Полководец
Шрифт:
На первых же километрах пути от Рудни к Витебску Конев понял, что положение на этом участке крайне тяжелое. Воинские части, упорно обороняясь, отходили на восток. В массе отступающих двигались обозы вперемежку с артиллерией. Попадались и танки.
И генерал вспомнил опыт гражданской войны. При ударах превосходящих сил белогвардейцев не раз возникали на его глазах аналогичные ситуации. Знал он и другое: стоило хотя бы ненадолго остановить этот поток, организовать хотя бы элементарное управление, и из этой отступающей массы тотчас же начнет выкристаллизовываться боевая часть, начнут собираться боеспособные войска. Сколько раз так бывало!
Витебск был уже недалеко. Но обстановка в городе оставалась неясной. Встречные давали самые противоречивые свидетельства.
– ...Давно у немцев...
– ...Идут бои на окраинах.
– ...Говорят, что немецкие танки уже за рекой и вот-вот здесь появятся.
Генерал принял решение. Он вышел из машины, снял плащ, чтобы видны были знаки различия в петлицах, начал останавливать отступающих, обращаясь прежде всего к тем, кто выглядел как кадровый боец. Говорить старался спокойно. Приказы отдавал вполголоса.
Этот строгий уверенный тон генерала вселял уверенность в людей. Они даже с радостью подчинялись его целеустремленной воле. К Витебску Конев прибыл не один. За его вездеходом двигалось подразделение пехотинцев. Артиллерийская батарея. Три тяжелых танка "КВ".
С этими силами он и вступил в город, оказавшийся пустым. Не было ни наших, ни немцев. Город уже эвакуировался. В разных местах полыхали пожары - последствия бомбежек.
На центральной площади у здания обкома партии Конев увидел командира и нескольких бойцов, настороженно смотревших на него.
– Вы кто такие?
– Майор Рожков из 37-й стрелковой дивизии, - все еще держа руку у кобуры с пистолетом, ответил командир.
37-я дивизия! Проходя службу в Белорусском военном округе в 30-е годы, Конев командовал именно этой дивизией. В свою очередь, он отрекомендовался майору.
– Я вас помню, товарищ генерал.
– Много у вас людей?
– Утром было двадцать человек. От границы с боем отступали. Теперь больше. Здесь, в Витебске, принял под командование роту Осоавиахима и рабочее ополчение. Отличные люди, но оружие у них старое, учебное. И патронов мало. Сейчас вот кое-что подсобрали на поле боя. Занял оборону по Западной Двине и принял на себя командование гарнизоном.
С гордостью смотрел генерал на худого небритого командира с красными от усталости глазами. Хотелось обнять этого храброго, стойкого человека. Но только пожал ему руку.
– Товарищ майор, ваши действия одобряю. Держитесь до утра. Придут подкрепления.
Он оставил в распоряжение майора Рожкова приведенных с собой пехотинцев и танки "КВ", а сам пошел на батарею, которая уже обосновалась у реки на высотке, что господствовала над городом.
Как он и ожидал, немецкая авиация с рассвета возобновила атаки на Витебск. Возникли новые пожары. А потом крупная вражеская часть на мотоциклах в сопровождении танков ворвалась с запада и направилась прямо к мосту, возле которого окопались Рожков и его солдаты. Тут неприятелю был нанесен удар. Красноармейцы забрасывали вражеские танки бутылками с горючей смесью. Как ни сомнительным кажется теперь это оружие, однако в руках смелого человека оно становилось в те дни весьма опасным. Несколько танков запылало. Артиллеристы со своей высотки поддержали Рожкова. Танки повернули назад, а мотоциклисты, те, что уцелели, их опередили.
Первая атака была отбита.
Через некоторое время противник
Тогда командующий армией принял на себя управление огнем. В эти минуты в нем как бы жили два человека: командир батареи и полководец. Один из них давал цели, направлял огонь орудий, другой в то же время подытоживал в уме все увиденное в эти тяжелые сутки, то, что узнал и понял он в этом первом соприкосновении с врагом, и в мыслях его уже зрел план развертывания армии и первой ее операции.
Пока он с высотки вел огонь, одна из дивизий его армии форсированным маршем уже приближалась к Витебску...
Много малых и больших сражений провел маршал Конев в дни Великой Отечественной войны. Но этот первый бой в Витебске он запомнил особенно четко.
– Как говорится, лиха беда начало, - рассказывал он.
– И простить себе не могу. Потерял я тогда из виду того самого майора Рожкова. Фамилию его запомнил, а имени и отчества не знаю. Узнавал о нем потом, наводил справки. Нет, затерялись его следы. А жаль, очень жаль - достойный офицер.
КОМАНДУЮЩИЙ ФРОНТОМ
Кто из людей военного поколения не помнит лаконичных сообщений Советского Информбюро о действиях частей под командованием генерала Конева на Западном направлении. Не расшифровывались тогда ни места действий, ни масштабы операций, ни сами эти успехи. Но в потоке горьких новостей тех дней, которые по утрам приносило радио, с надеждой и радостью звучали эти глухо поданные новости. И люди воспринимали их как предвестия больших наступлений, которых с таким нетерпением ждала страна. Теперь, разумеется, можно расшифровать эти сообщения. Речь шла о действиях подтянувшейся к фронту свежей 19-й армии.
10 июля перешли в наступление на Витебском направлении дивизии 19-й армии. Противник не ожидал их удара и поспешно отошел. В ходе боев фашистская группировка, вклинившаяся в расположение советских войск, была разгромлена. Продвижение врага на Рудню и Сураж приостановлено.
На центральном участке советско-германского фронта развернулась грандиозная оборонительная операция, вошедшая в историю Отечественной войны как Смоленская. И в том, что в те дни наступление гитлеровцев на Москву захлебнулось, важную роль сыграла 19-я армия, дравшаяся с врагом у Ярцева и Духовщины и достигшая в этих сражениях некоторых успехов.
По масштабам гигантского фронта, растянувшегося от Баренцева до Черного моря и измеряемого тысячами километров, это была не такая уж крупная победа. Территория, отбитая в те дни у врага, - всего несколько сожженных дотла сел и деревень. Но на западном участке фронта это была первая наступательная операция, увенчавшаяся успехом. И, как я уже сказал, скромные сообщения о ней, принесенные в ту августовскую пору сорок первого года, радовали советских людей, заждавшихся добрых вестей. В этих и других успешных действиях видели люди залог будущей победы. Поэтому моральное значение их трудно переоценить. Да, пожалуй, и военное тоже. Успех на этом участке показывал, как перемалывались уже тогда силы противника на каждом новом рубеже, обороняемом Красной Армией, и как в боях развеивался миф о непобедимости гитлеровских войск.