Полное собрание стихотворений

Апухтин Алексей Николаевич

13 января 1856

К славянофилам

О чем шумите вы, квасные патриоты? К чему ваш бедный труд и жалкие заботы? Ведь ваши возгласы России не смутят. И так ей дорого достался этот клад Славянских доблестей… И, варварства остаток, Над нею тяготит татарский отпечаток: Невежеством, как тьмой, кругом обложена, Рассвета пышного напрасно ждет она, И бедные рабы в надежде доли новой По-прежнему влачат тяжелые оковы… Вам мало этого, хотите больше вы: Чтоб снова у ворот ликующей Москвы Явился белый царь, и грозный, и правдивый, Могучий властелин, отец чадолюбивый… А безглагольные любимцы перед ним, Опричники, неслись по улицам пустым… Чтоб в Думе поп воссел писать свои решенья, Чтоб чернокнижием звалося просвещенье, И, родины краса, боярин молодой Дрался, бесчинствовал, кичился пред женой, А в тереме царя, пред образом закона Валяясь и кряхтя, лизал подножье трона.

25 января 1856

Деревенский вечер

Зимний воздух сжат дремотой… В темной зале всё молчит; За обычною работой Няня старая сидит. Вот зевнула, засыпает, Что-то под нос бормоча… И печально догорает Одинокая свеча. Подле няни на подушке Позабытое дитя То глядит в лицо старушке, Взором радостно блестя, То, кудрявою головкой Наклонившись над столом, Боязливо и неловко Озирается кругом. Недалёко за стеною И веселие, и смех, Но – с задумчивой душою Мальчик прячется от всех. Не боится, как другие, Этой мертвой тишины… И глаза его большие На окно обращены. Ризой белою, пушистой Ели йскрятся светло; Блещет тканью серебристой Льдом одетое стекло; Сторона лесов далеких Снегом вся занесена, И глядит с небес высоких Круглолицая луна. А ребенок невеселый К няне жмется и дрожит… В зале маятник тяжелый Утомительно стучит. Няня спицами качает, Что-то под нос бормоча… И едва-едва мерцает Нагоревшая свеча…

26 февраля 1856

Жизнь («Песня туманная, песня далекая…»)

К. П. Апухтиной

Песня туманная, песня далекая, И бесконечная, и заунывная, Доля печальная, жизнь одинокая, Слез и страдания цепь непрерывная… Грустным аккордом она начинается… В звуках аккорда, простого и длинного. Слышу я, вопль из души вырывается, Вопль за утратою детства невинного. Далее звуков раскаты широкие – Юного сердца мечты благородные: Вера, терпения чувства высокие, Страсти живые, желанья свободные. Что же находим мы? В чувствах – страдания, В страсти – мученья залог бесконечного, В людях – обман… А мечты и желания? Боже мой! Много ли в них долговечного? Старость подходит часами невольными, Тише и тише аккорды печальные… Ждем, чтоб над нами, в гробу безглагольными, Звуки кругом раздались погребальные… После… Но если и есть за могилою Песни иные, живые, веселые, Жаль нам допеть нашу песню унылую, Трудно нам сбросить оковы тяжелые!..

29 февраля 1856

Шарманка

М. А. Апухтиной

Я иду через площадь… Звездами Не усыпано небо впотьмах… Только слякоть да грязь пред глазами, А шарманки мотивы в ушах. И откуда те звуки, не знаю, Но, под них забываться любя, Всё прошедшее я вспоминаю И ребенком вновь вижу себя. В долгий вечер, бывало, зимою У рояли я сонный сижу. Ты играешь, а я за тобою Неотвязчивым взором слежу. То исчезнут из глаз твои руки, То по клавишам явятся вдруг, И чудесные, стройные звуки Так ласкают и нежат мой слух. А потом я рукою нетвердой Повторяю урок в тишине, И приятней живого аккорда Твой же голос слышится мне. Вот он тише звучит и слабее, Вот пропал он в пространстве пустом. А шарманка всё громче, звучнее, Всё болезненней ноет кругом. Вспоминаю я пору иную И вот вижу: в столице, зимой, И с колоннами залу большую, И оркестр у подмосток большой. Его речи, живой, музыкальной, Так отрадно, мечтая, внимать, То веселой, то томно-печальной, И со мною твой образ опять. И какие бы думе мятежной Ни напомнил названья язык, Всё мне слышится голос твой нежный Всё мне видится ясный твой лик. Может быть, и теперь пред роялью, Как и прежде бывало, сидишь И с спокойною, тихой печалью На далекое поле глядишь. Может быть, ты с невольной слезою Вспоминаешь теперь обо мне? И ты видишь: с постылой душою, В незнакомой, чужой стороне Я иду через площадь… Мечтами Сердце полно о радостных днях… Только слякоть да грязь пред глазами И шарманки мотивы в ушах.

25 марта 1856

Апрельские мечты

О. П. Есиповой

Хотя рассыпчатый и с грязью пополам Лежит пластами снег на улице сонливой, Хотя и холодно бывает по утрам И ветра слышатся стесненные порывы, Но небо синее, прозрачное, без туч, Но проницающей, крепительной струею И свежий пар земли, но редкий солнца луч, Сквозящий трепетно в час полдня над землею,– Всё сладко шепчет мне: «На родине твоей Уже давно весны повеяло дыханье, Там груди дышится просторней и вольней, Там ближе чувствуешь природы прозябанье, Там отсыревшая и рыхлая земля Уж черной полосой мелькает в синей дали… Из сохнувших лесов чрез ровные поля Потоки снежные давно перебежали. И сад, где весело ребенком бегал ты, Такой же прелестью былого детства веет: В нем всё под сладостным дыханьем теплоты Стремительно растет, цветет и зеленеет».

Апрель 1856

Санкт-Петербург

На Неве вечером

Плывем. Ни шороха. Ни звука. Тишина. Нестройный шум толпы всё дальше замирает, И зданий и дерев немая сторона Из глаз тихонько ускользает. Плывем. Уж заревом полнеба облегло; Багровые струи сверкают перед нами; Качаяся, скользит покорное весло Над полусонными водами… И сердце просится в неведомую даль, В душе проносятся неясные мечтанья, И радость томная, и светлая печаль, И непонятные желанья. И так мне хорошо, и так душа полна, Что взор с смущением невольным замечает, Как зданий и дерев другая сторона Всё ближе, ближе подступает.

30 мая 1856

Дорогой

П. И. Чайковскому

Едешь, едешь в гору, в гору… Солнце так и жжет. Ни души! Навстречу взору Только пыль встает. Вон, мечты мои волнуя, Будто столб вдали… Но уж цифры не могу я Различить в пыли. И томит меня дремою, Жарко в голове… Точно, помнишь, мы с тобою Едем по Неве. Всё замолкло. Не колышет Сонная волна… Сердце жадно волей дышит. Негой грудь полна, И под мерное качанье Блещущей ладьи Мы молчим, тая дыханье В сладком забытьи… Но тряска моя телега, И далек мой путь, А до мирного ночлега Не могу заснуть. И опять всё в гору, в гору Едешь, – и опять Те ж поля являют взору Ту ж пустую гладь.

15 июня 1856

Павлодар

Ожидание грозы

Н. Д. Карпову

Ночь близка… На небе черном Серых туч ползет громада; Всё молчит в лесу нагорном, В глубине пустого сада. Тьмой и сном объяты воды… Душен воздух… Вечер длится… В этом отдыхе природы Что-то грозное таится. Ночь настанет. Черной тучей Пыль поднимется сильнее, Липы с силою могучей Зашатаются в аллее. Дождь закапает над нами И, сбираясь понемногу, Хлынет мутными ручьями На пылящую дорогу. Неба пасмурные своды Ярким светом озарятся: Забушуют эти воды, Блеском неба загорятся, И, пока с краев до края Будут пламенем объяты, Загудят, не умолкая, Грома тяжкие раскаты.

16 июля 1856

«Еду я ночью. Темно и угрюмо…»

Еду я ночью. Темно и угрюмо Стелется поле кругом. Скучно! Дремлю я. Тяжелые думы Кроются в сердце моем. Вижу я чудные очи… Тоскою Очи исполнены те, Ласково манят куда-то с собою, Ярко горят в темноте. Но на приветливый зов не спешу я… Мысль меня злая гнетет: Вот я приеду; на небе, ликуя, Красное солнце взойдет, А незакатные чудные очи, Полные сил и огня, Станут тускнеть… И суровее ночи Будут они для меня. Сердце опять мне взволнуют страданья, Трепет, смущение, страх; Тихое слово любви и признанья С воплем замрет на устах. И, безотрадно чуя несчастье, Поздно пойму я тогда, Что не подметить мне искры участья В этих очах никогда, Что не напрасно ль в ночи безрассветной Ехал я… в снах золотых, Жаждал их взора, улыбки приветной, Молча любуясь на них?

7 августа 1856

Павлодар

Осенняя примета

Всюду грустная примета: В серых тучах небеса, Отцветающего лета Равнодушная краса; Утром холод, днем туманы, Шум несносный желобов, В час заката – блик багряный Отшумевших облаков; Ночью бури завыванье, Иль под кровом тишины Одинокие мечтанья, Очарованные сны; В поле ветер на просторе, Крик ворон издалека, Дома – скука, в сердце – горе, Тайный холод и тоска. Пору осени унылой Сердце с трепетом зовет: Вы мне блйзки, вы мне милы, Дни осенних непогод; Вечер сумрачный и длинный, Мрак томительный ночей… Увядай, мой сад пустынный, Осыпайся поскорей.