Половина собаки
Шрифт:
— С ума ты сошла — оставила дверь открытой! — зло прошептал Тынис.
— Но иначе тут совсем темно, даже ступеней не видно! — возразила я.
— Если кто-нибудь заметит открытую дверь, сунется сюда и нам помешает. Закрой дверь! К темноте глаза постепенно привыкнут, и начнешь видеть! — распоряжался Тынис.
До чего же странно! В кромешной темноте все звуки сделались какими-то гулкими и жуткими. Казалось, будто дышу удивительно громко, а кеды опускались на ступени лестницы с гулким стуком.
— Ай! — Но это что-то пугающе-шевелящееся и теплое оказалось рукой Тыниса.
— Что ты вопишь? — рассердился он. — Осторожно, здесь одна ступенька разломана.
— Давай вернемся, мои глаза к этой кромешной тьме не привыкнут, я же не сова.
— Не боись! — сердито прикрикнул Тынис. — Ничего еще не случилось!
— А что должно случиться?
Не отвечая, щупая рукой стену, он двигался дальше, вперед. Я следовала за ним по пятам.
— Ого-го-го! — вдруг изумленно воскликнул Тынис. — Гляди-ка, тут-то этот потайной ход и начинается.
— Не вижу! — пожаловалась я.
Он засмеялся.
— Да, не видно, но рукой можешь пощупать. Тут погреб сужается, теперь ход сворачивает правее. Чертовски глупо, что я не догадался прихватить с собой фонарик.
Следом за Тынисом и я попала в узкий ход, куда взрослый человек едва ли поместился бы, здесь я почти упиралась головой в потолок, и даже сквозь волосы ощущались холод и сырость камня.
— Ну, все еще отказываешься от пятой части сокровищ? — спросил Тынис.
Я молчала, думала, что действительно странно, как это никому из нас до сих пор не пришло в голову исследовать погреб. Может быть, здесь действительно спрятаны сокровища?
Дверь погреба скрипнула, и на лестнице появилась широкая полоса света.
— Тсс! — Тынис закрыл мне рот рукой.
Кто-то спустился ступеньки на две и крикнул:
— Ау! Кто тут?
Мы затаили дыхание.
— Есть тут кто-нибудь?
Это был новый учитель Рейн Сельге. Видимо, его глаза тоже не привыкли к темноте. На следующей ступеньке он, оступившись, едва не полетел вниз. Тихонько ругнувшись: «Вот черт!» — он повернул обратно. Дверь закрылась, полутьма опять сгустилась в кромешную тьму. И в темноте был ясно слышен щелчок запираемого замка.
— Раззява! — озлился на меня Тынис. — И угораздило же тебя оставить ключ в замке!
— Сам ты его оставил! Ты же отпирал замок.
— Большое спасибо! А кто этот ключ принес? Да я еще полчаса назад и понятия о нем не имел. Так что — сама виновата!
Слезы подступили к глазам. Ну кто мне велел лезть сюда, да еще с таким… сосланным на перевоспитание! Могла бы преспокойно сидеть дома и читать что-нибудь. Могла бы пойти в лес, полакомиться полуницей. Представив себе полянки между сосен, где растет полуница, я еще больше погрустнела: тепло, свет и сладкие ягоды — все это, казалось, где-то очень далеко. А в погребе не было ни лета, ни осени, были только холод, тьма и постоянная сырость.
— Погоди-ка, я посмотрю, а вдруг замок не закрылся, — сказал Тынис. — Не хнычь!
Я полезла следом за ним вверх по ступенькам. Хотя он был сердитым и глупым, но оставаться одной в подземном ходу… При одной мысли об этом меня охватил ужас.
— Ого, здесь есть ручка! — обрадовался Тынис.
Но конечно, дверь ему открыть не удалось, зато ручка, оторвавшись от двери, оказалась у него в кулаке. Между двумя створками двери в щелку, тоненькую, как нитка, проникал лучик света.
— Да если бы я и взяла ключ с собой, никакой пользы нам все равно от этого не было бы. Висячий замок закрывается без ключа, а отсюда, изнутри, открыть его было бы невозможно.
— Не скули, выберемся мы отсюда! Обязательно кто-нибудь явится! — считал Тынис.
— Но этот новый учитель может уехать на ночь в город, у него ведь квартиры здесь нет, — рассуждала я вслух. — А второго ключа от этого погреба, насколько я знаю, не существует.
— Ах, не паникуй! К ночи они обязательно начнут нас искать! Ну, и кто скажет, что этот потайной ход никуда нас не выведет? Пойдем, попробуем!
Мне казалось, что в погребе становилось все холоднее. Но глаза мои начали наконец привыкать к темноте. Правда, тут не на что было смотреть — только быстро двигавшаяся впереди фигура Тыниса, потолок и стены. Внезапно Тынис куда-то пропал, словно сквозь землю провалился. И провалился-таки! Наш потайной ход окончился глубокой ямой, куда и я чуть было не свалилась.
— Ч-черт! — ругнулся Тынис.
— Ты жив? — испуганно спросила я, стоя на самом краю ямы.
— Кажется, вывихнул ногу. Что это за яма тут такая?
— Небось это и есть потайной ход, он ведет через земной шар прямо в Америку! — пошутила я.
Тынис не ответил.
— Да ты жив ли? — Я нагнулась над краем ямы и догадалась, что где-то там в глубине всхлипывают.
— Не нервничай, они непременно начнут скоро нас искать! Слышишь, Тынис!
И вдруг словно бы невидимая рука подняла Тыниса. Яма оказалась не такой уж глубокой. Просто он сидел там на корточках, а когда встал, его руки дотянулись до края ямы.
— Угадай, что я тут нашел? — спросил Тынис хмуро и добавил, не дожидаясь моего ответа: — Само собой разумеется, ржавый молочный бидон! Забавно, да?
Ничего забавного в этом не было, но я никак не могла сдержать смех. Смеялась так, что из глаз покатились слезы, и повторяла: «Пятая часть бидона достанется мне!» И хохотала во все горло.
— И с кем же я только связался! Сиди в этой дурацкой яме, в этом дурацком погребе, как в тюремной камере, да еще с сумасшедшей! — возмущался Тынис. — Замолчи! Лучше помоги мне как-нибудь вылезти отсюда!
— Если бы это был потайной ход прямо в Америку, яма была бы гораздо глубже, а эта не такая уж и глубокая! — заметила я, все еще похохатывая.
— Ногами не на что опереться, сплошь гладкая каменная стенка! — жаловался Тынис.
В кинофильмах часто показывают, как альпинисты вытаскивают друг друга за руку из пропасти. Какой же силой они должны обладать! Во всяком случае, моя помощь Тынису чуть было не кончилась тем, что и я бы оказалась в яме. Он выбрался лишь с третьей попытки, когда встал на старый бидон. Олав или Мадис наверняка бы вылезли из ямы и вдвое глубже без моей помощи, да еще бы небось и бидон с собой вытянули. Но что поделаешь, сама ведь я виновата, что попала в это погребное заточение с таким хвастуном и слабаком…