Полночный вальс

Куин Джулия

— Лорд Блэквуд, — доложил он.

Белл подняла голову, не успел Норвуд договорить фамилию Джона. Алекс поднялся и направился к двери, чтобы поприветствовать друга.

— Блэквуд, как я рад видеть тебя!

Джон кивнул и улыбнулся. Непонятно почему, Белл ощутила раздражение, увидев, каким привлекательным он выглядит в вечернем костюме.

— Позволь представить тебе мою жену, — Алекс подвел Джона к дивану, на котором сидела Эмма.

— Как поживаете, ваша светлость? — учтиво произнес Джон, склоняясь в

поцелуе над ее рукой.

— О, прошу вас, оставьте! У себя дома я не выношу церемоний. Зовите меня просто Эмма. Алекс заверил меня, что вы — его близкий друг, потому, думаю, мы можем обойтись без формальностей.

Джон улыбнулся Эмме, решив, что Алекс на редкость удачно выбрал себе жену.

— Тогда вам придется звать меня Джоном.

— И конечно, ты уже знаком с Белл, — продолжал Алекс.

Джон повернулся к Белл и осторожно прикоснулся в ее руке губами. Жаркая волна прошлась по ее руке, но Белл постаралась не выдать своего волнения. Джону незачем знать, какие чувства вызывает в ней его прикосновение. Но на щеках ее проступил предательский румянец.

— Я несказанно рад вновь увидеть вас, леди Арабелла, — произнес Джон, не отпуская ее руку.

— Прошу вас, зовите меня Белл, — с запинкой попросила она, возненавидев себя за недостаток самообладания.

Наконец Джон выпустил ее руку и улыбнулся.

— Я привез вам подарок. — Он протянул Белл коробку, перевязанную лентой.

— Спасибо, но зачем же… — сгорая от любопытства, Белл развязала бант и открыла коробку. Внутри оказался ее собственный, слегка запачканный ботинок. Рассмеявшись, Белл вынула его из коробки. — Я натерла ногу, — объяснила она, поворачиваясь к Алексу и Эмме, — и мне было так больно, что я сняла ботинок… — она осеклась.

Джон повернулся к Эмме.

— Я привез бы подарок и вам, но боюсь, в последнее время вы не забывали обувь в моих владениях.

Усмехнувшись, Эмма потянулась к своим ногам.

— О, я немедленно исправлю это упущение. Пожалуй, я просто отдам вам одну из туфель, — смеясь, сказала Эмма, — а вы сможете вернуть ее, когда в следующий раз приедете отужинать с нами.

Джон сразу проникся симпатией к герцогине. С ней было легко и просто. Появление Эммы вряд ли заставит его сердце мучительно колотиться, а дыхание — прерываться.

— Благодарю за приглашение, герцогиня.

— Да, да, Блэквуд, — подхватил Алекс. — Ты здесь всегда желанный гость.

Все четверо обменивались любезностями еще четверть часа в ожидании ужина. Белл в основном молчала, исподтишка изучая Джона и удивляясь, как ему удалось найти такой удачный выход, преподнеся ей ботинок в виде подарка, — и это после возмутительного поступка сегодня утром. Не было ли здесь попытки восстановить дружеские отношения? Белл с трудом удерживала на лице слабую улыбку, молча проклиная Джона за испытанную ею неловкость.

Джон тоже был поглощен

подобными размышлениями — он не знал, как Белл поведет себя с ним сегодня вечером. Возможно, она не поняла, какие причины заставляют его держаться на расстоянии, и, Бог свидетель, вдаваться в объяснения Джону не хотелось.

Когда ужин был подан, Эмма что-то прошептала на ухо Алексу. Он поднялся и предложил ей руку.

— Прошу прощения за прерванный разговор, но я намерен отвести жену к ужину, — с довольной улыбкой заявил он. — Белл, мы приказали накрыть стол в маленькой столовой — Эмма сочла, что там будет уютнее.

Джон поднялся и предложил руку Белл, когда супруги вышли из комнаты.

— Похоже; мы остались вдвоем.

— И по-моему, это было сделано намеренно.

— Вы так думаете?

Белл приняла руку Джона и поднялась.

— Эмме, значит, вы понравились.

— А вам я нравлюсь, Белл?

После длинной паузы прозвучало решительное «нет».

— Полагаю, лучшего я и не заслуживаю, — Джон отпустил ее руку.

Белл яростно обернулась.

— Да, не заслуживаете! Я не могла поверить своим глазам, увидев, что вы осмелились сегодня же явиться сюда.

— Если помните, я был приглашен.

— Вам следовало отклонить приглашение. Вы могли прислать записку, что вам нездоровится или вашей собачке, лошади, в общем, выдумать любой предлог, лишь бы отказаться от приглашения.

Джону оставалось лишь подтвердить:

— Вы, разумеется, правы.

— И не смейте больше целовать дам, чтобы тут же наговорить им грубостей. Это невежливо, некрасиво, и…

— А вы всегда поступаете красиво?

В его голосе не чувствовалось насмешки, и Белл сконфузилась.

— Я пытаюсь поступать так. Бог свидетель, с вами я старалась вести себя достойно.

Он склонил голову.

— И это вам удалось.

— Мне… — она оборвала себя и взглянула на Джона. — Разве вы не собираетесь возражать?

— Какой в этом смысл? Вы совершенно правы, а я, как всегда, не прав. Белл удивленно посмотрела на него.

— Боюсь, я вас не понимаю.

— Вероятно, вам будет лучше даже не пытаться меня понять. Разумеется, я извиняюсь за сегодняшнюю выходку. Она была непростительна.

— Какая именно — поцелуй или отвратительные слова после него? — Этот вопрос сорвался с языка Белл прежде, чем она успела подумать.

— И то, и другое.

— Прощаю вам нанесенное оскорбление.

— А поцелуй?

Белл не отводила глаз от месяца в верхнем углу окна.

— За поцелуй извиняться незачем.

Сердце Джона дрогнуло и застучало быстрее.

— Не знаю, правильно ли я вас понял, миледи… — осторожно начал он.

— Я хочу задать вам всего один вопрос. — Белл оторвала взгляд от месяца и заставила себя повернуться к Джону. — В чем я провинилась? Чем оскорбила вас?