Полночь
Шрифт:
— Марсель, Марсель! — тихонько позвала она.
Мальчик остановился в двух шагах от нее. Тело у него было хилое, детское, зато лицо — решительное и хитрое, как у взрослого. Светлая мягкая челка спадала на маленькие глазки, смотревшие настырно и жестко, острый нос был усеян веснушками. Куртка, пошитая, по всей вероятности, из черного мужского пиджака, была так плохо подогнана к его фигуре, что ворот поднимался выше ушей, словно этот нелепый предмет одежды хотел заглотать маленькую русую головку, а полы бились о колени. Огромные деревянные башмаки, подбитые гвоздями и державшиеся на
— Чего тебе? — спросил он, направляя свет фонаря на Элизабет.
— Зайдем ко мне в комнату, — попросила она, подходя к мальчику. — Мне надо кое о чем тебя спросить.
Вместо ответа он показал ей язык и начал спускаться по лестнице. Тогда она схватила его за руку и пообещала сделать ему подарок, если он выполнит ее просьбу, но он ловко от нее вырвался.
— Да оставь ты меня в покое! — яростно прошипел он. — Господин Бернар считает мои шаги, пока я не спущусь вниз.
— Считает шаги?
— Ясное дело. Ты думаешь, стука моих башмаков наверху не слышно?
Элизабет вспомнила калоши господина Аньеля и не могла не подумать о том, какой это странный дом: один должен скользить бесшумно, как тень, а другой — громыхать башмаками.
Когда они спустились на площадку второго этажа, девушке пришла в голову удачная мысль.
— Ты знаешь, где моя комната? — спросила она.
— Черт побери, это та самая, в которой умер господин Греруар, брат господина Эдма.
Такого ответа она не ожидала, и он ее озадачил.
— В общем, — продолжала Элизабет после короткой паузы, — это комната в конце коридора, сразу после комнаты господина Эдма. Тебе нужно всего-навсего спуститься вниз, разуться и тихонько подняться наверх.
Мальчик хитро глянул на нее и слегка улыбнулся, показав острые зубы; возможно, теперь он не считал Элизабет такой же дурой.
— Сколько ты мне дашь?
Элизабет подумала о пятидесяти сантимах, отданных господину Бернару, потом о подаренных ей госпожой Лера двадцати франках, быстро сопоставила эти суммы и предложила ему полтора франка. От удивления мальчик задержался на последней ступеньке, но быстро вновь обрел душевное и физическое равновесие.
— Это немного, — заявил он, ловко разыгрывая равнодушие, — но об этом мы поговорим наверху.
Девушка оставила Марселя продолжать путь и бегом поднялась по лестнице, чтобы направиться в свою комнату. Вчерашняя свеча догорела, так что пришлось посидеть в темноте, дожидаясь мальчика с фонарем. Это время показалось Элизабет мучительно долгим. Все вокруг нее трещало: стулья, пол и даже переборки. Стоя рядом с кроватью, она высматривала в коридоре лучик света, как вдруг в комнате раздался голос, заставивший ее подпрыгнуть от испуга.
— Не кричи, это я, — сказал Марсель.
— Почему ты не взял фонарь?
— Ты еще спроси, почему я не постучал в дверь господина Бернара и не сказал ему, что иду к тебе, — насмешливо произнес мальчуган.
Затем чиркнул спичкой и предстал перед Элизабет с витой восковой свечой в руке.
— Вот тебе и фонарь, — сказал он. — Где те самые сорок су [3] , которые ты обещала?
— Я обещала полтора франка.
— А я так понял, что сорок су. Если тебе это не подходит, я поберегу свечку и уйду.
3
Су — пять сантимов.
— Ладно, ты получишь эти деньги после того, как ответишь на мои вопросы.
— Да что мне твои вопросы! Давай сорок су сейчас же, или я ухожу.
У Элизабет возникло сильное желание надавать подзатыльников этому жадному маленькому крестьянину, но она сдержалась. Дело в том, что несколько минут тому назад у нее возник план, как использовать Марселя для своего побега. Пробежать через сад, перелезть через калитку или перепрыгнуть через изгородь, как ей косвенно советовал господин Бернар, — все это казалось девушке нелепым и рискованным предприятием. «Надо подумать», — повторяла она про себя, не отдавая себе отчета в том, что эта необходимость подумать лишь маскировала затаенное желание остаться в Фонфруаде.
— Ты получишь двадцать су сейчас и еще двадцать, когда ответишь на мои вопросы. На! — (Мальчуган взял монету с недовольной гримасой.) — Скажи-ка мне сначала, где находится комната господина Бернара?
— Как раз под комнатой господина Эдма.
— Я так и думала. В котором часу он ложится спать?
— Он спит днем, а ночью — никогда.
— Но почему?
Марсель пожал плечами.
— А где спит мадемуазель Эва?
— На втором этаже, после того как в ее комнате провалился пол. Ты не знала? Раньше она жила в комнате на первом этаже. Потолок протекал, но никому не было до этого дела. А этот дом совсем не такой прочный, каким кажется на первый взгляд! И вот в один прекрасный день стена отошла, и пол провалился. Жаль, конечно, что в ту минуту, когда это случилось, самой Эвы там не было. А вся мебель полетела в подвал!
Марсель подбоченился и засмеялся, Элизабет сделала вид, что разделяет его веселье.
— А господин Эдм? — спросила она потом. — Его тоже днем не увидишь?
— Нет, днем он спит, как все.
— А что же они делают всю ночь?
Мальчик состроил усталую гримасу.
— Если хочешь узнать об этом, не спи, когда другие не спят. Ну, хватит, ты задурила мне голову. Давай сюда мои деньги.
Элизабет протянула ему двухфранковую монету, которую он тотчас спрятал в карман.
— А скажи-ка мне еще вот что, — продолжала она. — Ты когда-нибудь слыхал, чтобы здесь говорили обо мне? Знаешь, зачем господин Эдм позвал меня сюда?
Марсель пристально посмотрел на девушку хитрыми злыми глазками, потом соскочил с кровати.
— Конечно, знаю, — сказал он, беря в руку свечу. — Но это не твое дело.
И прежде чем Элизабет могла его удержать, мальчик открыл дверь и выскочил в коридор.
Элизабет бежала за ним до площадки четвертого этажа и прибежала туда как раз вовремя, чтобы увидеть, как Марсель с обезьяньей ловкостью съехал на перилах до следующей площадки. Немного погодя он открыл входную дверь и выбежал в сад.