Полное собрание стихотворений

Кленовский Дмитрий Иосифович

337

Не новых стран иные очертанья, Не их дворцов и храмов красота - Меня влекут к себе воспоминаньем Когда-то мне любезные места. За все акрополи и пирамиды, За океаны и за Южный Крест, За все, что никогда еще не видел, Я не отдам знакомых этих мест! Там в первый раз глотнул я ветра с юга И все тропинки были мне легки, Там целовала первая подруга И спать мешали первые стихи. Там в кабачке сквозь ветки винограда Пятнало солнце дерево стола И девушка, скользнув лукавым взглядом, Вино и сыр мне молча подала. Вокруг

серели пыльные оливы, Синели флорентийские холмы, И был я беззаботным и счастливым, Как в юности бываем только мы. 1968

338

«Она» и «он» - два разных естества, Таких несхожих, что нельзя представить, Как могут быть одним вот эти два, Не лгать притом, не спорить, не лукавить. А миллионы лет тому назад Единой плотью были мы, конечно, И это был наш древний райский сад, Обитель нашей радости беспечной. Каким ударом и чьего меча Мы были так рассечены когда-то, Что все еще бредем, кровоточа, И тщетно лечим встречами утрату? Мой лучший друг! Ведь даже ты не та, Не часть меня, утерянная где-то! Вот ты прильнула, и твои уста Дыханьем жадной близости согреты. И все-таки, едва ты отошла, Ну вот на шаг, ну вот на эту малость - Я чувствую: да, ты со мной была, Но именно была и не осталась! Как сочетать двоих в себе одном, Предельно, навсегда, неотделимо? Нельзя! Никак! Мы можем быть вдвоем, Но никогда не сможем стать единым! 1967

339

Конечно же, противореча Тому, что требует любовь, Во все былые наши встречи Боюсь я всматриваться вновь. Вот так порою, втайне мысля, Что в них изъян какой-то есть, Боишься пачку старых писем И развязать и перечесть. Что если там в каком-то слове, В одной из вычеркнутых строк Такое вдруг предстанет внове, Что раньше было невдомек? И жалкий призрак недоверья, И подозренья, и обид Прокрадется, не скрипнув дверью, И все, что свято, оскорбит? Раз мы от призраков зависим, Нам лучше их не вызывать: Ни прежних встреч, ни старых писем Не перечитывать опять! 1968

340

Мне сладко думать, уходя, Что кто-то обо мне заплачет! Ведь если б не было тебя - Все было бы совсем иначе! Ну зашептали бы вослед, Что вот, мол, сожалеем очень, Что умер неплохой поэт (Себя уж исчерпавший, впрочем) - И это все. Но потому, Что ты светло меня любила И сердцем к сердцу моему Прильнула на краю могилы - Не буду только оскорблен Вот этим хладным сожаленьем! Мне будет дан твой вздох, твой стон, Твоя тоска, твое смятенье! О, если б я увидеть мог, Последней близостью богатый, Твой мокрый, скомканный платок, В ладони судорожно сжатый! 1967

341

Положено за что-то Любить своих подруг: За верность и заботу, За жадность губ и рук, За то, что с первой встречи Она твоей была, За то, что в темный вечер К тебе с огнем вошла. Мой друг! Люблю тебя я Светло и горячо, А вот за что - не знаю, Не распознал еще. И

так ли важно это? Люблю тебя!
– и в том Вся правда, все ответы, Все сложное - в простом! 1968

342

Мякоть розовато-золотистая Свежих фиг на мраморном столе. В синеватой дымке - даль холмистая. Кипарисы. Полдень. Фьезоле. Ты уснула, зноем обессилена, А в стихотворении моем, Как ни бился, рифма не осилена К той строке, где мы с тобой вдвоем. И зачем ловить неуловимую, Если в книге радости земной Ты уже и так, моя любимая, Хорошо срифмована со мной! 1968

343

Есть в мире яркие цветы, Есть в мире звонкие прибои, Но вот ко мне прижалась ты И заменила их собою. Ты всю себя дала в залог За эти радости вселенной - Была и свежей, как цветок, И нежной, словно шелест пенный. И вот не нужно стало мне Входить в сады, спускаться к морю, Мечту о далях и весне Во мне твой облик переспорил. И я тебе сказать могу: Как в олеандрах белой виллы На далматинском берегу - Мне хорошо с тобою было! 1967

344

Еще за дальними холмами Не догорели облака, Но день уже расстался с нами, Лишь не совсем ушел пока. Вот так бывает и с любимой, С той, что как день необходима: Еще и тронет и прильнет, Но все бедней прикосновенья, И знаешь: может, на мгновенье Еще помедлит - но уйдет. 1968

345

Женщины, любившие поэтов, Дайте вас в столетьях разыскать, Чтобы вам в глаза взглянуть за это И в прохладный лоб поцеловать! Милые! Как быстро обернулись Вы на зов, неслышный для других, И сначала к песням прикоснулись, А потом к губам, что спели их! И не вместе с вами ли, бывало, В эти души трудные вошло То, чего без вас им не хватало: Женское терпенье и тепло. И за вашу верность, вашу нежность, За неповторимый ваш союз Вам дана бессмертия безбрежность, Россыпь строк и даже зависть муз! Пусть слыла иная лишь подружкой, А была заботливей жены, И не раз вы гейневскою «Мушкой» В жизнь поэта были вплетены. Все ж, как ни жалели, ни любили, Как других вы ни были нужней - Об иной не знали иль забыли, Лишь поэт, прощаясь, скажет ей: «Пусть тебя никто не опознает, Именем твоим не назовет, Но в моих стихах твой взор сияет И твое молчание поет! И моими о тебе стихами Я возьму тебя с собой туда, Где над ними - нет, о нет: над нами!
– Небо просияет навсегда!» 1967

346

Ты, как цветок, дана на время, На срок до первых непогод. Ты не из тех, кто счастья бремя Светло и бережно несет. Ну что же, пусть на время, если Иначе не умеешь ты! Порою всех других прелестней Недолговечные цветы! Такой цветок и ты, подруга, И, примирившись, я смотрю, Как наша близится разлука - Как осень по календарю. 1968