Полуостров Сталинград
Шрифт:
Примерно такое же происходит ещё на двух окраинных улицах. С эксцессом на одной из них. Из окна одного из домов вдруг выпрыгнул молодой человек в кепке и кургузом пиджачке и спуртанул через огороды. Без всякой команды, на чистых инстинктах, — честный человек не будет удирать от бойцов НКВД, — за ним рванули трое. С места в карьер и такими скачками, на которые породистая легавая не посмотрит с пренебрежением. Через несколько секунд раздаётся короткая автоматная очередь, а ещё через минуту беглеца ведут обратно.
— От меня хрен убежишь, я километровку за три минуты бегаю, — надменно говорит один боец.
— Не преувеличивай, — спорит второй, — три минуты десять секунд.
— На этого прокуренного урку с лихвой хватит.
Стоящий чуть боком сержант не даёт себе труда повернуться. Только голову.
— Ну, и чего вы его притащили? Я уж надеялся, что вы его пристрелили.
— Не, мы только отсекли его в сторону. За домами хотел сховаться…
— Не, начальник, а чо я сделал-то?! — наконец-то обретает сбитое дыхание молодой человек, типаж которых описал некий великий классик, возможно, Шекспир. В переложении к ситуации, молодой человек, по виду уркаган. На что явно указывают фикса и пальцы, подсинённые какой-то надписью.
— Щас яйца отстрелим, сам расскажешь, — равнодушно отвечает сержант и командует:
— По рукам, ногам и в кузов. По пути сдадим.
Урке завязывают сзади руки, спутывают ноги и без церемоний закидывают в кузов прямо через борт.
Лица бойцов, не только преследователей, довольны. Какое-никакое развлечение в скучной работе оцепления и копания ям.
Генерал Павлов, несмотря на то, что Никитин уже «предупредил» фрицев, что беззаботно входит в города нельзя, всё-таки запустил операцию подготовки встречи германских войск. И дал странное название — «Шкатулка».
Паралелльно, но в других местах происходит нечто похожее. Операция с ещё более странным названием «Дары данайцев».
Окончание главы 12.
Глава 13. Последний рубеж
5 сентября, пятница, время 08:10
Небо над подступами к Минску, борт № 1.
Немцы начали двадцать минут назад. Вернее, мы начали, зачем нам ждать, когда у нас всё готово. Ещё вернее, Борька начал. Мы уже примерно понимаем, где и как расположатся фрицы, и Борис ударил вслепую из двух мобильных батарей. Да, сегодня у нас уже две. Они в течение полутора минут прошлись беглым огнём по большой площади и тут же сделали ноги.
Скептически хмыкаю, немцы приморозились. И что будут делать?
— Две эскадрильи мессеров с севера, в тридцати километрах, — докладывает старший наблюдатель.
Пять минут ходу им примерно. Ход фрицев понятен. Тот высотный разведчик не рискуют выпускать. В прошлый раз никитинский борт его не перехватил, но как в анекдоте про муху, здоровье у него уже не то. И нервы тоже. Ушёл от ТБ-7 он изящно. Резко нырнул вниз под прикрытие ожидающей там охраны из четырёх мессеров. ТБ-7 отработал по нему пулемётами с неизвестным результатом. Видимых повреждений не наблюдали.
Но это не всё. Далее ТБ-7 долго висел в небе, отслеживая, куда сядет разведчик. Не удалось. Фрицы, — сволочи гадские! — тоже у нас учатся. Сверху высотный юнкерс имеет маскировочную окраску, и наблюдатели ТБ-7 его в итоге потеряли. Никитин запросил Копца, в тот район ночью слетали пешки и отбомбились кассетными бомбами. Всего две пешки, больше лётчиков-бомбардировщиков, способных летать ночью, не нашлось.
Однако фрицев убедили наши веские аргументы и сегодня мы высотного засранца не видим. Сегодня мессеры за него. Поэтому немчура огня не открывает, страстно желают лишить нас преимущества, выровнять игру. Отсюда вывод: как только мы начнём контролировать небо полностью, вермахт потеряет ударную мощь, фактически ослепнет. Звуковой разведкой артиллерию точно не вычислишь. В лучшем случае, плюс-минус сто метров.
Всё. Начинается. Но как-то вяленько и осторожно.
— Первая точка, координаты 14,2-19,5.
И всё? Только одна батарея? Её уже отрабатывает Яков, накрывает двумя гаубичными батареями. Это он зря!
— Яша, прекрати так делать. Ты две батареи сразу засветил. Срочно отвести! Под маскировкой!
Нервничаем, пока наши артиллеристы рвут когти. Одна батарея успевает, вторую чуть зацепили.
— Всем закрыться! Огня не открывать! Пусть сначала свои позиции обнаружат. Смотреть в оба!
Четверть часа фрицы скромничают и плюются в нашу сторону только одной батареей. Пат? Так нам такое выгодно! Хоть месяц так стойте! А мы можем весь день так висеть, часов десять в экономичном режиме.
Хм-м, а вот и чайки с ишачками прилетают и с ходу начинают весёлую карусель. Мессеры врассыпную. Значит, можно чуточку всыпать фрицам.
— Яша, накрывай их одной батареей и тут же уводи их.
Через минуту вражеский застрельщик уложен в нокаут, о чём победно докладывает наблюдатель. Ещё через пять минут позиции нашей батареи, уже пустые накрывает вторая немецкая батарея. Кто-то из мессеров дал координаты, но неточные и первые залпы лёгли в стороне.
Яков отрабатывает вторую вскрытую батарею. Разозлённые фрицы вскрывают сразу три карты, то есть, три позиции и нашу вторую батарею накрывает смерч. Вернее, то место, где она была и, кажись, хвост цепляют. Одну пушку, уходящую последней.
Вот и начинается запоздавшее сегодня веселье. Только и слышу:
— Точка восемь — полное накрытие! Точка пять — полное накрытие!
Только самый первый залп Яшка дал со смещением в сторону. Ветер. Как ни старайся, с первого раза не учтёшь. После этого начинается снайперская стрельба. Почти наяву вижу, что внизу наши артиллеристы в мыле, как загнанные лошади. Два-три залпа и надо уходить, иначе ответ прилетит. Все нормативы перекрыты. Как говорится, жить захочешь — все рекорды побьёшь.
— Ого! — не удержался от восклицания радист. — Товарищ генерал, «Редут» сообщает: приближается эскадра люфтваффе, числом не меньше полутора сотен самолётов. Курс… время прибытия — пятнадцать минут. По курсу… идут ещё четыре десятка мессеров, судя по скорости.
Действительно ого. И что делать?
— Приказ Рычагову, 11-ой и 59-ой авиадивизиям: все ишачки и чайки — сюда. Быстро! Синхронизировать прибытие!
По моим прикидкам общее число этих самолётов не меньше сотни. Как раз и хватит. Яки задействовать пока не буду.