Политическая наука №4 / 2016. Государства в современном мире: Новые подходы к исследованию
Шрифт:
Есть, однако, и примеры своего рода «аномалий»: так, Марокко, Иордания, Тунис и Габон при недемократичности своих политических режимов достигают уровней государственной состоятельности несколько выше среднего по этой группе. Более того, несколько стран – Катар, Объединенные Арабские Эмираты, Оман, Кувейт, Саудовская Аравия, Бахрейн и Сингапур – при авторитарности политических режимов обладают относительно высокими уровнями государственной состоятельности. Эти примеры, как и примеры стран с несовершенной демократией, не достигших и сколько-нибудь высоких уровней государственной состоятельности, заставляют вновь усомниться в линейном характере исследуемой корреляции характеристик политического режима государства и его состоятельности.
Динамика государственной состоятельности в авторитарных или авторитаризирующихся странах представляет собой примечательную картину. В части соответствующих государств она, действительно, отрицательная – так происходило или происходит, к примеру, в Свазиленде, Кот-д’Ивуаре, Центрально-Африканской Республике, Ливии, Сирии, Лаосе, Йемене, Бангладеш, Саудовской Аравии, Бахрейне, Пакистане, Таиланде, Узбекистане, Туркменистане, Кыргызстане. Однако в других государствах, почти столь же многочисленных, наблюдается прямо противоположная тенденция – относительный рост государственной состоятельности при недемократичном или авторитаризирующемся режиме. В этой логике происходило развитие, например, Уганды, Руанды, Анголы, Экваториальной Гвинеи, Республики Конго, Камбоджи, Китая, Вьетнама и Азербайджана.
Выявляется также и отдельная группа государств – те, в которых режимные изменения в авторитарном направлении (хотя и разной степени) не сопровождались ни в момент их «старта», ни впоследствии, значимыми изменениями уровней государственной состоятельности. К таким государствам относятся Россия в 2000-е годы., Армения, Венесуэла, Гамбия. Нахождение подобного глубокого различия в исходах трансформаций близких друг к другу в изначальных ситуациях государств заставляет обратиться к поиску причин, его обусловивших, и искать их, в том числе, в акторно ориентированных, а не структурных факторах развития государств и политических режимов. Подробный ответ на данный вопрос – предмет других, более специализированных будущих исследований.
При более детальном изучении гибридных (в разных пониманиях) режимов в контексте рассматриваемой нами проблематики анализ позволяет выделить две группы – гибридные режимы с положительной динамикой состоятельности (в их числе Гватемала, Колумбия, Папуа – Новая Гвинея, Турция, Албания, Грузия) и режимы с динамикой состоятельности отрицательной (в их числе Мексика, Парагвай, Малайзия, Шри-Ланка, Украина). Как и в предыдущем случае, на данном уровне анализа можно только предположить влияние более глубинных, в том числе акторно ориентированных факторов на процессы демократизации и государственного строительства в этих странах, после чего оставить это в качестве предмета для дальнейшего изучения.
В дальнейших исследованиях стоит сосредоточиться и на том выявленном нами эмпирически обстоятельстве, что режимная нестабильность, как ни парадоксально, слабо связана с уровнями государственной состоятельности. Государства, характеристики политического режима в которых серьезно менялись за исследуемый период, по крайней мере, несколько раз, разделяются на две группы по динамике своей состоятельности: положительной (Соломоновы острова, Камерун) и отрицательной (Гаити, Зимбабве). Таким образом, говорить об обусловленности динамики государственной состоятельности режимной стабильностью (как можно было бы предположить, опираясь на примеры наиболее состоятельных – и «успешных» – демократий и автократий) также не приходится.
Проведенный эмпирический анализ позволяет в общем и целом подтвердить аргумент о возможности параллельных процессов демократизации и повышения государственной состоятельности. Удается это, впрочем, далеко не всегда, о чем свидетельствует достаточно большое число государств, осуществивших демократизацию без повышения государственной состоятельности. Последний факт свидетельствует против распространенной в современной литературе точки зрения о примате государственности и государственной состоятельности, необходимых для движения к демократии. Подвергаются большим сомнениям также и соображения о том, что недемократические или неустойчивые режимы не могут добиваться повышения уровней государственной состоятельности – обилие примеров, как подтверждающих, так и опровергающих данные тезисы, заставляет отложить их и обратить внимание в дальнейших исследованиях на иные факторы, обусловливающие успех или неуспех действий недемократических, неустойчивых и гибридных режимов по повышению государственной состоятельности.
Проблематика государственной состоятельности остается сегодня в центре интенсивных политологических дискуссий. Различные варианты эмпирических индикаторов, предлагаемых для ее измерения и сравнительной межстрановой оценки, обусловлены существующими различиями в подходах к концептуализации этого многомерного феномена. В соответствии с конкретным исследовательским дизайном государственная состоятельность может выступать в качестве как зависимой, так и независимой и инструментальной переменной. Предлагаемые в современных сравнительных исследованиях эмпирические индикаторы (в том числе используемые «прокси-переменные») государственной состоятельности отражают три ее основных концептуальных компонента – фискально-экономический, административно-бюрократический и военно-принудительный – или, иными словами, имеющиеся у государства ресурсы, с одной стороны, и институты, используемые для осуществления государственной политики в различных общественных сферах – с другой.
Проведенный нами эмпирический анализ подтверждает зафиксированную в литературе общую позитивную корреляцию между характеристиками политического режима и уровнями государственной состоятельности. Вместе с тем мы показываем, что эта корреляция не является линейной, здесь есть существенные «аномалии», которые должны стать предметом дальнейшего углубленного исследования.
Нынешнее состояние исследований не позволяет, к нашему сожалению, установить сколько-нибудь четкие направления каузальной зависимости между компонентами и измерениями государственной состоятельности и связанными с ней эффектами в социально-экономической и политической областях. В частности, это относится к крайне важному и актуальному вопросу о взаимосвязи государственной состоятельности и режимных изменений, в том числе наиболее оптимальной (с точки зрения достижения желаемых идеальных результатов) последовательности процессов государственного строительства и демократизации. Вместе с тем имеющиеся эмпирические данные, в том числе представленные выше, свидетельствуют в пользу возможности синхронизации этих процессов как наиболее оптимального варианта их сочетания, не исключающего, впрочем, и другие. Также можно довольно уверенно говорить о возможностях продвижения к демократии без сильной государственной состоятельности и повышения состоятельности государств с недемократическими политическими режимами.
В перспективных исследованиях представляется важной дальнейшая концентрация аналитических усилий на углубленной концептуализации государственной состоятельности и ее компонентов, а также вытекающих из этого эмпирических индикаторов. В разрезе эмпирических сравнений перспективными направлениями могли бы стать расширение анализируемых временных рядов, глубинное изучение различных стратегий повышения уровня государственной состоятельности в разных странах и режимах, в том числе в схожих условиях, а также исследование эффектов не только самой государственной состоятельности как единого концепта, но и ее компонентов.
Ильин М.В. Суверенитет: Вызревание понятийной категории в условиях глобализации // Политическая наука / РАН. ИНИОН. – М., 2005. – № 4. – С. 10–28.
Мелешкина Е.Ю. Исследования государственной состоятельности: Какие уроки мы можем извлечь? // Политическая наука / РАН. ИНИОН. – М., 2011. – № 2. – С. 9–27.
Мельвиль А.Ю., Миронюк М.Г., Стукал Д.К. Государственная состоятельность, демократия и демократизация (На примере посткоммунистических стран) // Политическая наука / РАН. ИНИОН. – М., 2012. – № 4. – С. 83–105.