Польская карта
Шрифт:
— Пираты! — заорали с вороньего гнезда на «Принцессе Анне», стоявшей севернее остальных кораблей.
— Правому борту, четыре орудия книппелями зарядить, огонь по мачтам по готовности, — капитан корабля — капитан первого ранга голландец Питер Беземакер (Pieter BESEMAKER), принятый волонтером в 1717 году на русскую службу, отстранил повелительным жестом выскочившего из каюты адмирала, — после, Ваше Превосходительство. После боя.
Вильстер, решивший было покомандовать, отошёл на бак, оттуда будет виднее. Правильно, во время боя на корабле должен командовать капитан. Да и опыта у старого моряка и сподвижника Петра поболе. Орудия бахнули в разнобой, только галеоту от этого легче не стало. Удар по фок-мачте двухпудовыми книппелями, практически в упор, разрубил её на куски, и один из книппелей,
— По гроту, четыре орудия по готовности, огонь! — услышал Вильстер уверенный голос капитана. Успокаивающий голос. Нет, он и так не сильно волновался, что может сделать одна галера, ну, один галеот, как их тут называют, шести военным фрегатам, вооружённых самыми дальнобойными пушками в мире.
Бабах. И грот стал заваливаться, накрыв собой почти всё судно.
— Абордажной команде приготовиться!
Через полчаса примерно на бак «Принцессы» подняли пару десятков живописно одетых товарищей. Точно мавры, как их и описывают. С тюрбанами даже некоторые. И рожи страшные.
— Ваше Превосходительство, там, на банках, рабы. Прикованы колодками к вёслам. Мичман Говоров говорит даже русские есть, — капитан Беземакер мотнул головой в сторону мавров, — С этими что делать?
— А как думаешь, Пётр Иванович, в гавани Касабланки могут быть ещё марокканские суда? Да, хоть и турецкие, али карибские, с рабами? Может и наши там есть гребцами на тех кораблях, раз на этом тоже русские?
— Конечно. Нужно зайти и первым делом обездвижить все суда. И не разбирать какое чьё. Потом извинимся. С Францией у нас война, португальских тут быть кораблей не может. Испания? Извинимся. Голландия? Да, тоже извинимся. Англия? А затрофеим. Пираты, дескать. Что они нам сделают? Где та Англия?!
— Не, Пётр Иванович — это перебор. С французами согласен. Войну они начали. А вот остальные суда, если флаг будет, не трогаем. Тем более, англичан. Нам через полмира добираться. У них придётся продукты и воду закупать. Ремонт, если понадобится, делать. Нет. Англичан не трогаем. А всяких турок, марокканцев, тунисцев — это сам бог велел. Ладно, давай спустимся, посмотрим, кто там к вёслам прикован.
— А с этими что делать?
— Ну, пусть подождут. Не до них. Нужно до темноты обстрелять город и уйти из порта.
Событие пятьдесят седьмое
Повеял бриз, шумит прибой — сразись с пиратом в бой морской!
Свист снарядов, пушек вой — мы играем в бой морской!
Адмирал Вильстер про такое слышал. Рассказывал отец. Давно. Очень давно. Про свое каперство в молодости рассказывал. Про юность, про тёплые моря, про кровавые сечи. Затаив дыхание, слушал маленький Ульрих эти рассказы. И тогда запало в голову пацанёнка Ульриха это… Страшно было, даже просыпался несколько дней подряд по ночам и вскакивал с лавки, проверяя, а работают ли ноги? Отец рассказал, что если раб на галере год там или даже больше протянет, и их потом освободят или выкупят, то они ходить не могут. Усыхают мышцы на ногах за ненадобностью. Прикованы же к вёслам. Кандалы можно только расклепать. Для этого горн нужен. Потому и спят, и гадят там под себя гребцы. На лавках этих сидят и годами не пользуются ногами. Не могут встать потом, когда их освободят. А некоторые так и на всю жизнь остаются обездвиженными даже после освобождения.
Вот и сейчас пришли они на галеру, а половина рабов встать не может. Это Вильстер попросил русских встать. Один поднялся и ещё двое руки тянут, кричат, что мы русские тоже, освободите Христа ради. Про немцев дальше спросил, и та же картина — руки тянут многие, а встать не могут, подгибаются ноги. А ещё тощие все и в рубцах от плёток.
Плюнул на расспросы Юрий Данилович тогда, да и больно тяжело было смотреть на измождённых людей. А он, блин, этих мавров пожалел. А они вон что с людьми делают. Ладно, пять миль до Касабланки осталось. Там за него пушки поговорят с этими рабовладельцами и пиратами.
— Пётр Иванович, дай команду всех расковать и на борт к нам поднять. Пушки с галеота снять, всё ценное тоже. На корабле попробуйте хоть одну мачту поднять. Здесь остаётесь. Впятером справимся. Я на «Россию» поднимусь. Да, если долго нас не будет, то бросьте тут всё и на помощь идите.
— Так…
— Да, не, это я так. Нормально всё будет, Пётр Иванович.
Через час пять русских кораблей с юго-запада подошли к порту Касабланки. На рейде стояло ещё две галеры — однотипных с захваченной и два трёхпалубных линейных корабля под французскими флагами.
— Погорячился. Не помешал бы сейчас шестой корабль, — прошипел себе под нос адмирал Вильстер, опуская подзорную трубу. И уже во весь голос гаркнул:
— Сигнальщики, передайте на остальные корабли, атакуем галеры.
Глава 22
Событие пятьдесят восьмое
Пули меняют власть быстрее, чем выборы.
Оружейный барон (Lord of War)
Бой с регулярной польской армией вышел совсем не таким, каким его Брехт распланировал. Правильно там кто-то из великих сказал кому-то, что все планы хорошие и плохие работают только до первого выстрела. («Любые, даже самым тщательным образом, разработанные планы, имеют право на существование только до первого выстрела. После чего человек уже становится рабом обстоятельств». Наполеон Бонапарт.) Именно это и произошло на поле с большим оврагом. Иван Яковлевич вдруг решил кровь по жилам разогнать и поучаствовать в войнушке этой не с командного холма, а прямо взять ружжо и побабахать. Не так чтобы уж совсем кровопийца — дня не может спокойно прожить, не убив кого-нибудь, но руки чесались. Хотелось пострелять. Благо и повод был. Интересное ружьё ему принесли башкиры после зачистки Познани. Даже не ружьё гладкоствольное, а винтовку. Штуцер. Это была двустволка. Ничего необычного, в принципе, и ружья, и пистоли, и даже пушки есть многоствольные, но тут весь цимес в том, что оно почти точно повторяло размеры и форму двухствольного охотничьего оружия из далёкого будущего. Нет, ружьё не переламывалось, и патроны с капсюлями в него не заряжались с казённика. Зарядка обычная, через ствол. А так очень похоже на тульскую вертикалку ТОЗ — 34. Приклад так вообще копия. А ещё оба ствола были с нарезами. Длина ствола чуть больше семисот миллиметров и калибр близок к 12-му — примерно 18 мм. Полное ощущение создавалось, что ружьё это делал человек, который видел его в далёком будущем.
Очень захотелось Ивану Яковлевичу опробовать его в деле. Задумывался уже о производстве цельнометаллического патрона и переламывающегося ружья для спецназа, а тут такой интересный прототип. Почему бы не взять его за основу? Нужно только проверить его в деле, а потом попытаться, когда войнушка закончится найти мастера. А ну как и в самом деле ещё один попаданец. Изъявший ружжо гвардеец оказался не дураком и вместе с «тулкой» прихватил пулелейку. Да, обычные круглые пули пока она выдавала. Ничего не последняя война, вернётся в Ригу и переделают ему пулелейку под пули Петерса.
Вот Брехт, прихватив ружьё и несколько патронов бумажных, и спустился в овраг. На него пытались офицеры шипеть, типа, не дело герцогам и министрам на сырой траве лежать и жизнью рисковать. Герцог на них шикнул.
— Не бойтесь, в штыковую атаку с вами не побегу, тем более что и штыка у меня нет.
Поляки показались минут через двадцать, шли по дороге вполне организованно колонной в четыре ряда. Впереди гарцевали на приличных конях офицеры, а следом в синей форме с красными отворотами и манжетами шли пехотинцы с длинными пищалями на плече. Прямо парад, а не марш по лесной дороге. Радовало ещё и то, что к пищалям штыки примкнуты не были, если начнётся рукопашная, то какое-то время преимущество будет за лейб-гвардией.