Попаданка. Мама для бастарда

Белильщикова Елена

Не было у Теодора настроения заглядывать к Анисье. Ни сегодня, ни завтра, ни во веки веков. Женился на ней, потому что негоже королю без семьи, без наследника. Только никто из них друг другу не врал: не было между ними никакой любви.

Теодор думал, что может, и к лучшему. Хватит, обжегся уже один раз с красавицей Даной, выскочившей за другого! Не знал ведь тогда, как Милад на самом деле с ней поступил.

Только вот теперь с каждым днем Теодору становилось все сложнее. Вроде бы не девица наивная, сказками о прекрасных принцах с пеленок

вскормленная. А все равно в постель без любви ложиться мерзко было, будто Анисью обманывал бы… на ее месте Дану под собой представляя, едва глаза закроет? Нет, нет, подло это! К одной сердцем тянуться, а другой голову дурить напрасными надеждами.

– Разве ты с бумагами не закончил? – промурлыкала Анисья.

Она обошла Теодора по кругу, как хищница – добычу. Оказавшись между ним и столом, Анисья мазнула кончиками пальцев ему по щеке, кокетливо улыбнувшись. И будто ненароком, прогнулась в спине. Так, словно приглашала: ну же, подхвати под бедра, подсади на стол, разложи поверх бумаг своих, целуй, ласкай, люби меня, вся я твоя! Но Теодор давно все эти ужимки девичьи выучил. Немало девиц заарканить его пыталось.

– Пленник один в подземельях есть, – он со вздохом отвел взгляд. – Нужно мне с ним лично… свидеться.

Пальцы Теодора неосознанно стиснулись в кулаки. Слишком много узнал он о Миладе в последнее время, чтобы так просто ему все с рук спустить! И то, что над Драго издевался. И то, как с Даной тогда поступил. Глаза Теодора прищурились, в них мелькнула затаенная ненависть. Но Анисья не обратила на это внимание. Ведь она разозленной кошкой отпрянула от стола, на котором прогибалась. И почти набросилась на Теодора, перехватывая его за богато расшитый воротник.

– А может, кто другой тебя ждет? – прошипела она, сверкая глазами.

Анисья неожиданно прижалась к губам Теодора в поцелуе. Почти силой притянула к себе, поцеловала так, будто сожрать собралась. Горячо, жадно, бесстыдно проводя языком. Но Теодор лишь опешил. Многих девушек он знал… и робких, и смелых. Но только не тянуло, не отзывалось ничего к Анисье. Теодор понимал: сердце его так и не зажило после той, первой, настоящей Даны. А Дана-попаданка окончательно все карты спутала! В итоге, и с ней он не мог поступить бесчестно: ночью в покои вломиться, желанным будучи. И на Анисью смотреть не хотелось, что ее и себя обманывать?

Теодор слегка отодвинулся, нахмурившись.

– Ты ревнуешь меня?

Анисья так и продолжала держаться за его одежду. Но в голубых глазах не было ни капли… ни любви, ни девичьей нежности. Какая-то отчаянная жадность, почти злая. Анисья резко развернула Теодора спиной к столу, толкая к краю, будто отрезаю пути к отступлению. А потом прижалась всем телом, и пальцы торопливо, сбивчиво побежали по пуговицам и застежкам.

– Хочу я тебя! Мужа своего! – встрепанная, раскрасневшаяся, выпалила Анисья. – Разве преступление это?

Она уже собралась скользнуть рукой под его одежду, но Теодор перехватил за запястье. На лице его мелькнула тень подозрения.

–

Не ты ли говорила мне после свадьбы, что любовь тебе звук пустой… – медленно, тягуче, словно медом диким, прозвучал его голос. – Мы получили, что хотели. Ты – мужа богатого, власть имеющего. Я – жену послушную, знатную, чтобы род королевский продолжить. Что же теперь изменилось? Или не изменилось? Сердце у тебя колотится так заполошно, словно боишься чего-то. Зверушка загнанная, кусачая. Не от желания у тебя так сердце заходится. Глаза так и есть холодные, Анисья, ты меня не обманешь. Сам я такой. Никого в душу не пускающий.

Теодор провел ладонью по груди Анисьи, останавливаясь напротив сердца. Другая бы застонала или глаза прикрыла, или навстречу выгнулась. Она же и не шелохнулась. Чем только подтвердила мысли Теодора. Не было в ней желания или чувств. Ни капельки.

– Так сам сказал про род королевский, – усмехнулась Анисья, ничего не отрицая, и потерлась о Теодора всем телом, как бывалая развратница. – Продолжать его нужно, Теодорушка. Или ты бастарда после себя на трон посадить решил, щенка этого, который ничему не учен?

Она с нажимом погладила его ладонью по животу и вниз, пробираясь к брюкам. Юркие пальцы уже были готовы проникнуть под ремень, но Теодор ускользнул. Спокойный и чуть помрачневший, сдвинувший брови. Не до Анисьи сейчас ему было! Тем более со странностями ее, никогда настолько кошкой мартовской к нему не ластилась! Явно задумала что-то, чертовка, так если каменья понадобились или наряды, на словах попросила бы – никогда ей отказа не было!

– Науки всякие да этикет – это дело наживное. Главное, что мальчик смышленый и сердце доброе. И если так бог рассудит, что Драго королем станет, то я за Сальмир спокоен буду.

Анисья вздохнула. Она поправила распущенные, разметавшиеся по плечам волосы, и будто мигом слетела маска. Из заведенной развратницы – в безразличную королеву.

– Твоя правда, свет мой, – Анисья послушно склонила голову, кротко улыбнувшись. – То глупостей я наговорила. Все равно Драго твоя кровь. Всегда я к нему достойно относиться буду, как к твоему наследнику. Пусть и от другой.

Анисья направилась к двери. А Теодор и не заметил, как напоследок ее мягкий, покорный взгляд потемнел от злости. Не нравилось Анисье, что план затягивался, что никак цель желанная, трон королевский, в руки не шла!

Глава 15

Теодор спустился к Миладу один. Без верных псов – угрюмых и молчаливых плечистых парней, готовых выполнить любое поручение. Например, допросить пленника пожестче по приказу короля.

Однако в этот раз он собирался справиться сам. Охрана лишь подвела его к нужной темнице. Подойдя ближе к темной камере, Теодор взмахнул рукой. Магический огонек ударил по факелу, тот затрещал, и занялся огонь. В его свете зазвенели ключи в руках стражника. После чего он вошел внутрь, и послышались удаляющиеся шаги. Мы остались с Миладом наедине.