Полное собрание сочинений в трех томах. Том 3

Мольер Жан-Батист

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Генриетта, Триссотен.

Генриетта.

Вам без свидетелей я все сказать желала Про этот брак, что мать вам, сударь, обещала. Среди домашних бурь пришлось решиться мне Вам слово твердое сказать наедине. Известно, сударь, вам, что, взяв меня женою, Большие средства вы получите за мною. Но ведь в сокровищах, что люди ценят так, Философ истинный больших не видит благ. Раз деньги и почет вы презирать готовы, Пусть это явствует из дела — не из слова.

Триссотен.

Нет,

не они меня очаровали в вас, Владычица моя! Я пленник ваших глаз. Прелестный облик — вот тот клад, то достоянье, Что привлекли мои к вам страстные желанья, Вот те сокровища, что в вас я полюбил.

Генриетта.

Благодарю за столь великодушный пыл. Мое смущение, конечно, вам заметно — Мне, сударь, жаль, что нет во мне любви ответной. Я почитаю вас, как только можно чтить, Но есть препятствие, чтоб вас мне полюбить: Ведь сердцем обладать зараз не могут двое. Клитандру — что скрывать? — уж отдала его я. Пусть меньше вашего имеет он заслуг, Пусть выбором слепым указан мне супруг, Пусть сто талантов в вас, что я любить могла бы, Пусть ошибаюсь я, но если силы слабы… Одно лишь делают все доводы ума — Что я за слепоту браню себя сама.

Триссотен.

Раз вашу руку мне навек отдать согласны, Клитандру сердце в вас не будет уж подвластно. Заботу нежную являя вновь и вновь, Сумею пробудить я в вас к себе любовь.

Генриетта.

Нет, я не откажусь от первого обета, Заботливость во мне не вызовет ответа. Свободно все хочу я объяснить вам тут; Мои признания обид вам не несут. Ту страсть любовную, что в сердце возникает, Не добродетели ее ведь порождают!.. Тут прихоть действует, и, если кто нам мил, Нам часто невдомек, чем он нас так пленил. Когда бы выбором руководил наш разум, Любовь и сердце вам я подарила б разом. Но, сударь, ведь любовь идет своей тропой, Так пусть останусь я по-прежнему слепой! Меня на этот брак толкает принужденье, Не пользуйтесь моим печальным положеньем! Возможно ль, чтоб вполне достойный человек За помощью в любви к родителям прибег? Кто станет подвергать любимую страданью, Чтоб сердцем овладеть наперекор желанью? Не понуждайте мать, мою любовь поправ, Испытывать на мне всю силу тяжких прав! Другой отдайте вы — я вас прошу смиренно — Пыл трепетный души, для всех столь драгоценной!

Триссотен.

Как сердцу моему любезным стать для вас? Не в силах ведь оно исполнить ваш приказ. Как можно требовать, чтоб к вам оно остыло, Раз вы по-прежнему пленительны и милы, Раз ваши прелести еще вкушает взор?..

Генриетта.

Ах, сударь, лучше вам оставить этот вздор! Ириды ваши все, Филиды, Амаранты, Кому вы посвятить стремитесь блеск таланта, К кому любовным вы пылаете огнем…

Триссотен.

То говорит мой ум, тут сердце ни при чем. Я в них влюбляюсь так, как свойственно поэту, Но искренне люблю одну лишь Генриетту.

Генриетта.

Помилосердствуйте!

Триссотен.

Коль

тут обида есть, Придется вам ее еще и дале несть. Любовь, что вам была доселе незаметна, Обеты вечные дает вам беззаветно. Кто сдержит чувства жар? И хоть ваш дивный взор Усилиям моим и вынес приговор, Но помощь матери, что пламень нежной страсти Готова наградить, я отклонить не властен. Лишь счастьем тем владеть мне было бы дано, Лишь вас мне получить, а как — мне все равно.

Генриетта.

Известно ль вам, что все ж отнюдь не безопасно Так сердце подвергать насилью своевластно? Я напрямик скажу: ведь вовсе не пустяк Без воли девушки желать вступить с ней в брак. Раз муж на то идет, ему бояться надо Последствий, что могла б тут породить досада.

Триссотен.

О нет, меня смутить не может ваша речь! Мудрец несчастьями умеет пренебречь. В нем разум слабости людские исцеляет, Над мелочами ввысь подняться побуждает. Тень горести ему чела не обовьет, Когда не от него зависит жизни ход.

Генриетта.

В восторге, сударь, я, скажу вам откровенно! Да, философия прекрасней несравненно, Чем полагала я, раз может дать совет Сносить безропотно печаль и тяжесть бед. О, ваша преданность заслуживает явно, Чтоб повод был ей дан для проявленья славный, И вы достойны быть награждены женой, Что в блеске вывела б ее на свет дневной! В себе же смелости не чувствую я, право, Такой, чтоб увенчать ее достойной славой. Другой — такая честь, а я — клянусь я вам, Что никогда своей руки вам не отдам!

Триссотен (уходя).

Еще посмотрим, как все сложится на деле. Нотариуса к вам позвали не без цели.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Генриетта, Кризаль, Клитандр, Мартина.

Кризаль.

А, дочка! Вы-то мне тут и нужны как раз… Ну-с, долг свой выполнить я призываю вас: Вы подчинить отцу свои должны желанья. Я вашей матери готовлю назиданье, И для того, чтоб был пожестче мой отпор, Мартина здесь, грызне ее наперекор.

Генриетта.

Намеренья хвалы достойны, я им рада, Но уж решенье вам менять теперь не надо. Останьтесь тверды вы в стремлениях своих, И пусть вас доброта уж не сбивает с них. Да, будьте до конца за них стоять готовы, Чтоб мать над вами верх не одержала снова.

Кризаль.

Как! Видно, вы меня считаете ослом?

Генриетта.

Храни меня господь!

Кризаль.

Так, значит, хвастуном?

Генриетта.

Того и в мыслях нет.

Кризаль.

Вы убедились точно, Что нет ни разума во мне, ни воли прочной?

Генриетта.

О нет!

Кризаль.