Попаданка-травница на службе Его Величества

Гуда Хелен

— Как куда? Тоже замуж, — удивился старик моей “серости”.

— И возьмут? Я удивленно посмотрела на старика. — она ж того… ну, с королём, — смутилась сказать все открытым текстом. Ну и по факту, я-то, будучи в теле юной и невинной особы, не должна как бы знать, что там происходить между королём и фавориткой за балдахином.

— Еще как, — усмехнулся дядюшка Поль.

— Ничего себе! — я пораженно уставилась на старика. — Так что затеял король? Хочет наследника?

— Думаю, да. Возраст у короля уже такой, что пора подумать и о передаче трона, а для этого он хочет быть уверенным, что его род не оборвется. Поэтому

устраивает балы и приемы, отбирает девиц, что могут понравиться принцу. Принц-то еще в замке, в горах, и его прибытия ждут со дня на день. Кстати, воспитанницы вашего воспитательного дома тоже туда приглашены, — замечает старик.

— А вы откуда знаете? — я удивилась осведомленности старика.

— Вместе с тобой возница передал письмо от матушки Беатрис, чтобы я приехал и осмотрел девиц, которых она планирует представить на балу, — объясняет старик. А я удивленно уставилась. Что он там осматривать будет? А потом как дошло, у меня даже глаза округлились от этого понимания. Ну правильно, старуха не может подсунуть во дворец бэушный товар, иначе потом сама головы лишится.

— И когда вам надо ехать? — я отчего-то не хотела, чтобы он ехал в воспитательный дом. Вернее, чтобы он вообще куда-то ехал. Я поняла, что после истории, что он рассказал, я начала за него переживать.

— Через месяц. Но я пробуду в твоем бывшем приюте не более дня и к вечеру уже вернусь, — успокоил меня старик, но у меня по-прежнему было дурное предчувствие.

Я убрала посуду, и мы вместе со стариком отправились осматривать кладовку. Кладовка была в коридоре, в нише, которую использовали, чтобы вешать верхние вещи. Вернее, она была спрятана за этой вешалкой.

— А почему кладовка для продуктов там? — я удивилась ее местоположению. Обычно кладовки не прячут, и они расположены в шаговой доступности от кухни.

— Не знаю. Когда я купил этот домишко, она была уже там. И я не стал ничего менять. Только ящик стазиса туда установил. Эх, копил на него почти пять лет. Дорогой он, зараза, так что ты поосторожнее с ним, — предупредил меня дядюшка Поль.

Несмотря на свое странное местоположение, кладовка была обычным помещением с полками, на которых были глиняные горшки с долгоиграющими продуктами. Там были и крупы, и ящики с фруктами, и горшки с колбасами, залитыми жиром. В общем, продуктов не слишком много, но достаточно. Только непонятно, как часто запасы продуктов пополнялись.

Старик рассказывал, у кого можно купить молока, а у кого овощи, а у кого нет денег, как у старухи Буше, которая всегда приносит что-то из продуктов за настойки и снадобья.

Затем мы перешли в саму лавку, и я предложила убрать и здесь. Старик согласился, но исключительно под его присмотром. Я и не против, так как попутно с уборкой он рассказывал про те или иные травы и растения. Про настойки и хитрости в их приготовлении. Какие-то надо сразу же процедить, остудить и разливать в стеклянные баночки и плотно закупоривать, а другим надо дать постоять, так сказать, настояться.

Зря я думала, что старик ничего не смыслит в своем деле. Это у меня из-за убогости его жилья и быта сложилось такое впечатление. Но ответ оказался прост. Дядюшка Поль оказался отвратительным торговцем и маркетологом. Пока я убирала и мыла все, к нам в лавку зашли несколько человек. Один жаловался на газы и попросил какую-то дорогую и сложную настойку, что прописал ему лекарь из другого

города. Но дядюшка Поль дал мужчине другую, сказал, что они практически идентичные и что от использования очень дорогостоящего корня в составе ничего не изменится. Потом пришла дама с мигренью, и снова старик, вместо того что просила она, продал ей значительно более дешевую настойку. Вот и получается, что лекарь он неплохой, а продавец паршивый.

Я в мужской кепке и мужской одежде, чистящая полы и протирающая стеллажи, все равно привлекала очень много внимания.

— Ты взял ученика? — Это старуха Буше пришла за мазью от боли в суставах.

— Что ты, что ты! — старик аж испуганно попятился от витрины. — Сиротку приютил, вот помогает по мере сил.

— А, — кивнула старуха. — Но ты подумал бы про ученика. Не молод-то уже.

— Я еще поживу, рано ты меня хоронишь, Рози, — рассмеялся старик, уходя от ответа.

Старушка принесла три яйца и половинку круглого домашнего хлеба, а еще два пирожка. У меня рот наполнился слюной от запаха свежеиспеченного хлеба и порожков. Наверно, они еще теплые, а я так давно не ела моей любимой выпечки. Старуха ушла, а старик протянул мне пирожок и себе взял второй. Там мы и пополдничали, и я принялась дальше убирать в лавке.

Лавку мы приводили в порядок еще два дня. Вернее, это было даже не уборка, а скорее обучение. Старик сперва рассказывал все подробно и обстоятельно, а затем начал спрашивать меня. Я повторяла, что запомнила. Если ошибалась, меня мягко поправляли. И за несколько дней я запомнила больше, чем в институте за пару лет. А все потому, что он не говорил ничего лишнего.

Через два дня к нам пришли двое рабочих, которые за день построили уличный душ. И жить стало легче и проще. Я рассказала старику все, что знала о мыльнянке, и он начал проводить с ней эксперименты. В общем, к концу недели у нас были сильно концентрированные мыльные настои.

Мы постепенно притерлись со стариком. Он если и ворчал, то исключительно привычки ради. С питанием старика пришлось повозиться и следить за тем, чтобы он не переедал. Я постепенно убрала весь домик и двор. Он стал принимать обжитой вид. Мы расширили немного грядки под овощи, и я засадила их зеленью, луком и редисом. По периметру огорода я посадила тыкву и горох. И в принципе, мне стало даже нравиться жить у старика. Он выменял для меня книги, и я с удовольствием их прочла.

Когда старик стал собираться к матушке Беатрис, я начала переживать. Повода не ехать не было, но я очень сильно переживала и волновалась, как за ребенка-несмышленыша, который первый раз должен отправиться куда-то без меня.

— А может, не поедете? — я с надеждой посмотрела на дядюшку Поля.

— Старуха платит неплохие деньги, да и у нас давнишняя договоренность, — пожимает плечами старик.

— У меня дурное предчувствие, — отвечаю и понимаю, как смешно это звучит.

— Ты боишься остаться на весь день одна дома? — понял по-своему мужчина.

— Нет, это не страх, а дурное предчувствие, — настаиваю на своем.

— Не беспокойся, выпей настоя ромашки и отдохни денек. А то каждый день работаешь не покладая рук. Если что, я закрою лавку, так что никто не придет. Не переживай, — успокоил меня старик, и я кивнула. Дальнейший разговор на эту тему бесполезен, и потому я лишь собрала старику еду для завтрашней поездки и приготовила чистую одежду.