Полное собрание рассказов
Шрифт:
— Очень мило с твоей стороны, только давай я лучше заберу свою десятку сейчас и освобожу тебя от обязанности делиться будущим богатством.
— Это что, сарказм? — Улыбка Ники погасла. — Ты намекаешь, что не настанет тот день…
— Нет, нет, стоп! Настанет тот день. Наверное. Откуда мне знать? Мне просто нужна моя десятка, чтобы нанять грузовик и перевезти вещи.
— Деньги!
— А куда без них-то? Нам с Эллен переезжать надо.
— Я как-то и без них обхожусь. Сначала война, четыре года жизни — пф, и нету! А теперь
— Что, моя десятка тоже отберет у тебя годы жизни?
— Десятка, сотня, тысяча… — Ники удрученно опустился на стул. — Джино говорит, это и в голосе у меня слышно. Неуверенность, в смысле. Говорит, я пою о счастье, а неуверенность в завтрашнем дне все отравляет. Пою о несчастье — и тоже все не так, потому что мое несчастье не велико, не благородно, это всего лишь презренные финансовые трудности…
— Так говорит Джино? Я думал, чем голоднее артист, тем больше простор для его таланта.
Ники фыркнул.
— Наоборот! Чем богаче, тем лучше, особенно это певцов касается.
— Я шутил.
— Прости, что я не смеюсь. Люди, которые продают болты и гайки, и локомотивы, и замороженный апельсиновый сок, вот у них миллиарды, а те, кто пытается привнести в этот мир толику красоты и смысла, с голоду помирают.
— Ты ведь пока не помираешь вроде?
— Физически — нет, — признал Ники, похлопав себя по животу. — Но дух мой жаждет безопасности, чувства собственного достоинства, излишеств хоть каких-то…
— Ну-ну…
— Да много ты об этом знаешь! Ты-то устроен — пенсионная программа, регулярные прибавки, бесплатная страховка на все, что можно…
— Даже неловко предлагать тебе, Ники, но…
— Да знаю, знаю! Ты сейчас скажешь: «А что б и тебе не устроиться на работу?»
— Я собирался сформулировать это более дипломатично. Вовсе не обязательно бросать занятия вокалом, ты просто мог бы обеспечить себе немного денег и капельку уверенности в завтрашнем дне, пока берешь уроки у Джино и готовишься к звездному часу. Нельзя же целыми днями петь.
— Можно и нужно! И я так и делаю!
— Найди работу на свежем воздухе и пой в свое удовольствие.
— Я подхвачу бронхит. И сам подумай, как наемный труд воздействует на мой дух — необходимость лизать сапоги, поддакивать, пресмыкаться…
— Действительно, наемный труд — это просто ужасно.
Раздался стук в дверь, и вошел Джино.
— А, ты еще здесь, — сказал он мне. — Привет, Ники, вот тебе утренняя газета. Я уже прочитал, мне она не нужна.
— Мы тут, маэстро, ведем беседы о неуверенности в завтрашнем дне, — сообщил я.
— Да, тема неисчерпаемая, — проговорил Джино задумчиво. — Эта беда ломала хребты покрепче наших и украла у мира бог весть сколько красоты. Сколько раз я подобное наблюдал, подумать страшно.
— Со мной такого не случится! — с жаром вскричал Ники.
— А что ты тут можешь сделать? — Джино пожал плечами. — Подашься в бизнес? Нет, ты слишком тонкий и артистичный. Конечно, если ты все равно соберешься пойти мне наперекор и попробовать, искать надо в разделе объявлений. Но я против. Это ниже твоего достоинства. Ты мог бы вложиться во что-то, сколотить состояние, а потом быстренько продать все и посвятить себя раскрытию голоса… но мне эта идея не по душе. Я чувствую за тебя ответственность.
Ники вздохнул.
— Давайте сюда газету. Обывателям не понять, какую цену платит артист, чтобы расцветить их жизнь красотой. — Он повернулся ко мне как к воплощению всех обывателей на свете. — Ты хоть понимаешь, о чем я?
— Я, пожалуй, займу выжидательную позицию по этому вопросу, — сказал я.
— Ники, — произнес Джино веско, — прошу тебя об одном. Обещай мне, что не дашь бизнесу полностью завладеть тобой. Обещай мне, что всегда будешь помнить о главном — о стремлении к музыке.
Ники ударил кулаком по столу.
— Да ради всего святого, Джино! Уж вы-то, человек, который знает меня не хуже родной матери! Как у вас язык-то повернулся?!
— Прости.
— Ладно, что тут есть в этой дурацкой газете…
В день переезда Ники настоял, чтобы я отвлекся от своих пустячных дел на нечто гораздо более важное — его дела. Он два дня носился по городу, рассматривая то, что предлагалось в разделе «Бизнес на продажу».
— Откуда у меня возьмется тысяча долларов?! — прокряхтел я, закидывая кресло в кузов нанятого грузовика.
Даже не подумав предложить мне помощь, он с кислой миной наблюдал за моими потугами, оскорбленный тем, что я не уделяю ему всего своего внимания.
— Ну хоть пятьсот.
— Ты с ума сошел. Я в долгах как в шелках. Машина, новый дом и ребенок на подходе. Если б индейка стоила пять центов за фунт, я б и клюв не смог купить.
— Ну и как, скажи на милость, мне тогда приобрести эту пончиковую?!
— А я тебе что, фонд Гуггенхайма?!
— Банк даст мне четыре, если я вложу четыре своих. Ты упускаешь золотую возможность! Эта пончиковая в год приносит десять тысяч. Мне все расписали. Легкие десять тысяч в год! — В голосе Ники слышался восторг. — Двадцать семь долларов в день, только руку протяни! Машина делает пончики, ты покупаешь готовую смесь для теста — и все, знай сдачу отсчитывай!
Из моей квартиры вышел Джино, неся две лампы.
— А, вернулся из банка, Ники?
— Они готовы одолжить мне только половину. Представляете? От меня тоже надо четыре тысячи.
— Немалая сумма…
— Да это мелочь! Сейчас пончиковая приносит хозяину десять тысяч в год — при том, что он не дает рекламы, не предлагает новых вкусов, не беспокоится насчет хорошего кофе к своим пончикам и даже… — Ники осекся и продолжил уже без всякого энтузиазма: — Короче, он не занимается всякими глупыми ухищрениями, к которым приходится прибегать ради наживы. Ладно, к черту все…