Полуостров Сталинград
Шрифт:
— Меридиан-два. Синус, вас понял, четыре — восемьдесят три, двадцать семь — шестнадцать. Приём.
Когда трубка замолкает, рождается опаска. По тем данным, что идут в эфире, немцы могут вычислить координаты батареи. Или не могут?
Когда на месте предполагаемого расположения ушлого стрелка загрохотали мины, стою у другого окна, с торца здания. Тут я в полосу солнечного света не попадаю, и выглядываю осторожно. Мало.
Через пяток минут занимаю ту же позицию, а по подозрительному месту лупят уже 120-миллиметровые миномёты. И двумя залпами. Надеюсь, поможет, но в окнах мелькать всё равно не буду. Похоже, Коля сегодня мне жизнь спас.
12 сентября, пятница, время 03:40.
Вспышка выстрела из-за какого-то упавшего на бок сарайчика. Стремительно и с лёгким наклоном траектории, упирающейся в левую часть моего лба, летит злая немецкая пуля. Меня словно примораживает к месту и спасительный рывок сильной Колиной руки запаздывает. Пуля пробивает лоб и вылетает за левым виском с фонтанчиком обломков костей и крови…
— А-г-р-р-х! — подскакиваю на импровизированных полатях. Сердце колотится, как ненормальное.
Меня всё-таки убили? Ошалело оглядываю мрачное и тёмное помещение. Где это я? Шлёпаю босиком к притягивающему к себе окну, через которое успокаивающе мерцают звёзды. У-ф-ф-ф! Сердце утихомиривается, хотя ночь не назовёшь спокойной. Где-то в километре, не меньше, бухают нечастые взрывы, слышен приглушённый расстоянием стук пулемётов.
— Чего бродишь среди ночи? — бурчанье проснувшегося и тут же отключившегося Коли окончательно приводит в себя. Покурить, что ли…
12 сентября, пятница, время 09:10.
Северная окраина Минска. Борис.
— Координаты… угол четыре — девяносто два, двадцать два — сорок восемь, — пока радист бубнит в трубку мои данные, ухожу в комнату наблюдения.
Сегодня по-настоящему жарко. И хорошо, напряжённая работа дурацкие мысли из головы выметает безжалостно и бесследно. Но к окнам подхожу с крайней осторожностью.
Во вчерашнем разговоре с Колей я оказался прав на сто процентов. Он предлагал заняться защитой окон, заложить их мешками с грунтом. Придержал его энтузиазм, не наше это дело. Да просто некогда, нам надо постоянно окрестности отслеживать. А сегодня с утра этим целая рота занимается, закидывая окна мешками, дерюжными и сшитыми на скорую руку из чего попало. Скатертей, наволочек, простыней, и чего под руку попадётся.
На противоположный угол затащили 37-миллиметровую зенитку. Очень хотелось поглядеть, но некогда. Коля всё рассказал.
— Натаскали наверх каких-то брёвен, столбов. Закрепили какую-то хрень, а, барабаном они это называли. На него трос наматывается, а крутят вчетвером большое колесо ломами…
— А зенитка?
— А зенитка ползёт по стене, — тут Коля смеялся, — издалека кажется, что сама.
Так мы оказались на передовой. Так-то мы и должны на передовой находиться, но раньше смысла не было. Мы отсюда с высоты намного больше видели, чем, если бы на передней линии боя находились.
Здание тряхнуло. Не так, чтобы сильно, всё ж таки не бомба. Всматриваюсь через щель между мешками. Вот сучкастая оглобля, это танк что ли по нам долбить начинает? Сам не помню, как перемещаюсь к связистам и передаю сообщение «Меридиану-2».
— …угол четыре — девяносто два, двадцать два — сорок восемь, — сначала координаты. Не в первый день, но всё-таки вспомнил, что батарейным корректировщикам тоже надо тренироваться стрелять по карте. Теперь наблюдать. Снова к щели в мешках.
Здание вздрагивает ещё три раза, когда местоположение танка в трёхстах метрах накрывает миномётным огнём. С танка срывает остатки маскировки, но прямого попадания нет… оп-па! Есть! Наша зенитка накрывает его несколькими снарядами сразу. Т-3 начинает дымиться, танкисты выскакивают наружу, одного разрывает зенитным снарядом на куски. Бр-р-р-р!
Здание снова содрогается. Второй танк, его не было видно, пока близким разрывом мины не сбросило часть маскировки. Вот хитрожопые арийцы! Гримируют танки под кучи мусора, ветками, палками, каким-то тряпьём. Так, пожалуй, та площадка нуждается в особом внимании. Снова к связистам.
— … «Дежнев-1», троекратное ура, — любое числительное в конце сообщения означает только одно — количество залпов. Цель серьёзная…
Здание опять тряхнуло. По ощущениям сильнее, чем раньше. С того конца, где стоит зенитка, многолосый мат. Ну, если матерятся, значит, живые. Кажется, зенитка засветилась и её выцеливают целенаправленно.
…цель серьёзная, потому три залпа. Серьёзной цели — серьёзное внимание и серьёзный 120-миллиметровый калибр. Добавлю-ка ещё гостинцев от «Меридиана-1»…
Злорадно наблюдаю, как сдувает маскировку ещё с двух танков, тут подключается «Меридиан-1». Наша зенитка расстреливает, как в тире три танка и пару полевых пушек. Пока дым и пыль от разрывов мин ещё не сдуло в сторону.
От нижних этажей доносится пулемётный перестук, щёлкают карабины и мосинки. Пехотная атака? Голову из-за пустого любопытства высовывать не рискую, ближнее пространство метров в сто пятьдесят в мёртвой зоне. И чего это я сижу? К связистам!
Быстро надиктовываю данные. Это пока не «вызываю огонь на себя», но близко. Ничего страшного, «Меридианы» отработают, как надо. Какой у них разброс, прекрасно знаю.
Выглядываю в окно с нашей стороны. И увиденное мне не нравится. С тыльной стороны в здание втекают красноармейцы. Где по брёвнам, брошенным в окно, в одном месте из мусора соорудили горку и выбили кирпич под оконным проёмом. Балконов тут нет.
Не нравится, потому что означать может только одно — нас прижимают. Хотя, возможно, к контратаке готовятся. Иду наблюдать. В нашей комнате Коля бросает вниз гранаты. Одна, другая, третья…
— Ты, Коля, неправильно гранаты бросаешь.
— Это почему? — товарищ весело таращит на меня шальные глаза.
— Они у тебя на земле взрываются, а надо, чтобы в воздухе…
— Точно! Нас же учили… — следующую гранату Коля кидает с секундной задержкой, прислушивается.
Вроде он приноравливается, но мне не по себе. Шальная пуля попадёт в руку, выронит гранату и блямба нам обоим. А пули время от времени посвистывают и высекают из стен кирпичную крошку. Выгоняю его в другую комнату.