Поломанный Мир 4: Стражи Равновесия
Шрифт:
Призрак закивал в понимании.
– Это уже больше похоже на резонное умозаключение. Что думаешь делать с этим?
– А что тут сделаешь? – прыснул смехом тот. – В чащобе потеряться запросто. Если это северные Ларданы, все несколько проще. Главное, постоянно идти на восток. Может, через верст эдак пять или десять проклятый лес кончится. Дойти бы, главное. Но… точно не здесь и не сейчас.
Он провел пальцем вдоль горла, говоря:
– Я вот так набегался под землей. Ну уж нет. Если не возражаешь, мне бы отдохнуть некоторое
– Как твоей душе угодно, милый Альдред, – промурлыкала Мелина, прижимаясь к нему. Слишком уж беспечно прозвучал её пассаж. Тут что-то не так.
Это призрак, внушал себе Флэй, допуская, тем не менее, фантом до себя.
Призрак. Холодный, бесплотный.
Тепло её тела – просто фальшь, плод воображения.
Так или иначе, возлюбленную вполне устраивало волеизъявление Киафа. Или, по крайней мере, она делала вид, будто.
– Пойми одну простую вещь, – призывал фантом, наглаживая его по спине. Тот колебался, не зная, что и чувствовать: отвращение или сантименты. – Теперь ты сам хозяин своей судьбы. Выбирай, как поступить, что делать, куда идти. Я об одном прошу…
Она прильнула к его уху, обдав кожу горячим дыханием, и прошептала:
– Будь. Со мной. Всегда…
Его передернуло всего: настолько зловеще прозвучала мольба марионетки Сокофона. Когда Флэй хотел было уже повернуться к призраку, заметил краем глаза, что Мелины и след простыл. Он выдохнул шумно, покачал головой, негодуя, и принялся вставать. У него из головы не выходил неутешительный вывод: похоже, он, Киаф Снов, попал в дельмейский Эреб наяву.
Альдред был из тех людей, кому необязательно доходить аж до середины замерзшего озера, чтобы понять: лед-то тонкий. Но что толку? Да, сейчас он только обмывал сапоги в реке кипящей смолы, что уносила неумолимым потоком тела вечных мучеников, горевших заживо. Проблема в другом: не сегодня, так после Флэй самолично зайдет в неё, окунётся по самую макушку. Дело времени – и только.
– Лучше уж мне думать о чем-то хорошем, – наказал сам себе Киаф, подходя к порогу домика на агатисе.
И ведь было, о чем!
Он отыскал место, где сможет по-человечески забыться после месяца под землей. Здесь есть, чем поживиться – и речь не только о еде. Ведь еда уже гарантирована. У него имеется источник воды, чтобы вдоволь напиться и даже вымыться; вспомнить, каково это, не вонять усталостью, кровью, грязью и чужими потрохами. Если повезет, удастся даже поспать по-человечески.
Таким образом, он вновь вкусит все те блага, восполнит потребности, о чем там, под толщей земли, мог только мечтать.
В конце-то концов, Альдред Флэй был по-прежнему жив! Жил и здравствовал. А цена того – действительно ли так важно, чем пришлось уплатить за завтрашний день?
Очутившись на пороге домика на дереве, Киаф почувствовал себя героем детской сказки. Ребенком, что ненароком залез в хижину медвежьей семейки.
Единственное, на обеденном столе ужин не стыл. Засаленная скатерть совсем
Глаза так и забегали из угла в угол, выхватывая все новые и новые детали. Ставни стояли нараспашку, так что внутрь проникало достаточно света. От взора Флэя ничего бы не укрылось. На основании всего, что удалось приметить, у Альдреда возник один-единственный вывод: это хижина лесников. Взаправду.
Их летняя застава.
В Ларданском Герцогстве действительно существовали учреждения по лесному хозяйству. Так что Киаф не удивлялся. Занимались они не только надзором за угодьями, но и отловом браконьеров. Не чтобы предать суду, нет. Лесничие охотились на них, как на дичь, и вершили самосуд над нарушителями.
Тем более, когда дело касалось оленей, так полюбившихся дворянам. Лишь им позволено было вести охоту на рогоносцев – и то, в присутствии герцогского семейства.
Селяне же бездумно истребляли их не столько из-за мяса, сколько рогов. Пантам приписывают полезные свойства, и неспроста. Единственное, на всех крестьян этого эликсира не напасёшься. Такого рода лечение – тоже удел голубых кровей. За души тех, кто считал иначе, не спрашивали. От греха подальше.
К счастью, Альдред наткнулся только на жилище лесников. Сами служащие отсутствовали. Странное чувство, которое возникло у Флэя при выходе на поляну, настигло его опять. Здесь, на вершине агатиса.
Лесничие куда-то запропастились, как по звонку. И не вернулись. Ни один.
Остались в беспорядке четыре перины. Давненько. В помещении не стояло и малейшего намека на дух группы сменщиков.
Флэя терзали смутные сомнения. Интуиция подсказывала ему, что отсюда лесники убрались не потому, что наткнулись на след браконьеров. Луки, стрелы – все осталось тут. Скорее всего, просто вылазка по орехи да ягоды закончилась для них неудачей. Раз оружие здесь, они шли знакомыми тропами, но открыли их с новой стороны.
– Занимательно… – пробормотал Альдред, входя в дом.
Раз уж угрозой здесь и не пахло, незваный гость принялся хозяйничать внутри, как у себя в хибаре. Копаться в чужих вещах. Перевернул все пожитки вверх дном. Большей частью натыкался на мусор, и тем не менее, кое-что ценное все-таки обнаружил.
Что наиболее приятно, одежда. Относительно чистая, свежая. Плевать, что потрепанная временем, поношенная. Главное, по размеру. Даже пара высоких сапог нашёл – по стопе судя, годились.
– Лесничья одежка. Это лучше, чем ничего.
У одного в рундуке среди тряпья даже затесалась бутылочка старого доброго ликера дженепи. Вот незадача: Флэй пил нехотя, относясь к спиртному больше как к ритуалу. Хлебать крепкие напитки в одиночку считал ниже собственного достоинства. Единичное проявление слабости в расчет брать не стоило. За неимением приятной компании не стал бы даже притрагиваться. Что хуже, ликер горел не слишком, даже таких процентов спирта.
Сделать нечто сродни снарядов Станеску не удастся. Альдред положил ядовитое зелье, где взял.