Полная безнаказанность
Шрифт:
— А что, если нам одновременно модернизировать и нашу собственную ванную?
— Нет. Там все работает, это будет бессмысленная трата денег.
Настаивать он не стал.
Но в тот же вечер, за ужином, задумчиво огляделся вокруг. Газовая плита была совсем старой, дверцы прабабушкиных шкафчиков не закрывались, раковина так облупилась, что выглядела неопрятно, сколько бы ее ни чистили. Терпения у Фонтанена хватило на полчаса, потом он завел разговор о стеклокерамических плитах: бывают на редкость элегантные модели, которые к тому же очень просты в использовании. Мадлен взглянула на изъеденные ржавчиной конфорки.
— Горят они по-прежнему безотказно.
— Думаю, плита моя ровесница, — рассмеялась Шарлотта. — В те времена вещи делали на совесть! А вот компьютер нужно менять каждые четыре года!
— Но ее так трудно чистить! Зато стеклокерамическую плиту… а, Люсьен? — спросил он, повернувшись к Жуанне. Тот не удивился, что его призвали в свидетели.
— Надо признать, одним взмахом тряпки…
Он не закончил фразу, не желая становиться ни на чью сторону в неизбежном столкновении мнений.
— Что скажете, Мадлен?
Та взглянула на Альбертину и промолчала. Адель вздохнула:
— Любой взрослый вам скажет, что, пока плита работает, покупать новую это бесполезная и — хуже того! — ненужная трата.
— А вы что думаете, юная дама?
— О, я! У меня полно предложений по части бессмысленных трат, но меня никто никогда не слушает.
— И что же это за предложения?
Она начала загибать пальцы:
— Телевизор с видео- и DVD-плеером. Собственный ноутбук, чтобы не ждать, когда другие закончат важную работу на компьютере Сары, кроссовки «Найк» — в школе только у меня таких нет, академический словарь в шести томах с дополнительным томом современной лексики…
Адель готова была продолжать, но ее прервали протестующими возгласами, обозвали бесстыжей, заявили, что она эксплуатирует добрые чувства людей. Сара простонала, что из-за дочери у нее будет репутация никчемной матери. Клеманс напомнила, что ей очень нужны учебники по анатомии, но она же вот молчит из скромности, «так зачем сейчас говоришь?» — уела дочь Шарлотта, Жером и Антуан посетовали, что малышки, которых они любили как собственных дочерей, никогда ничего у них не просили, а очарованный Фонтанен то и дело повторял Жуанне, чтобы тот подробно все записывал в блокнот. Мадлен описывала мне царившую на кухне атмосферу шумного веселья, которая год назад мгновенно покорила мое сердце. После того как Фонтанен вошел в семью, такое случилось впервые и стало своего рода инаугурацией. На свое несчастье, Луи Фонтанен неверно определил границы нового царства.
Мадлен припомнила, хотя полной уверенности у нее не было, что тем же вечером они задались вопросом, как им обращаться к новому мужу Альбертины. Шарлотта в разговоре назвала его мсьеФонтанен, ему это ужасно не понравилось, он попросил придумать что-нибудь другое, что вызвало новый спор.
— Родственную связь определить легко, — сказала Клеманс, — вы муж моей бабушки, но как это называется?
— С нашими мамами все ясно, — подхватила Адель, — для них вы отчим. Но кто вы нам? Я никогда не слышала ни о каких «сводных дедушках». Звучит длинновато, но вполне благородно.
— Сводный дедушка? — переспросила Клеманс.
— Милейший дедуля?
— Добрейший дед?
Они увлеклись и все никак не могли остановиться, но Альбертина, которую этот разговор забавлял и одновременно раздражал, положила конец препирательствам:
— Вы будете называть его просто Луи. — И добавила, повернувшись к Фонтанену: — Конечно, если вы согласны!
Фонтанен сам очень этого хотел, но предлагать не решался, не желая нарушать согласия в своей новой семье.
— Как бы не так! — прокомментировала Адель, как только Альбертина и Луи удалились.
— Перестань! Им руководят самые добрые намерения, — не слишком убежденно возразила Сара.
Антуан повторил ее слова со стальными нотками в голосе:
— У него одни только добрые намерения! Он считает «Ла Дигьер» чудом и хочет вернуть дому былое великолепие.
— Так много мы у него не просим.
— Он хочет присвоить дом.
— Он не спрашивал у нас разрешения, когда заново обставлял комнаты.
— И вас все это чертовски позабавило.
— Естественно. Было невероятно видеть, как в нашем доме, откуда вечно все только исчезало, стали появляться новые вещи! Но всему есть предел.
— Он спрашивает и предлагает. Вы согласились на новые ванные, — напомнил Жером.
— Признайте, что одна ванная на шестерых — это не слишком практично, — подхватил Антуан, — а одна на восьмерых — полный маразм.
Сара напомнила Жерому, что Фонтанен, решив взглянуть на грузовичок, обратился не к ней, а к нему.
— Он из того поколения, когда техника считалась сугубо мужским делом.
Разговор перешел на повышенные тона, Жерома с Антуаном обвинили в том, что они защищают Фонтанена из-за работы, которой тот их обеспечил. Раздраженные мужчины заявили, что это полная чушь, и не без ехидцы напомнили, как дамы только что не рыдали от страха за судьбу усадьбы. Положение спасла Мадлен, сообщив, что Альбертина собиралась продать От-Диг: только так можно было получить необходимые пятнадцать тысяч евро. Девочки были потрясены и выглядели удрученными.
— О чем вы только думали? Где собирались взять деньги?
Они не знали.
— Ваше отношение — черная неблагодарность. Без Фонтанена мы бы не только не починили крышу, но и поимели бы свидание с судебными исполнителями.
Они поклялись больше не ворчать.
Пустые обещания.
Было за полночь. Мадлен замолчала.
— Устали?
— Вовсе нет. С тех пор, как у нас появились две молоденькие служанки и приходящая домработница, я больше не устаю, даже спать стала хуже, чем раньше. Конечно, если причина не в том, что я… — Она на мгновение задумалась. — …знаю то, что знаю и чего предпочла бы не знать. Но выбора у меня все равно не было, так ведь? Мой рассказ вас не утомил?