Полная безнаказанность
Шрифт:
— Не волнуйтесь, милый друг, я знаю, вы хотите этого так же сильно, как я! Убедить вас свободно распоряжаться деньгами мне не удается: жена избаловала меня, я мог совершенно ни о чем не заботиться, но теперь понял, как это забавно и увлекательно — делать все самому.
Да уж, он забавлялся…
И вот однажды утром перед воротами остановился грузовик, из которого вылезли двое грузчиков с накладными в руках. Они вошли в дом и спросили господина Луи Фонтанена. Тот выбежал навстречу с возгласом:
— Это я! Все очень удачно. Как раз вовремя!
— Вы предупредили, что во двор заезжать
— Совершенно верно. Брусчатка не выдержит. Но вы, полагаю, все предусмотрели?
Под изумленными взглядами обитательниц дома верзилы выгрузили из машины какой-то огромный, завернутый в одеяла предмет, закрепленный на тележке с колесиками, и под руководством Фонтанена закатили его в большую гостиную. Там его распаковали — это оказался ларь — и установили в простенке между окнами: по габаритам он подошел идеально.
— Это выглядит случайностью, но не будем забывать, что ларь — ровесник дома. Стандартов на мебель тогда, возможно, не существовало, зато были обычаи, привычки и все такое прочее, — пояснил Фонтанен застывшей от изумления аудитории.
— Луи, мы ведь ничего не решили, — сказала Альбертина.
— Я знаю, дорогой друг, что немного поторопил события, но мне пришлось. Антиквар больше не мог держать ларь у себя, он ждет новых поступлений, и ему понадобилось место. Вот почему я прошу вас приютить его… на время.
Несмотря на всю решимость госпожи ла Дигьер не противоречить мужу, так сказать, на людях, она не удержалась и спросила, на какое именно время, но Фонтанен как будто не услышал вопроса. Он щедро заплатил грузчикам и проводил их до грузовика.
Девочки осторожно, как к свирепому зверю, который может и укусить, приблизились к незваному гостю. Шарлотта первой обрела дар речи:
— Мама, скажи, что это неправда! Он не мог так поступить!
Альбертина, чувствуя себя совершенно несчастной, ответила, что это не навсегда.
— Ну конечно! — сквозь зубы процедила Сара.
Оказавшаяся меж двух огней бедняжка Альбертина в ответ лишь попросила дочь не выходить за рамки приличий и ушла к себе.
Ошеломленные, они молчали, Адель опомнилась первой:
— Я же говорила, что он здесь все обставит!
— Думаю, остальное не заставит себя долго ждать, — поддержала разговор Клеманс.
— Несколько столов.
— Круглые столики на витой ножке.
— Сервировочный столик эпохи Людовика Пятнадцатого.
— С полным комплектом подсвечников.
— Франш-контийские часы.
— Низкие широкие кресла! Десятки кресел, — выкрикнула Адель, и они с Сарой дико захохотали.
— Что вас так рассмешило? — спросил вернувшийся Фонтанен и, не дожидаясь ответа, принялся расхаживать вокруг ларя. — Его реставрировал настоящий мастер. Он безупречен. А вот стены на его фоне выглядят просто ужасно. Альбертина считает, что обои «мильфлёр» были неудачным выбором, этот рисунок не подходит к стилю комнаты, но, если вы настаиваете, я сделаю заказ, и нам напечатают точно такие же. А можно покрасить стены в их изначальный цвет. Решать вам.
Пока Фонтанен говорил, Адель забрала свою тяжеленную машинку и, слегка пошатываясь, удалилась из комнаты. Клеманс кинулась помогать, ее примеру последовали Сара с Шарлоттой. Мадлен задержалась
Фонтанен остался любоваться своим сокровищем.
А в кухне бушевала гроза.
«Ты уверена, что он не сумасшедший?» — спрашивала у своей матери Адель, которая, вспомнив прослушанный когда-то курс психиатрии — о, не слишком подробный, я все-таки училась на ветеринара! — предположила, что гипомания у Фонтанена имеется. Шарлотта не знала значения этого термина, но от нее не укрылось, что Фонтанен слушает и слышит только себя. «Он глухой», — заметила Клеманс, ее поддержала кузина, сообщив, что ей уже мерещится стеклокерамическая плита и кухонные шкафчики «Поггенполь». Все сошлись на том, что жить в этом доме станет невозможно.
Мадлен тщетно пыталась убедить их, что они несут чушь.
— Мы хотели богатого и старого, чтобы протянул не слишком долго, — подвела итог Адель. — Если он и дальше будет действовать в таком же темпе, то через месяц вышвырнет нас на улицу.
Это дикое утверждение очень развеселило присутствующих.
Но на следующий день Шарлотта сообщила им совсем не смешную новость.
Утром, когда она беседовала в коридоре с коллегой, директор провел в свой кабинет Фонтанена. Шарлотта остолбенела.
— Что нужно Фонтанену от Дюрьё?
— Фонтанен? Я понятия не имею, кто это.
Он не был на свадьбе у Альбертины.
— И ты ничего не слышал?
Ничего особенного он не слышал, но, по его словам, не было никакого секрета в том, что Дюрьё хочет расширить дело и ищет деньги. Шарлотта сослалась на встречу в городе и при первой же возможности смылась.
— Он ищет деньги и больше часа беседовал с Фонтаненом, — сообщила она Мадлен. — Складываем два и два — получаем четыре.
Мадлен согласилась, что последняя истина неоспорима.
— Но не делай далеко идущих выводов.
— Не будь наивной, Мадлен. Что Фонтанен мог делать у Дюрьё? Он не акционер и не клиент — я проверяла. Зато я там работаю. И это вдохновляет его на подвиги. Он планирует захват «Ла Дигьер». Тебе известно, что он интересовался у Сары, не хочет ли она расширить консультацию?
Захват? Мадлен была потрясена. До сего дня она видела лишь радость недостаточно деликатного человека от возможности потратить деньги, которым, по его собственным словам, до этого не мог найти применения. Фонтанен каждый день изобретал что-нибудь новое. Она не рассказала Шарлотте, что накануне утром Фонтанен обследовал конюшни вместе с незнакомым подрядчиком, а не с Антуаном — кстати, почему не с ним? — после чего показывал тому пустующие помещения рядом с ветеринарным кабинетом. Кроме того, Фонтанен вместе с Жуанне обмерил кухню, причем вид у последнего был раздосадованный. Доставка ларя всех застала врасплох, теперь Мадлен спрашивала себя, не придет ли очередь кухонного гарнитура «Поггенполь». Как только закончился первый этап работ, Фонтанен не знал ни удержу, ни покоя. Двор, конюшни, кабинет, большая гостиная… Он не остановится, есть ведь еще и не занятые комнаты, к которым тоже можно приложить руку. Недавно Альбертина со смехом рассказала Мадлен, как отбивалась от покупки туалетов «от кутюр».