Попасть в отбор, украсть проклятье
Шрифт:
Лишь произнеся фразу, перевела взгляд на того толстяка, что возмущался непротокольным ограблением, и увидела, что он, щелкая пальцами, пытается создать пульсар… Вот только у него ничего не выходит, кроме снопов мелких искр.
– ? вам, магу, вообще колдовать в подпитии запрещается. Жандармерии на вас нет! – припечатала я, чтобы тут же услышать возмущенное:
– Как нет! Целый участок восточного округа! Я им командую!
Теперь понятно, почему эти гуляки чувствуют себя на ночной улице так бесстрашно. Впрочем, размышлять о них мне было слегка недосуг. Я заспешила
Бежать было тяжело. Грудь словно сдавливали тиски. Воздуха не хватало, в глазах уже начали плавать кровавые круги. Умертвием бегать было гораздо проще. И быстрее. И эффективнее… И…
Всё!
Именно это я успела подумать, почувствовав колоссальный выброс силы, когда до кладбища оставался какой-то квартал… Именно там, где моя группа сейчас проходила практику. ? я – уже нет.
Я не успевала остановиться, летя к перекрестку двух узких улочек уже по инерции, когда передо мной пронеслась смазанная тень, и я…. Со всего маху врезалась во что-то большое, твердое и матерящееся. Причем, если сначала это была просто ругань, то потом – исключительно моим именем.
– Тай! – делая замах и швыряя заклинанием из положения лежа в спину бегуну, прорычал ворон, впрочем, не торопясь возобновлять погоню.
Я всмотрелась в темноту улицы, в которой скрылся тот, кого Ар, судя по всему, преследовал.
– Ты… живая… – Возглас карателя, в котором было, кажется, все: и удивление, и неверие, и надежда, и… нежность, заставил меня оторвать взгляд от клубов тумана, укрывших беглеца.
– Буду, - просипела я, понимая, что этот забег от площади до погоста едва не убил меня.
– Если ты спасешь меня…
Последние слова буквально выплюнула, чувствуя себя чахоточной больной, которой не хватает воздуха.
– Сними с меня этот демонов корсет, иначе сейчас сдохну! – Я безоговорочно расписалась в том, что, увы, если заговорщиков у меня есть шанс поймать, то за модой и тончайшей талией мне, живой, не угнаться. А ради оной становиться вновь мертвой – в склепе я видала такие наряды!
Ворон, уже успевший встать с мостовой сам и протянувший мне руку, чтобы помочь подняться, лишь улыбнулся. ? потом я оказалась стоящей спиной к нему и лицом – к стене. Спустя ?а?их-то пару секунд смогла вздохнуть свободно. Причем сделала это так выразительно, с наслаждением и громко, что когда осознала, то поворачиваться лицом к Ару было даже слегка стыдно. Но пришлось. И, желая скрыть смущение, я поспешила спросить:
– ? кого ты преследовал?
– У меня встречный вопрос: как ты здесь оказалась?
– если бы ворон не задал его, то он не был бы вороном, который доводит любой вопрос до ответа, а допрашиваемого – до нервного тика.
– Понимаешь… – я, слегка замявшись, попыталась объяснить культурным, литературным языком, приличествующим воспитанной эйре, то, что со мной случилось. Попыталась, но не смогла, поэтому объяснила вкратце, но матом. Ибо цензурных не то что слов – эмоций не было!
– Твоя очередь.
Уперла указательный палец в грудь карателя и… Впервые увидела, как ворон смутился. И это заставило меня насторожиться:
– Что? – подозрительно уточнила я.
– Тай, кажется, я знаю, кто поднял всю нежить на погосте в ночь твоей смерти…
– И-и-и? – тоном «не буди во мне умертвие» протянула я.
– Это был я, - покаянно признался ворон, сжав губы. А затем пояснил: – Тот ренегат, который запустил в тебя нитями Изиды… Он ушел от слежки. Каратели, ждавшие в засаде, упустили его. Я… прошлый… упустил. И решил, что, если я, нынешний, начну преследование… В общем, кинул в этого вора заклинанием. Но после перемещения в прошлое мой дар словно с цепи сорвался, и…
– Структура плетения распалась, - вместо Ара закончила я, прекрасно зная, как может сдетонировать нестабильная сила. А потом буквально кожей почувствовала на себе обжигающий взгляд Арнсгара. И прошептала невпопад: – Значит, у нас есть несколько дней…
– У нас есть вечность этой ночи…– голос ворона прозвучал близко. Слишком близко. Целуя, лаская. Я была пьяна им. И услышала следующую фразу, как в тумане: – Я не хочу сделать тебе больно прикосновениями, моя сила может…
Я вспомнила слова Кортес о том, что не каждая чародейка способна быть рядом с Арнсгаром, что его сила карателя болезненна и порою может убить, но… мне было плевать. Хотелось прикоснуться. До дрожи, до безумия и…
Наши губы встретились.
Это была буря. Страсть. Безумие. Мы были счастливы в этот миг. Эти минуты и были всей нашей жизнью. И мы впитывали их. Жадно, дико, неистово, забывая себя. Ворон целовал меня, будто хотел поглотить, присвоить. А я чувствовала пламя его дара, как оно тянулось ко мне, но не чтобы сжечь, а узнавая как старого знакомого. Будто когда-то во мне осталась его часть. Хотя… может, так оно и было, ведь сегодняшней ночью я, в квартале отсюда, привидением на погосте, прошила его тело и взяла частицу его огня. Сегодня… Казалось, что это было миллион лет назад.
Сейчас мое тело, прижатое к каменной стене, дрожало от прикосновений ворона, подавалось ему навстречу, плавилось.
Ар с шумом втянул воздух, на миг отрываясь от меня. Я поймала затуманенный взгляд разноцветных глаз. И… никто никогда на меня так не смотрел. Я ощутила себя самой дорогой, нужной, единственной и бесконечно любимой.
– Тай…– он произнес это хрипло, будто не веря в реальность происходящего.
Я кивнула, без слов подтверждая, что его сила не обжигает меня. Этот простой жест словно разрушил цепи, сорвал якоря, унеся меня вместе с вороном.
Губами, едва касаясь губ… Скользя руками по телу, рождая дрожь… Вздохами поцелуев… Шепотом и едва сдерживаемыми стонами… растворяясь друг в друге… Ловя одно на двоих дыхание… Проникая внутрь, под кожу… Разносясь с током крови по венам… Плавясь от желания… Обжигая друг друга. Запредельно близко. Невыносимо остро… Желая Большего. Мы целовались. Дико, аритмично, отчаянно. Страстно. Без слов признаваясь в самом сокровенном.
– Тай… – ворон простонал мне в губы.
– Я не железный. Только не рядом с тобой. Ты сводишь меня с ума…