Полное собрание сочинений. Том 2
Шрифт:
— «Над юсь, Карлъ Ивановичь, сказала она красн я, что мы разстаемся друзьями, и ежели мы бывали виноваты другъ передъ другомъ, то все это будетъ забыто. Не правда-ли, Карлъ Ивановичь?»
— «Вотъ вамъ судья!» сказалъ Карлъ Ивановичь, одной рукой взявъ ее за руку, а другою указывая на образъ. Добрый старикъ былъ такъ растроганъ, что слезы были у него на глазахъ, и голосъ прерывался. Онъ замолчалъ, схватилъ руку Мими и такъ долго и н жно ц ловалъ ее, что Мими пришла въ зам шательство, <и не знала, что д лать съ своими лицомъ, губами, когда она перестала ц ловать его въ високъ.> — Я часто им лъ случай зам чать, что, находясь въ чувствительномъ расположеніи духа, нечаянно и невольно обращаешь свою н жность совс мъ не на т хъ людей, которымъ она предназначена. Карлъ Ивановичь былъ огорченъ разлукой съ нами, а со слезами ц ловалъ руку своего единственнаго врага, ежели только могли быть враги у этаго добр йшаго существа.
На крыльц Карлъ Ивановичь простился съ нами. Мн пришла
— «Прощайте, Карлъ Ивановичь!» —
Растроганный сценой отъ зда славнаго Карла Ивановича, мн какъ-то странно было слушать самодовольный, безпечный свистъ Августъ Антоновича St.-J'er^om’a въ то время, какъ онъ разбиралъ свои вещи. Но скоро чувство неудовольствія зам нилось во мн весьма естественнымъ чувствомъ любопытства, съ которымъ я разсматривалъ вещи и движенія челов ка, долженствовавшаго им ть на жизнь нашу такое близкое вліяніе. — Судя по т мъ красивымъ щегольскимъ вещамъ, которыя онъ раскладывалъ у себя на столик , по сафьянному креслу на м дныхъ колесахъ, которое было внесено въ его комнату и въ особенности по большому количеству лаковыхъ сапогъ, прюнелевыхъ ботинокъ, шелковыхъ жилетовъ и разноцв тныхъ панталонъ, которыхъ каждая штука, по его собственнымъ словамъ, стоила не меньше 50 рублей, я заключалъ, что онъ долженъ быть челов къ очень гордый. Судя-же по тому, какъ онъ стоялъ посередин комнаты въ то время, какъ передвигали кровать и вбивали гвозди, съ руками, заложенными подъ фалды коротенькаго сюртука, и раз ставленными ногами, которыя онъ слегка приводилъ въ движеніе подъ тактъ насвистываемыхъ имъ веселыхъ мотивовъ вальсовъ и водевильныхъ куплетовъ, я заключалъ, что онъ долженъ быть челов къ, любящій веселье; но такое веселье, которое едва-ли придется намъ разд лять съ нимъ. — И въ томъ и въ другомъ случа я мало ошибался: Августъ Антоновичь былъ молодой б локурый мущина небольшаго роста съ довольно пріятной наружностью и дирочкой на подбородк . — Онъ былъ мускулистъ и коротконожка. —
<Ту-же особенность, которую я зам тилъ въ Г-н Трост , гувернёр Ивиныхъ, я зам тилъ въ немъ, т. е. онъ носилъ панталоны въ обтяжку, весьма красиво обрисовывающіе его ляжки и икры, которыми онъ видимо былъ очень доволенъ. > — Въ каждомъ движеніи и звук его голоса выражалось совершенное довольство собой, своими сапогами, своимъ жилетомъ, своимъ разговоромъ, однимъ словомъ, вс мъ, что только им ло что нибудь общаго съ его особой. — Онъ былъ не глупъ и не совс мъ неучъ, какъ большая часть соотечественниковъ его, прі зжающихъ въ Россію, но слишкомъ французская самоув ренность и нел пый взглядъ на все Русское челов ка, который смотритъ на вещи не съ т мъ, чтобы понять ихъ, а съ т мъ, чтобы разсказать или описать ихъ, д лали его см шнымъ въ глазахъ людей бол е проницательныхъ, 14-ти л тнихъ мальчиковъ и старушки, расположенной вид ть одно хорошее во всемъ иноземномъ, въ особенности французскомъ. —
Передъ об домъ и во время об да Августъ Антоновичь не умолкалъ ни на минуту, и бабушка, какъ казалось, была очень довольна его болтовней. Она взялась объяснить ему наши характеры: «Володя, сказала она, будетъ военнымъ; онъ будетъ хорошъ собой, ловокъ, любезенъ, будетъ адъютантомъ какого-нибудь Генерала, будетъ им ть блестящій усп хъ въ большомъ св т и пойдетъ далеко по этой дорог . А Николенька, сказала она, подзывая меня къ себ , пойдетъ по дипломатической дорог . Онъ будетъ у меня славнымъ дипломатомъ, прибавила она, поднимая рукою волоса на моемъ тем , не правда-ли?» Не знаю, что разум ла бабушка подъ словомъ «дипломата», но знаю то, что дипломатъ, по ея понятіямъ, не могъ быть безъ взбитаго кверху хохла, т. е. прически «`a la coq», составляющей, по ея мн нію, отличительную черту этаго званія. Всл дъ за этимъ Августъ Антоновичь вынулъ изъ кармана красиво исписанную тетрадку и просилъ бабушку позволенія прочесть ей свои мысли о воспитаніи, которыя онъ, принявъ на себя новую обязанность, усп лъ набросать на бумагу. — Бабушка сказала, что это доставитъ ей большое удовольствіе, и St.-J'er^ome началъ читать Essquisse sur l’'education de doux nobles enfants Russes, confi'es `a mes soins par la Comtesse de Torchkoff, ou Pr'ec`eptes et maximes, a l’usage d’un gouverneur. 97
Само собою разум ется, что только моему н жному возрасту и неразвитымъ умственнымъ способностямъ нужно приписать то, что сколько я ни напрягалъ вниманіе, я ничего ровно не могъ понять изъ тетрадки St.-J'er^om’a, но бабушка осталась ею очень довольна. За об домъ Августъ Антоновичь обратился было къ папа съ разсужденіями о семейств Корнаковыхъ, въ которомъ онъ давалъ уроки, о самой Княгин и о томъ, что она весьма пріятная дама; но папа, не отв чая ему, сухо спросилъ, когда онъ нам ренъ начать классы. —
Глава 8. Новый образъ жизни.
Весь порядокъ нашихъ занятій со вступленіемъ въ домъ St., J'er^om’a радикально
Никто не здилъ къ намъ по случаю бол зни бабушки, и единственнымъ развлеченіемъ нашимъ были уроки фехтованья и верховой зды «l’'equitation et les armes», 98 которыя St.-J'er^ome нашелъ необходимыми для нашего совершеннаго образованія. — Въ стол классной комнаты хранился журналъ, въ которомъ балами отъ «0» до «5» каждый учитель отм чалъ наши усп хи и поведеніе въ класс . Въ конц нед ли сводились итоги; и тотъ, кто въ общемъ числ им лъ больше 4, получалъ денежное награжденіе сверхъ синенькой, которая давалась намъ ежем сячно въ вид жалованья; тотъ же, кто им лъ меньше 3, подвергался наказанію, состоящему большей частью въ лишеніи права хать въ манежъ; и я долженъ признаться, что часто подвергался этому наказанію. Я шелъ наравн съ Володей, но учился дурно: онъ учился, а я только сказывалъ кое-какъ плохо выученные уроки. Только гораздо посл я понялъ, что можно безъ трепета дожидаться учителя, хладнокровно, даже съ удовольствіемъ, вид ть, какъ онъ берется за книгу, и разсказывать ему то, что выучилъ, съ чувствомъ самодовольства и радости, какъ будто самъ сочинилъ то, что повторяешь ему. —
<Надо сознаться, что не слишкомъ то хорошо былъ обдуманъ планъ нашего воспитанія; но чего-же ожидать отъ челов ка, который не им етъ понятія о томъ обществ , къ которому онъ готовитъ своихъ воспитанниковъ? — >
Когда я думаю о такихъ странныхъ, ни на чемъ не основанныхъ обычаяхъ, какъ обычай, существующiй у насъ, пов рять воспитаніе своихъ д тей иностранцамъ, я всегда воображаю себ челов ка съ развитыми умственными способностями, но никогда не жившаго между людьми — какого-нибудь сына Робинсона Крузое, рожденнаго и воспитаннаго въ уединеніи острова; догадался-ли бы онъ когда-нибудь, какимъ образомъ Русскіе дворяне воспитываютъ своихъ д тей? Ежели-бы онъ думалъ объ этомъ 100 л тъ и придумывалъ-бы самые нел пые, несообразные случаи, все-бы онъ не догадался — я ув ренъ — что для того, чтобы дать воспитаніе челов ку высшаго образованнаго сословія однаго народа, необходимо пов рить его челов ку низшаго необразованнаго сословія другаго отдаленнаго народа — самаго противуположнаго первому по направленію, характеру, общественному устройству. —
<Приближаясь въ моемъ пов ствованіи къ обстоятельству, произведшему во мн р зкую моральную перем ну, я полагаю нужнымъ объяснить н которыя обстоятельства, подготовившія этотъ переворотъ; ибо, я уб жденъ, что никакое обстоятельство, какъ бы поразительно оно ни было, безъ помощи постоянно, хотя и незам тно-д йствующихъ, причинъ не въ состояніи изм нить направленія челов ка. И т мъ бол е, изъ чувствительнаго, слишкомъ откровеннаго и пылкаго мальчика сд лать существо, сосредоточенное и мечтательное. Притомъ-же воспоминанія о моемъ отрочеств и наблюденія, которыя я им лъ случай д лать впосл дствіи надъ другими д тьми, уб ждаютъ меня въ томъ, что зародыши непріязненныхъ чувствъ злобы, зависти и всл дствіе его скрытности, мечтательности, недов рчивости къ себ и другимъ составляютъ характеристическiй признакъ этаго возраста. Это есть родъ моральной оспы — смотря по обстоятельствамъ, въ различной степени силы — прививающейся къ ребенку. Причина такого состоянія есть: первое понятіе ребенка, — уясненное сознаніемъ — о существованiи зла; потому что хорошія и дурныя чувства мы понимаемъ только тогда, когда чувствуемъ ихъ зародышъ въ собственномъ сердц . Невинная душа ребенка, незнавшаго различія между добромъ и удовольствіемъ, зломъ и неудовольствіемъ, бол зненно сжимается отъ сознанія зла, Богъ знаетъ, какимъ путемъ и зач мъ, прокрадывающагося 99 въ его сердце. —
Тревожное, сосредоточенное въ самомъ себ , неестественное состояніе души, составляющее общій признакъ отрочества, усиливалось во мн еще сл дующими обстоятельствами:>
* № 16(I ред.).
Карлъ Иванычъ остановился въ зал и подошелъ къ нему. «Милостивый Государь», сказалъ онъ ему шопотомъ съ нам рениемъ, чтобы мы не слыхали того, что онъ станетъ говорить (я отвернулся, но напрягалъ все свое вниманіе.) «Милостивый Государь, Володя умный молодой челов къ и всегда пойдетъ хорошо; но за нимъ надо смотр ть, а Николенька слишкомъ доброе сердце, съ нимъ ничего не сд лаешь страхомь, а всей можно сд лать черезъ ласку». — «Sehr gut, mein Herr», 100 сказалъ Французъ, хотя по его выговору можно было зам тить, и я посл узналъ, что онъ не зналъ пон мецки. —