патрушев, Филиппова, 2016], в том числе в коллективной монографии «Массовая политика: институциональные основания» [Массовая политика, 2016]. Основой для данной типологии (табл. 1) послужили характер субъектности коллективных акторов политического процесса и основания их вовлечения в политику. На наш взгляд, выделенные типы могут быть соотнесены с актуальными характеристиками массового политического сознания.
Таблица 1
Типология массовой политики
Заметим, что в упомянутом выше исследовании основное внимание было сосредоточено на сравнении сущностно противостоящих друг другу (но не взаимоисключающих) типов массовой политики – политики масс и политики граждан; были проанализированы их институциональные основания и условия их потенциального разворачивания в России. За скобками была оставлена политика множеств, поскольку это инновационный тип массовой политики. Это новая политика, контуры которой только намечаются – как в России, так и на Западе. Не рассматривалась и еще одна гипотетическая модель, противоположная массовой политике, – полная аполитичность масс и редуцирование политического, сведение его к административным практикам узкого круга («элиты»).
Последний вариант, на первый взгляд, представляется едва ли не наиболее логичным следствием дуалистического политического сознания россиян, в котором осознанная, целенаправленная политическая активность, будучи атрибутом современной политики, относится к «внешнему» слою нормативно-ценностного комплекса, вступающему в противоречие с его традиционалистской «сердцевиной».
По ряду параметров россияне демонстрируют достаточно высокий уровень политической активности. Так, в голосовании на последних выборах в Государственную думу приняли участие около 48% граждан страны [Выборы-2016; Итоги, 2016]. Опросы также показывают рост интереса россиян к политике: доля заявивших о том, что интересуются политикой, увеличилась с 30% в 2010 г. до 49% весной 2016 г., больше стало и тех, кто хотя бы изредка обсуждает события политической жизни со своими знакомыми и близкими [Интерес к политике: мониторинг, 2016].