Полное собрание стихотворений

Апухтин Алексей Николаевич

28 декабря 1857

Рассвет

Видали ль вы рассвета час За ночью темной и ненастной? Давно уж буря пронеслась. Давно уж смолкнул гул ужасный, Но всё кругом еще хранит Тяжелый след грозы нестройной, Всё ждет чего-то и молчит!.. Всё полно мысли беспокойной. Но вот у тучи роковой Вдруг прояснился угол белый; Вот за далекою горой С востока что-то заалело; Вон там, повыше, брызнул свет,– Он вновь исчезнет ли за тучей Иль станет, славный и могучий, Среди небес?.. Ответа нет… Но звук пастушеской свирели Уж слышен в тишине полей, И воздух кажется теплей, И птички ранние запели. Туманы, сдвинувшись сперва, Несутся, ветром вдаль гонимы. Теперь таков наш край родимый, Теперь Россия такова.

6 января 1858

К пропавшим письмам

Как по товарищу недавней нищеты Друзья терзаются живые, Так плачу я о вас, заветные листы, Воспоминанья дорогие!.. Бывало, утомясь страдать и проклинать, Томим бесцельною тревогой, Я с напряжением прочитывал опять Убогих тайн запас убогий. В одних я уловлял участья краткий миг, В других какой-то смех притворный, И всё благословлял, и всё в мечтах моих Хранил я долго и упорно. Но больше всех одно мне памятно… Оно Кругом исписано всё было, Наместо подписи – чернильное пятно, Как бы стыдяся, имя скрыло; Так много было в нем раскаянья и слез, Так мало слов и фразы шумной, Что, помню, я и сам тоски не перенес И зарыдал над ним, безумный. Кому же нужно ты, нескладное письмо, Зачем другой тобой владеет? Кто разберет в тебе страдания клеймо И оценить тебя сумеет? Хозяин новый твой не скажет ли, шутя, Что чувства в авторе глубоки, Иль просто осмеет, как глупое дитя, Твои оплаканные строки?.. Найду ли я тебя? Как знать! Пройдут года, Тебя вернет мне добрый гений… Но как мы встретимся?.. Что буду я тогда, Затерянный в глуши сомнений? Быть может, как рука, писавшая тебя, Ты станешь чуждо мне с годами, А может быть, опять, страдая и любя, Я оболью тебя слезами!.. Бог весть! Но та рука еще живет, – на ней, Когда-то теплой и любимой, Всей страсти, всей тоски, всей муки прежних дней Хранится след неизгладимый. А ты?.. Твой след пропал… Один в тиши ночной С пустой шкатулкою сижу я, Сгоревшая свеча дрожит передо мной, И сердце замерло, тоскуя.

25 января 1858

Е. А. Хвостовой

Экспромт

Добры к поэтам молодым, Вы каждым опытом моим Велели мне делиться с вами, Но я боюсь… Иной поэт, Чудесным пламенем согрет, Вас пел могучими стихами. Вы были молоды тогда, Для вдохновенного труда Ему любовь была награда. Вы отцвели – поэт угас, Но он поклялся помнить вас И в небесах, и в муках ада. Я верю клятве роковой, Я вам дрожащею рукой Пишу свои стихотворенья И, как несмелый ученик, У вас хотя б на этот миг Прошу его благословенья.

1 февраля 1858

Мое оправдание

Не осуждай меня холодной думой, Не говори, что только тот страдал. Кто в нищете влачил свой век угрюмый, Кто жизни яд до капли выпивал. А тот, кого едва не с колыбели Тяжелое сомнение гнетет, Кто пред собой не видит ясной цели И день за днем безрадостно живет; Кто навсегда утратил веру в счастье, Томясь, молил отрады у людей И не нашел желанного участья, И потерял изменчивых друзей; Чей скорбный стон, стесненный горький шепот В тиши ночей мучительно звучал… Ужели в том таиться должен ропот? Ужели тот, о Боже! не страдал!

12 марта 1858

В вагоне

Спите, соседи мои! Я не засну, я считаю украдкой Старые язвы свои… Вам же ведь спится спокойно и сладко,– Спите, соседи мои! Что за сомненье в груди! Боже, куда и зачем я поеду? Есть ли хоть цель впереди? Разве чтоб быть изголовьем соседу… Спите, соседи мои! Что за тревоги в крови! А, ты опять тут, былое страданье, Вечная жажда любви… О, удалитесь, засните, желанья… Спите, мученья мои! Но уж тусклей огоньки Блещут за стеклами… Ночь убегает, Сердце болит от тоски, Тихо глаза мне дремота смыкает… Спите, соседи мои!

27 марта 1858

Переправа через Оку

В час утра раннего отчаливал челнок, Гребцы неистово кричали, Разлив, волнуясь, рос; белеющий восток Едва глядел из темной дали. И долго плыл наш челн… Когда же я потом Взглянул, – у самой середины, Качаясь, он стоял, и мимо нас кругом Неслись разрозненные льдины. А там, на берегу, лежал пластами снег, Деревья свесились уныло, И солнце уж светло из-за деревьев тех У храма купол золотило. Не так ли ты, о Русь, широко разлилась, И в яром, бешеном стремленье Надолго твой разлив прервал с тобою связь Друзей добра и просвещенья. И горсть отважная сынов твоих гребет, Кругом один отпор холодный… И неужели же, споткнувшися на лед, Они ко дну пойдут бесплодно? Нет! Новый близок день – смотрите, что за вид: Всё небо в зареве над нами, И солнце радостно равнину золотит, Посеребренную снегами.

28 марта 1858

Серпухов

Подражание древним («Он прийти обещал до рассвета ко мне…»)

Он прийти обещал до рассвета ко мне, Я томлюсь в ожидании бурном, Уж последние звезды горят в вышине, Погасая на небе лазурном. Без конца эта ночь, еще долго мне ждать… Что за шорох! Не он ли, о Боже! Я встаю, я бегу, я упала опять На мое одинокое ложе! Близок день, над водою поднялся туман, Я горю от бесплодных мучений, Но вот щелкнул замок – уж теперь не обман,– Вот, дрожа, заскрипели ступени… Это он, это он, мой избранник любви! Еще миг – он войдет, торжествуя… О, как пламенны будут лобзанья мои, О, как жарко его обниму я!

6 апреля 1858

Павлодар

Из весенних песен

1

Весенней ночи сумрак влажный Струями льется предо мной, И что-то шепчет гул протяжный Над обновленною землей. Зачем, о звезды, вы глядите Сквозь эти мягкие струи? О чем так громко вы журчите, Неугомонные ручьи? Вам долго слух без мысли внемлет, К вам без тоски прикован взор… И сладко грудь мою объемлет Какой-то тающий простор.

10 апреля 1858

Павлодар

2

Вчера у окна мы сидели в молчанье… Мерцание звезд, соловья замиранье, Шумящие листья в окно, И нега, и трепет… Не правда ль, всё это Давно уже было другими воспето И нам уж знакомо давно? Но я был взволнован мечтой невозможной, Чего-то в прошедшем искал я тревожно, Забытые спрашивал сны… В ответ только звезды светлее горели, Да слышались громче далекие трели Певца улетавшей весны.

16 мая 1858

Павлодар

3

Опять весна! Опять какой-то гений Мне шепчет незнакомые слова, И сердце жаждет новых песнопений, И в забытьи кружится голова. Опять кругом зазеленели нивы, Черемуха цветет, блестит роса, И над землей, светлы и горделивы, Как купол храма, блещут небеса. Но этой жизни мне теперь уж мало, Душа моя тоской отравлена… Не так она являлась мне, бывало, Красавица, волшебница-весна! Сперва ребенка языку природы Она, смеясь, учила в тишине, И для меня сбирала хороводы, И первый стих нашептывала мне. Потом, когда с тревогой непонятной Зажглася в сердце отрока любовь, Она пришла и речью благодатной Живила сны и волновала кровь: Свидания влюбленным назначала, Ждала, томилась с нами заодно, Мелодией по клавишам звучала, Врывалася в раскрытое окно. Теперь на жизнь гляжу я оком мужа, И к сердцу моему, как в дверь тюрьмы, Уж начала подкрадываться стужа, Печальная предвестница зимы… Проходят дни без страсти и без дела, И чья-то тень глядит из-за угла.. Что ж, неужели юность улетела? Ужели жизнь прошла и отцвела? Погибну ль я в борьбе святой и честной Иль просто так умру в объятьях сна – Явися мне в моей могиле тесной, Красавица, волшебница-весна! Покрой меня травой и свежим дерном, Как прежде, разукрась свои черты, И над моим забытым трупом черным Рассыпь свои любимые цветы!..